У кромки прибоя

— Это что-то новенькое, — задумчиво произнес Томас, когда Мэри поднялась.
Она посмотрела на него с сочувствующей улыбкой.
— Вот почему мне так нравится работать с детьми: никогда не знаешь, что они скажут в следующее мгновение!
— Новая мама! — недоверчиво повторил Томас.
Улыбка девушки стала шире.
— Я бы не беспокоилась на этот счет. — Она утешающе похлопала его по руке. — Ведь Нина уже перестала об этом молиться.
— Слава Богу! — Он испустил вздох облегчения и с жадностью отпил пиво из своего стакана.
Когда Мэри повернулась, чтобы догнать Нину, ее улыбка поблекла. Она совсем забыла, каким несчастным был брак Томаса с Синтией. Неудивительно, что он не находит никакого удовольствия в том, чтобы обсуждать ее замену. И явно не горит желанием повторить печальный опыт. Разве можно его за это судить?..
По дороге домой Томас, пребывал в глубокой задумчивости, ведя черный «мерседес» словно автоматически. Нина, утомленная поездкой, заснула на заднем сиденье.
Мэри была рада короткой передышке, позволившей обдумать последний разговор с Генри. Сегодня он выглядел совсем иным, и ему явно не понравилось ее замечание о предстоящей свадьбе. Что же случилось? Неужели он все-таки решился на этот брак? Хотя уверяет, что нет…
— Он не стоит этого, поверьте, — мягко прервал ее размышления Томас.
Похоже, он не только догадывается, о чем — точнее, о ком! — она думает, но и ни на мгновение не выпускал ее из поля зрения.
Щеки Мэри залил румянец.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — пролепетала девушка.
— Нет, понимаете. Уж не знаю, как ему удается этого добиться, — Томас раздраженно тряхнул головой, — но любая женщина, которая подходит к Генри ближе, чем на двадцать футов, немедленно подпадает под его обаяние, каким бы сомнительным оно ни было! Так или иначе, но то, что он вам говорит, не имеет никакого значения, Мэри. Он все равно женится на Эйлин. Джулия об этом позаботится.
Джулия? Но…
— Почему? — озадаченно спросила Мэри.
Томас пожал плечами.
— По причинам, которые я уже пытался вам объяснить.
Потому что Эйлин богата. А Генри привык жить на широкую ногу. Это не казалось ей достаточным основанием для брака. И уж во всяком случае, не дело Джулии — решать, на ком жениться ее сыну. О, было бы только к лучшему, если бы мать одобрила выбор сына, но гораздо важнее, чтобы он сам одобрял его!
— Я не понимаю.
— Поймете, — мрачно заверил ее Томас. — Я просто стараюсь сделать так, чтобы причинить вам как можно меньше боли. Или уже слишком поздно? — Он вопросительно изогнул темные брови.
Поздно ли? Мэри не знала. Да, поначалу она была очарована Генри и польщена его вниманием. Но когда в последний уик-энд он явился с Эйлин, Мэри пала духом. Сейчас она была не уверена в своих чувствах.
— Мне остается лишь молить Бога, чтобы это было не так, — хрипло продолжил Томас. — Мой брат и так разрушил слишком много жизней, чтобы добавлять к ним еще и вашу!
И его собственный брак открывал этот список, подумала Мэри. Но ведь в этом не было вины Генри… Или все-таки была? Она больше ничего не понимала! Ей требовалось время, чтобы подумать, чтобы навести порядок в собственной голове.
Но после возвращения домой ей пришлось заниматься Ниной. Они вдвоем пили чай в детской, так как к обеду были приглашены гости.
К ее удивлению, когда девочка пришла пожелать бабушке спокойной ночи, та была еще в халате. Сидя в гардеробной, Джулия пыталась решить, что лучше надеть к вечеру.
Ее волосы были уже уложены, макияж мастерски нанесен, дело оставалось только за платьем и туфлями. В одном халате цвета беж поверх удивительно стройного тела, Джулия казалась элегантно красивой. Странно, что она не вышла замуж второй раз после смерти мужа.
— Приготовилась ко сну? — Джулия повернулась к внучке. — Неужели уже так поздно?
