Связанные (СИ)
— Я тоже могу помочь, — бросила она мне вслед.
На что Валери отрицательно покачала головой и сказала, что меня ей будет более чем достаточно. Я тихонько вздохнула.
— Мы здесь уже почти сотню лет, — начала Валери, дав мне задание: вымыть и нарезать овощи. — Но я все так и не могу понять, почему многие здешние женщины так увлечены домашним хозяйством!
Я пожала плечами.
— Не знаю, я тоже иногда с удовольствием готовлю, — потерла я лоб тыльной стороной руки.
Валери сморщила свой идеально-ровный нос.
— Готовка меня угнетает, — холодно произнесла она, а я вновь пожала плечами. — Кстати, — Валери достала огромную рыбину из холодильника, — полагаю, это тебя я обязана благодарить за поразительный порядок в доме?
Я робко поглядела на женщину, она вполне миролюбиво улыбалась.
— Да, я немного покомандовала, пока вас не было, — ответила я и зачем-то спешно добавила. — Извините.
Валери засмеялась, и ее смех был невероятно похож на смех Велора, только на пару тонов выше и чище. Я невольно улыбнулась.
— Не стоит извиняться! — махнула она тонкой рукой и достала из выдвижного ящичка большой кухонный нож.
Я смущенно растянула губы в улыбке и продолжила заниматься овощами. Неожиданно в кухню быстрым шагом вошел Велор. Он остановился как вкопанный, скользнув удивленным взглядом сперва по мне, а затем и по матери.
— Помощь нужна?
Валери покачала головой, а я чуть полпальца себе не оттяпала, шинкуя лук.
— Нет, дорогой. Мы сами справимся, — женщина взглянула на сына и улыбнулась. — Елизавета специалист по готовке, — улыбаясь, пропела она, а я зарделась как маков цвет.
Велор недоверчиво хмыкнул.
— Полагаю, твоему избраннику весьма повезет, ведь ты так хозяйственна, — неожиданно вернулась к нашему прерванному разговору Валери, и я сжалась, ведь за моей спиной все еще стоял брюнет, принявшийся рыться в холодильнике. — Здесь у вас такое качество в цене… У тебя уже есть кто-то на примете?
— Нет, еще нет, — я вновь в смущении потерла лоб и снова чуть не проехала ножом по пальцам. — Не знаю. Хотелось бы верить, что повезет.
Мне показалось, что Велор у меня за спиной снова хмыкнул и вышел, Валери же удивленно воззрилась на меня.
— Надо же! Я предполагала обратное. Прошу прощения за бестактность, — извиняющимся тоном произнесла она. — У вас здесь довольно рано женятся, да и приблизительно в твоем возрасте меня выдали замуж за отца моих детей, — Валери вернулась к разделыванию рыбы. — Потому я и спросила.
Я затаила дыхание.
— Валери, а как звали вашего мужа?
Женщина помедлила, и мне даже показалось, что она мне не ответит.
— Арис, — одними губами прошептала она. — Моего мужа звали Арис Лайн-Этор, — и на ее прекрасное лицо налегла тень печали.
Теперь уже моя очередь пришла извиняться.
— Простите, я не хотела тревожить воспоминания, — пробормотала я, виновато опустив голову.
— Все в порядке, — холодно произнесла Валери. — Все уже давно в прошлом.
Она неожиданно тепло улыбнулась.
— Знаешь, а Эдмонд очень на него похож, — она прикрыла глаза и добавила. — И Бернар тоже несколько его напоминает, — женщина внезапно кинула на меня острый взгляд. — Но ты привыкла называть его Леонард.
Я нервно потопталась. Вспомнилось предостережение Велора: не говорить о Лео-Бернаре при Валери. Я попыталась сменить тему.
— А Эдана? — я вопросительно наклонила голову, а женщина снова оторвала взгляд от рыбы, разделыванием которой была занята.
— Эдана похожа и на меня, и на Ариса, — улыбнулась Валери. — А Велор… — она вновь захохотала, словно колокольчики зазвенели. — Мой второй сын — моя точная копия!
Я кивнула в знак подтверждения, сама это заметила при первой же встрече с женщиной.
— Даже удивительно, — снова занялась готовкой Валери, — у них с Эдмондом совсем небольшая разница в возрасте, но Велор… Он был совсем иным ребенком! Мягкий, заботливый, любил, когда я ему читала. Ты знала, что он довольно сносно поет? — спросила меня, лукаво улыбаясь, женщина.
