Надгробие для живых (СИ)
— Слава богу! Значит, как минимум аварийная подстанция работает. Было бы хуже, окажись двери открытыми.
Тоннель, шедший вниз, освещался лишь дневным светом. Джон потянул за рычаг, и начали загораться красные лампы.
— Это говорит, что основное питание не работает, а значит, опасения можно считать не напрасными. Идём: спуск займёт минут пять.
Чем дальше мы спускались, тем теплее становилось, и чаще свет пропадал на целые ярды. Наконец-то тоннель превратился в отдельный сектор. По висевшему недалеко плану, тут находились жилые помещения, на деле же тут творилась разруха. Джон нашёл несколько фонариков, и двигаться стало проще. Мы шли, и всё чаще мне казалось, будто за нами следит нечто, кроющееся в темноте, Сара молчала с того момента, как мы ушли из Рима, и сейчас казалась не просто подавленной, а уничтоженной. Может, для простой девушки это и правда слишком. Джон же, видимо, чего-то такого и ждал.
— Так это правда. Все легенды о подземных городах правдивы. И ты, Джон, из такого же?
— Этот бункер исследовательский, здесь минимум половина первых жителей являлась научным персоналом, а четверть от оставшихся — это знаменитости и политики. Как я и говорил, здесь пытались исправить погодные условия на поверхности.
— Значит, когда бункер уничтожен, надежды нет?
— Хочется верить, что кто-нибудь выжил или остались наработки. Уже давно бункеры отличаются только оборудованием третьего отсека, то есть специального. В Манчестере, к примеру, проводятся военные разработки.
— Как далеко третий отсек?
— За этой дверью, — мы подошли к другому затвору. — Но без электричества мы вряд ли сможем туда попасть так просто. Разве что через вентиляцию: шахты предусмотрительно делали с возможностью перемещения по ним в случае блокировки дверей.
— И в чём тогда проблема?
— А проблема в том, что Сару одну туда толкать опасно, а у меня нога больная. Я не смогу нормально там передвигаться, и в случае, если что-то не так, тоже имею больше шансов умереть. А значит, идти туда можешь только ты.
— Чего? Я даже не понимаю, что мне там искать.
— При аварийном отключении электроэнергии хватает на освещение выхода, работу систем жизнеобеспечения и архива данных, последний будет прямо по центру. Ты должен включить его и просмотреть два последних файла: по протоколу там хранятся данные по главному проекту и «чёрный ящик» — что-то вроде последних записей, которые обязан оставить руководитель для выяснения причин прекращения работы бункера. После этого вынь самый верхний блок памяти и возвращайся. Я подсажу тебя, с твоим протезом подтянуться будет легко.
Джон указал на раскрытый люк на потолке и встал в позицию. Разбежавшись, я вскочил на ладони, прыгнул и зацепился руками, после чего без труда подтянулся и пополз в сторону отсека. На пути лежал чей-то труп, и, когда я хотел его передвинуть, вентиляция рухнула вместе со мной.
— Сэм! Ты в порядке?
— Шахта сломалась! По ним точно можно ползать?
— Только если нагрузка не более ста килограмм! Ты что-то видишь?
Я поводил фонариком и увидел постамент с высоким экраном и стойкой возле него. Это и есть архив?
— Маловат как-то архив!
— Тут только информация о разработках. Другой архив в жилом секторе и занимает кучу места, потому как имеет много книг. В бункерах также хранится наследие прошлого.
Я подошёл к постаменту и обнаружил, что на нём куча кнопок. Об этом Джон, естественно, умолчал.
— Ладно… хорошо, — я ткнул на самую большую кнопку. Позади включился проектор, и на экран вывелось предупреждение об аварийной ситуации. Чуть позже, на экране появился человек.