Мэри внимательно наблюдала за этой еще поразительно привлекательной женщиной, пока та желала Нине спокойной ночи. По глазам и рту было заметно, что она очень напряжена и устала несмотря на то, что отдыхала перед обедом. Очевидно, присутствие Генри и Эйлин, не говоря уж об этом невыносимом Томасе, тоже давалось ей нелегко! Только Нина — и, возможно, пустышка Эйлин, — оставались нечувствительными к странностям этой семейной встречи.
— А что собираетесь делать вечером вы, дорогая?
Мэри вздрогнула, поняв, что вопрос Джулии обращен к ней. Что она будет делать, когда Нина ляжет спать?
— О, мне нужно пришить метки к школьной форме Нины, — сымпровизировала она. — А потом, если позволите, я пойду в библиотеку и выберу себе книгу.
Библиотека Тэлфордов поразила ее с первых же дней пребывания здесь. Она всегда любила читать, и после долгих лет, когда ей были доступны лишь немногие книги, огромная комната на первом этаже дома, показалась ей пещерой Аладдина. Поскольку собственная жизнь, похоже, усложнялась все больше и больше, погрузиться в мир чужих страстей казалось Мэри очень заманчивым.
Джулия ослепительно улыбнулась:
— Прекрасная идея. Чувствуйте себя совершенно свободно и выбирайте книги, когда и сколько вам вздумается.
Мэри еще пристальнее вгляделась в пожилую женщину. Возможно, сказывалось влияние Томаса, а может быть, она просто решила, что пришла пора получше познакомиться с новой прислугой, но голос Джулии, как никогда, звучал с дружеской теплотой.
— Спасибо, — слегка озадаченно поблагодарила Мэри.
— А сейчас мне нужно переодеться. — Джулия плавно встала и с отсутствующим видом потрепала Нину по темной кудрявой макушке. — Не сомневаюсь, что на матери Эйлин будет что-нибудь изысканное и сногсшибательное! — Озадаченно сморщив нос, Джулия опять начала просматривать висевшие перед ней в шкафу ряды туалетов.
Мать Эйлин… Так, значит, сегодня к обеду приглашены родители невесты! В таком случае, нет сомнений в том, что они вместе со всеми будут обсуждать свадебные приготовления…
Мэри автоматически исполнила ритуал укладывания Нины в постель и даже умудрилась пришить метки с инициалами девочки к новой зимней школьной форме. Очнулась она внизу, в библиотеке, даже не представляя, как туда попала, зная лишь, что родители Эйлин находятся совсем близко от нее, в столовой.
Какие последствия это будет иметь для нее, Мэри? Неужели Томас прав? Действительно ли она была лишь одной из многих, покоренных ослепительной внешностью Генри? Неужели молодой человек просто играл ее чувствами, намереваясь в конце концов все же жениться на Эйлин? Он был явно недоволен, когда она спросила о его матримониальных планах…
Не понимая, что с ней происходит, Мэри беззвучно зарыдала. Что или кого она оплакивает, ей было неведомо, поскольку в голове по-прежнему царил полный хаос. Она знала одно: чем бы ни были ее отношения с Генри — даже сейчас она не могла дать им точного определения! — их следовало прекратить.
Прекратить! Да они никогда и не начинались в действительности — только в ее воображении…
— Я вас предупреждал!
Мэри резко вскинула голову. Томас казался очень высоким и мрачным в черном вечернем костюме и белоснежной рубашке. Выражение его лица, когда он решительно вошел в библиотеку и с силой закрыл за собой дверь, было таким же сумрачным и суровым.
— И уж разумеется, он не стоит слез. — Томас пересек комнату и, подойдя к девушке, грубо поднял ее на ноги и слегка потряс. — Прекратите плакать, черт возьми!
Его раздражение только напомнило ей о том, как глупо она себя вела, отчего слезы полились еще сильнее. Мэри верила, что Генри испытывает к ней искренний интерес, она даже начала влюбляться в него, а сейчас казалась себе беспросветной дурой. Юной и впечатлительной!
— Мэри! — Томас снова встряхнул ее. — О Господи! — Он повысил голос, недовольный ее слезами.
Девушка отчаянно старалась успокоиться. Но тот факт, что именно Томас стал свидетелем ее унижения, только ухудшал ситуацию.
— Нина просила вас не поминать имя Господа всуе, — прошептала Мэри в попытке хоть как-то разрядить обстановку.