— Велор? Поет? — мои глаза расширились от удивления, а в голове заплясали мысли: «Мягкий, заботливый? Кто? Этот высокомерный и несносный брюнет?!».
— Да, поет, — Валери, наморщив нос, вернулась к готовке. — Спроси его об этом при случае, — улыбнулась женщина, а я еле сдержала смешок: «Даже представить себе не могу, что сделает со мной Велор, попроси я его спеть…»
Помолчали.
— Я заметила, — с осторожностью протянула Валери, и я напряглась, предчувствуя нечто неприятное, — вы с Велором много времени проводите вместе.
Я потупила взгляд, укладывая нарезанные тонкими пластиками томаты в мисочку.
— Мы же живем в одном доме, — попыталась оправдаться я и сама того не ожидая покраснела как рак.
— Я не об этом, — Валери таким резким движением обезглавила рыбину, что я вздрогнула. — Вы много общаетесь.
Я чуть не расхохоталась: «Мы с Велором общаемся? Я вас умоляю!»
— Отнюдь, — подавив нервный смешок, ответила я. — Нам довольно сложно общаться, — Валери еще парой резких, я бы даже сказала опасных, движений разделила рыбу на несколько частей.
— И, тем не менее, у меня создалось впечатление, что между вами возникла обоюдная симпатия.
На этот раз смешок я сдержать не смогла, и Валери удивленно воззрилась на меня.
— Извините, — взяла я себя в руки. — Валери, я глубоко сомневаюсь, что ваш сын испытывает ко мне симпатию!
Велор хоть и вел себя в последние дни довольно сносно, но допустить мысль о том, что брюнет может чувствовать ко мне что-то помимо глубокого презрения…
«Да это же фантасмагория чистой воды!!» — внутренне посмеялась я.
— Ну, раз так, — примирительно протянула мать семейства, — то я рада.
Я, собирая овощные отходы в пакетик, замерла: «Что она имеет в виду?», а Валери, словно почуяв мое недоумение, продолжила.
— Мой сын должен выбрать себе женщину из своего круга, — холодно произнесла она, выкладывая натертые специями куски рыбы в глубокую форму для запекания. — Передай, пожалуйста, овощи, — кивнула она, и я пододвинула к ней несколько мисочек.
«Как-то это не толерантно прозвучало…» — скривилась я, и женщина, словно вновь уловив мое недоумение, пояснила.
— Я не имею ничего против тебя, — поспешила оговориться она. — Даже не смотря на то, что ты из людей.
Я потупилась, отчего-то почувствовав себя человеком второго сорта.
— Но я не пожелала бы своему сыну такого горя — потерять возлюбленную. Тем более, я не понаслышке знаю, что это такое, — Валери вымыла руки и повернулась ко мне. — Ведь ты состаришься и умрешь лет через шестьдесят-семьдесят, а Велор… Велор может жить вечно, если захочет. И мне, как матери, хотелось бы верить, что захочет.
У меня в душе неожиданно что-то перевернулось, я судорожно сглотнула и сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Валери легко подошла и положила свою теплую ладонь мне на плечо.
— Прости, милая, я, наверное, слишком резка. Но я считаю тебя сообразительной и неглупой девушкой и горячо надеюсь, что ты оправдаешь мои ожидания и не заставишь моего сына страдать.
Я с еле сдерживаемым ужасом смотрела на эту прекрасную и статную даму.
— Все в порядке, Валери, — ломано произнесла я, ведь слова давались мне с большим трудом. — Уверяю вас, я буду разумна.
Женщина улыбнулась.
— Благодарю за понимание, — кивнув, тихо промолвила она. — И спасибо, что помогла приготовить ужин! — как ни в чем не бывало, пропела Валери, заглядывая в окошко духового шкафа. — Думаю, у нас все получилось как нельзя лучше.
Я кивнула и, будучи словно во сне, вышла из кухни. В голове было на удивление пусто, а в груди резало и кололо так, словно Валери воткнула мне кухонный нож, которым разделывала рыбу, промеж ребер.
Вернувшись в гостиную, я подсела к Леонарду в надежде, что его волшебное биополе исцелит мою кровоточащую рану, но напрасно.
Чем закончился фильм, я не знаю, была слишком погружена в свои мысли. Эдана и Лео по окончании что-то долго и бурно обсуждали, очевидно, сюжет, но я совсем их не слушала.