Норвуд (СИ)

— Метка совсем невелика, но достаточна, чтобы настоящие тёмные твари чувствовали её и не нападали, — ответил Бернард Глен и посмотрел сначала на мастера Фонтена, а затем на особняк бургомистра. — Конечно, это касается только тех, кто сохранил разум. Как поведёт себя изменённое тьмой существо предсказать нельзя — может быть, она не тронет его, а может, наоборот, посчитает главной добычей...
Сумрак на улицах становился всё плотнее, хотя солнце ещё не опустилось за горизонт — сказывалась высота домов. Пусть городок у нас небольшой, но близкие каменоломни позволяли отстраиваться с использованием этого прекрасного материала. Поговаривали, что даже один из заезжих купцов, ведущий дела в Сильных городах, очень удивился такому количеству высоких каменных построек и вымощенным улицам. После этого наш бургомистр расхаживал с важным видом не менее полугода.
— Думаю, мы оставим допрос этого человека на потом, раз уж он всё равно ничего пока не говорит, — сообщил господин Глен, ловко обшаривая пленника в поисках оружия. — А сейчас наведаемся к бургомистру и выясним, что ему известно...
В сапоге мастера Фонтена нашёлся небольшой стилет, который интерфектор просто отбросил в сторону.
Закончив с обыском, мы подошли к невысокой оградке особняка и господин Глен, который, оказывается, обладал изрядной силой, с лёгкостью перекинул пленника через неё. Я же перелез самостоятельно.
— Господин Глен, — я припомнил о своём желании попросить Клинок, — раз уж вы не изволите использовать в битвах с порождениями зла весь арсенал уготовленного для такой благой цели оружия...
Не знаю, почему из меня вдруг полезли эти витиеватости, наверное, от волнения, но я сбился и запутался в собственных словах, не сумев окончить мысль. Однако интерфектор понял и так.
— Нет. Оружие не дам. Тем более Клинок, — он говорил короткими рублеными фразами. — Свидетелю не положено.
Я, конечно, расстроился, но виду не подал. Раз не положено свидетелю оружие, то и не надо.
Трёхэтажный дом с большими застеклёнными окнами имел несколько входов, но ближайший был закрыт, а тратить время на поиски других Бернард Глен, видимо, не хотел. Как следует размахнувшись, он засадил локтём по дорогущему стеклу и сразу же ринулся внутрь. Острых осколков можно было не опасаться — кольчуга надёжно защищала от таких мелочей.
Через мгновение интерфектор выглянул и сделал знак, что можно заходить. Первым в оконный проём полез мастер Фонтен. Было ему крайне непросто — мешали спутанные ноги, вынуждающие делать совсем коротенькие шаги. Но он справился, не проронив ни звука.
Следом в особняк забрался и я.
Скудный свет попадал только через окна, а потому в комнатах царил густой полумрак. Вообще, казалось, что в доме никто не живёт — не было слышно ни случайного звука, ни скрипа половиц, ни отблесков фонарей или свеч.
Наше появление наполнило особняк оглушительными шорохами. Шелест, с которым передвигался мастер Фонтен, напоминал шуршание крыльев летучей мыши, а позвякивание кольчуги господина Глена навевало мысли о цепях. Я никаких звуков не издавал — разве что сердце грохотало где-то у горла.
Но несколько минут неподвижности, и отсутствие какой-либо угрозы сделали своё дело — волнение прошло, уступив место любопытству. Хотелось заглянуть хотя бы в соседнюю комнату, но, несмотря на отсутствие прямого запрета, я не спешил, решив сначала обойти по кругу ту, где мы оказались. По-моему, интерфектор не уделил ей должного внимания, и следовало исправить эту оплошность.
Господин Глен неспешно осматривал помещения на первом этаже, но всегда находился в прямой видимости и то и дело поглядывал на меня или нашего пленника.
Я же тихонечко шёл по кругу, касаясь кончиками пальцев драпированных стен. И это позволило мне заметить небольшую неровность — оказалось, под тканью скрыта потайная дверь.
Прежде чем лезть в обнаруженный проход, Бернард Глен решил осмотреть все остальные помещения в доме, но случай распорядился иначе. Неловко повернувшись, я задел рукой массивный подсвечник, который стоял здесь же, неподалёку, чем привёл в действие какой-то механизм и дверь начала открываться сама.
