Вечная зима (СИ)

Неделя близилась к концу, и София вдруг решилась отпустить прошлое и жить настоящим. Она перестала ходить к реке, и бросила все свои силы на воспитание Януша. Белослав поддержал её позицию и вызвался помочь с ребенком, со временем заменив ему отца. Слухи о женитьбе Софии и Белослава распространялись достаточно быстро, и София знала о них, но никак не пыталась их опровергнуть. “Мне нет никакого дело до этого трепа, — сказала она однажды Аделе. — Если у селян нет других забот, то пусть тешатся этим”. Все слухи были развеяны поступком Белослава, о котором сейчас и пойдет речь.
Одним теплым вечером юноша предложил Софии прогуляться по лесу. Они встретились на околице, и Белослав повел девушку в самую глухомань. Попутно юный воин полностью открылся Софии: рассказал о своем детстве, о матери и её безмерной опеке, об отце и его суровом нраве, о своей огромной любви к младшей сестре, которая умерла от неизвестной болезни. София в свою очередь начала говорить о своей любви к Янушу, о будущем в селении и собственном отношении к его жителям. Она старательно избегала темы прошлого, хотя так и хотела разразиться рассказом о Доброславе и её любви к нему. Не желала она омрачать такую теплую беседу плохими воспоминаниями. Добравшись до поля, Белослав предложил своей спутнице полюбоваться звездным небом. Узреть чистое небо в западных землях — редкость. О, как прекрасно было темное полотно, испещренное ярчайшими точками. Этот вид заворожил Софию, заставив впасть в забвение. Белослав вдруг повернул девушку к себе и коснулся своими губами её губ. На мгновенье София вдруг представила Добромира. Воспоминания вонзили острое жало в её сердце, обдав женское тело приятным холодком, но вскоре девушка отпрянула в сторону, ощутив всю неприятную горесть пробудившихся мыслей. На глазах её показались слезы. “Ты все испортил!” — крикнула она и убежала обратно в селение. Прибывший Белослав застал её за сбором походной сумки.
— Не могу я так больше! — воскликнула она, даже не боясь разбудить Януша. — Не могу! Я не поверю в смерть всех защитников, пока не увижу их тела.
— Даже если и так, — начал Белослав. — Волколаки наверняка оставили от них лишь обглоданные кости.
— Не верю, — воспротивилась София. — Я отправляюсь в Вержавск, и ты не остановишь меня. Если запрешь в избе, я буду колотить дверь. Если свяжешь, я буду кричать. Если заткнешь рот тряпкой, я буду колотить стены связанными руками. Ты не удержишь меня!
— Не удержу, твоя правда, — вздохнул Белослав. — Если уж твой собственный сын не может тебя удержать.
— Ни слова о нем, — успокоившись, молвила София. — Он дорог мне, но и жить в вечных терзаниях я не желаю. Мой мальчик не пропадет, он уже совсем взрослый. А я вернусь. Обязательно вернусь к нему.
— Я отправлюсь с тобой, — твердо сказал Белослав. — Одна ты пропадешь в этом лесу. После снежной бури там и ходить нечего.
— А ты будто бы знаешь дорогу? — надменно вопросила София.
— Для начала мы отыщем Лешего, а уж потом двинемся к Вержавску.
— Лешие вымерли ещё в эпохе Рассвета, если ты не знал. Они обитали лишь в северных землях и волколаки истребили их всех.
— К юго-западу отсюда расположена хижина Лешего, — заявил Белослав со знанием дела. — Я подслушал разговор старейшин. Они хотели отправиться к Лешему и узнать у него о нашествии волколаков, которым ты пугала все селение.
— Тогда собирайся, — жестко сказала София. — Буду ждать тебя на околице. И поторопись.
Белослав быстро собрал свои вещи, не разбудив своей матери, и встретился с Софией в условленном месте. Натянув капюшоны, они двинулись на юг, где, по заверениям Белослава, река мельчала и её можно было запросто пересечь. Белослав говорил, что за все время проживания в Воино он крепко сдружился с местными селянами. Он помогал им в хозяйстве, ходил на охоту, рассказывал о жизни “за рекой”. По его словам, старейшины хотели пригласить его на совет в ближайшем времени, а пока ему удавалось тайком подслушивать их собрания. Софию не интересовали успехи Белослава, и весь его треп она пропускала мимо ушей.