— Сегодня двадцать пятое апреля, год… а, впрочем хер с этими формальностями, — ему было лет сорок на вид, но седые волосы будто нарочно делали человека старше. Он снял очки. — Начавшаяся вскоре после пропажи связи лихорадка вируса убила шестьдесят четыре процента населения бункера, в том числе и директора исследовательского отдела. В связи с этим началась паника, ещё живые люди отказывались контактировать с больными, главный врач, узнав о диагнозе, покончил с собой, — он закашлялся. — Я тоже болен. Мы не можем выпустить здоровых людей. Как и обещал этот говнюк Шауер, он вернулся, а вместе с ним его эти, хе-хе, «легионеры». Даже забавно, что у нас не осталось сил защитить себя от кучки сумасшедших. Удивительно, что они не пробрались к нам через вентиляции, хотя думаю, мы ему не нужны. Шауер знал достаточно, чтобы похоронить нас здесь, оставив без связи с внешним миром.
Он снова закашлялся, на этот раз дольше, на губах проступила кровь.
— Теперь для тех, кто придёт на сигнал об отключении. Во-первых, не вздумайте открывать морг. Я включу системы вентиляции, и зараза, может быть, выветрится, но лучше не рисковать. Там сейчас все зараженные, а в конце будут и оставшиеся здоровые… и я, если доберусь: двери сегодня заклинило, пришлось лезть по шахтам. Во-вторых, спутник всё же упал. Мы окончательно потеряли связь с колониями на Луне и Марсе, остаётся молиться, что они проживут дольше нас. И напоследок… чертёж терморегулирующего купола «S-001» признан невозможной для повторной реализации технологией. Мы не способны создать даже тот прототип, который оберегает города на поверхности, чего уж говорить о куполе планетарного масштаба. Да и это повлекло бы за собой необратимые последствия. Причина похолодания также не установлена, по нашим данным, температура на солнце не менялась, а потому мне трудно представить, что могло повлечь за собой такое изменение климата. Можно вспомнить о ледниковом периоде, но тогда, боюсь, прогноз для нас неутешительный. Земля станет холодной могилой для людей, если только не получится вернуть промышленный прогресс, во что мне верится с трудом. Пускай я и учёный, но сложно сохранять оптимизм, когда всё рассыпается у тебя на глазах. Это замдиректора Дирвальд. Можете не сохранять верхний реестр. Конец связи, и да поможет вам бог в возрождении былой Земли.
Экран потух, и в уши хлынула тишина. Судя по крину Джона, он тоже услышал, мне стало страшно. Нет, не обидно, в глубине себя я понимал, что мы не найдём ничего хорошего в бункере. Я понял, что все мечты однажды увидеть зелёные поля, вся идея помочь Джону с его походом, всё было лишено смысла с самого начала.
Это наша холодная могила. Вопрос лишь в том, как скоро мы умрём. То есть, человеку ничего не осталось. Только… выжить.
Я нашёл стремянку, стоящую возле люка, пролез в вентиляцию и вернулся. Не сразу получилось поверить, что это Джон сидит на полу, подогнув колени, а Сара смотрит на него.
— Что теперь? — спросил я, но никто не ответил. Мой вопрос ушёл в пустоту вместе с надеждой.
— Пойдём домой, — Сара посмотрела на меня. Было видно, что она ужасно устала.
Я вздохнул, вскинул рюкзак и винтовку на плечо, посмотрел на Джона и без слов всё понял.
— Идём.
День 1134
Я, пригнувшись, шёл вверх по холму, чуть высунул голову, увидел пятихвоста и достал Энфилд. Затем прицелился, задержал дыхание, положил палец на курок и… вздохнул.
— Попадёшь?
— Конечно, — шепнул Барт. Я, даже не смотря на него, понял, что он хочет выстрелить.
Лазерная винтовка чуть впала в снег, через секунду пучок света пробил голову пятихвоста насквозь.
— Молодец, — я встал, схватил меч и пошёл вниз.
— Простите, можно вопрос? — Барт догнал меня через пару секунд.
— Ну?
— А это правда, что вы были за рощей?
— Откуда такой вопрос?
— Мне старший брат рассказывал, что во время падения города вы куда-то ушли вместе с вашим наставником.
— Старший брат? Передай Слизню, что если он продолжит распускать про меня слухи, я ему зад надеру.
— Так это ложь?
— Нет, почему. Просто я стараюсь не говорить об этом, — я осмотрелся. Не хватало, чтобы пятихвост был не один.
— И что там было?
— Мир. Такой же, как и наш, со своими проблемами, такими же, но большими и глупыми.