А за ней обнаружился тот, кого мы и искали — управитель нашего славного города. Правда, он явно был мёртв, но пугало не это — бургомистр, несмотря на вбитый в грудь кинжал, шаркая ногами, двигался в нашу сторону...
Глава 5
Интерфектор, конечно, сориентировался быстрее меня и несколько раз повернул подсвечник, добившись очередного срабатывания механизма. Но это не помогло — дверь не успела закрыться и только прижала мертвяку руку, что, впрочем, надолго его не задержало — покойник легко освободился, разломав тонкую деревяшку.
И сейчас я понял, как ошибался, предполагая, что мы слишком сильно шумели раньше. Если звон разбитого стекла услышал только бургомистр, запертый в потайной комнате, то треск дерева и разлетающиеся щепки разбудили остальных обитателей дома.
Сверху раздались какие-то быстрые, глухие удары, и я не сразу понял, что это просто-напросто топот. Топот ног тех, кто спускался сейчас с верхних этажей.
— Надо бежать, — спокойно сообщил мастер Фонтен. — Не думаю, что остальные обитатели дома отличаются от нашего дорогого управителя.
— Заткнись! — почти беззвучно прошипел господин Глен.
Бургомистр, который, выбравшись из-за потайной двери, замер аккурат рядом с разбитым окном, при первых звуках речи начал движение в нашу сторону.
Шёл он небыстро и как-то неуверенно, будто на ходулях, но и размеры комнаты были не самыми большими, так что много времени ему не потребуется. Интерфектор торопливыми жестами показал, что нужно скорее убраться с пути мертвяка, и я — как и мастер Фонтен — двинулся вдоль стены, стараясь не шуметь.
Пленнику, конечно, было непросто — мало того, что связан по рукам и ногам, так ещё и плащ при движении норовит выдать своего владельца шелестом ткани. Смекнув, что находиться рядом с бывшим товарищем опасно, я сперва остановился, а потом и вовсе пошёл в другую сторону. Было немного неловко, будто бы я бросил его, но один короткий взгляд на бургомистра помог избавиться от этого ощущения.
Выглядел тот неважно — после смерти его раздуло, лицо перекосило, а челюсть болталась при движении из стороны в сторону. Однако ничего смешного в этом не было — от страха сердце колотилось с такой силой, что было удивительно, как оно ещё не выскочило из груди...
Топот, возвещавший о скором визите обитателей верхних этажей, становился всё громче. Хорошо ещё, что мертвяки не могут двигаться быстро, иначе они бы уже были здесь.
Господин Глен показал, что надо выбираться через окно и, не будь бургомистра, бродившего рядом, я уже давно оказался на улице.
А городской глава, хоть вроде бы и двигался без какого-либо порядка, всё ближе и ближе подходил к мастеру Фонтену, которого, похоже, выдавала метка тьмы.
И когда между ними осталось всего несколько шагов, я понял, что зря считал мертвяка медлительным. Он ринулся к жертве с такой скоростью, которую было трудно ожидать от столь грузного тела.
Стремительный рывок и покойник с грохотом припечатал мастера Фонтена к стене, принявшись с отвратительным чавканьем грызть его. Кабы не плотный плащ и верёвка, обматывающая пленника, всё кончилось бы за считаные мгновения. Мне было жаль наставника, но я не собирался ему помогать.
Не собирался, но зачем-то поднял тяжеленную шкатулку, стоявшую на столе, и что есть силы опустил её на затылок покойника. На раздражённое шипение господина Глена, который уже добрался до окна и показывал, что мне нужно следовать его примеру, я старался внимания не обращать.
Увесистая штуковина, оставив лишь вмятину, с грохотом упала на пол, а бургомистр бросил мастера Фонтена и обернулся ко мне. Удар, похоже, не нанёс ему никакого серьёзного вреда.
Однако прежде чем мертвяк успел ухватить меня своей синюшной рукой, в дело вмешался господин Глен.
Длинный прыжок и интерфектор стоит уже рядом с покойником. Два быстрых тычка, и шипы из чёрного серебра сначала сминают его висок, а затем крошат челюсть. Шаг в сторону, и сильный удар обрушивается на уже пострадавший после встречи со шкатулкой затылок.