Где-то к полудню они достигли мелководья и далее, перейдя реку, держались строго западного направления. По пояс утопая в снегах, София уверенно шла вперед, а Белослав неохотно следовал за ней, украдкой поглядывая на деревья. Переживал он, как бы не выскочил из темной чащи волколак. А если выскочит, то путешествие можно считать оконченным. София же не обращала внимания ни на треск ветвей, ни на завывание ветра, очень похожее на звериный вой. Очередной хруст ветвей все-таки вынудил Белослава достать лук, и он выстрелил в дерево позади себя. И, как оказалось, не зря. Карликовое существо, одетое в темные обноски свалилось в сугроб с мгновенным выкриком. Белослав тихонько подобрался к яме, но никого не застал. Карлик вдруг вынырнул рядом с Софией и поломанным голосом молил не убивать его. Девушка приказала Белославу опустить лук, но Белослав все ещё настороженно относился к незнакомцу. Уродливый он был, совсем омерзительный. Ростом с ребенка. Лицо его было каким-то сморщенным и потрескавшимся и совсем посиневшим от холода. Глаза его мерцали синим оттенком. Само выражение лица его было тоскливым, а порой испуганным. Карлик назвался именем Варди и сказал, что может отвести их к Лешему. Белослав вдруг спросил, является ли он сыном этого самого Лешего, но Варди предпочел не отвечать на этот вопрос и сказал держаться за ним, после чего запрыгнул на дерево и резво поскакал дальше. София и Белослав поспевали за ним, огибая одно дерево за другим, поворачивая тут и там, забредая в местность, где снежные волны были по плечи и покидая её там, где сугробы достигают лишь колен. Весь оставшийся день они брели по лесу и глубокой ночью решили сделать привал и перекусить. Варди робко молвил, что готов идти целых три дня и не устать, а слово “отдых” ему не ведомо. Белослав открыто не доверял этому существу и настойчиво выспрашивал его о происхождении. Карлик отвечал лишь, что без труда проведет их к Лешему, но затем они распрощаются, ибо бесполезны они ему в любых делах. Белослав видит в этом бескорыстии ловушку, а София склонна принять помощь Варди, ведь иной путь поведет её разве что к смерти в снегах. Отоспавшись, они продолжили путь. Через некоторое время Варди сказал, что они пришли и, резво спустившись с дерева, пропал в сугробах. Белослав напомнил Софии об осторожности, но та лишь быстрее пошла вперед, чуть ли не руками разгребая снег перед собой.
София и Белослав вышли к старенькой избе, на крыльце которой стоял сгорбленный старик, облаченный в рваные, потертые одежды. Лицо его будто сползало вниз. Густая борода топорщилась в разные стороны, пышные усы смешно завивались. В тени косматых бровей светились маленькие глазенки, а из-под шапки выглядывали вьющиеся локоны. Старик спросил гостей о цели визита, но затем укорил самого себя за отсутствие манер и приветствовал их поклоном, предложив пройти внутрь. София приветствовала старика и приняла приглашение, как вдруг Белослав нагло одернул её, вновь предупредив об опасности, что таится в её беспечности. София даже и слушать его не стала и вошла внутрь. Белослав сказал, что побудет снаружи. Вдалеке раздался звериный вой, и Белослав, гонимый страхом, забежал внутрь.
— Так чего же вы ищите здесь, милая София? — спросил старик. — Уж не почуяли же вы в себе героя сказаний?
— Не думаю, старец, — улыбнулась София. — Да и какой из меня герой.
— А ведь жаль, — скорбно заявил старец, — ибо я, Леший, охраняющий лес, мог бы подготовить вас к великому походу в северные земли.
— Я немного знаю о Леших, — произнесла София. — Слышала лишь, что вы можете предсказывать будущее и взращивать доброе и злое начало в сердцах людей. Немного сказаний о вас дожило до нынешнего времени.
— Согласен с вами, милая София, — промолвил старик. — Моих сородичей давно уж истребили злобные волколаки. Очень давно. Даже и вспомнить невозможно. А сейчас они принялись за вас, за людей.
— Да, их нашествие застало всех нас врасплох.