Синяя кошка (СИ)

— А ты спросила хотим ли мы твоих поправок?
— Ну хвосты же вам понравились? Теперь вы совсем котики. Только прямоходящие и руки человеческие с пальчиками. И, прости, доспехи теперь не снимаются. Броня под шерстью теперь всегда. Только когти, шип на хвосте да шпоры на пятках можно выпустить-убрать. Ну, и еще один орган, для размножения необходимый. Гульфик в броне подвижный, втягивается-возвращается по желанию. Точнее по гормональному всплеску…
Утешила типа?
— Смирись. А радиация на этом уровне очень плохая. Я десяток эльфов в аквариуме переработала, блох крошечных наделала. Получилось 17 миллиардов. Они практически невидимые твоему глазу, такие мелкие, а прыгают на 12 метров. Правда здорово?
— Зачем тебе 17 миллиардов блох?
— А больше ничего простого не выживает там, куда вы забрались. Не бойся, они не кусаются, просто в шерсти сидят, мониторят. И когда надо куда надо перепрыгивают.
Трешь какой-то. Бедные эльфы.
— Ты же их не любишь.
Но не до такой же степени. И долго еще во тьме валяться?
— Недолго, сейчас несколько важных процессов завершится, и любая радиация вам будет только на пользу.
— А откуда здесь радиация?
— Не знаю. Может бомбочкой жахнули по аквариуму, чтобы неоргаников остановить?
Охренеть у них бомбочки. Цивилизация, которая бросает такие бомбочки в своих, чтобы остановить атаку врага, подлежит немедленному уничтожению. Без вопросов.
— Мечи хоть оставила мне?
— Конечно, котик. Я знаю как ты их любишь.
— С красными ящерицами разобралась?
— Нет еще. Не до того было. Не надо обид. Надо понимать, что существует очередь задач. И до красных ящериц доберёмся в своё время.
Кабы поздно не было. О, я вижу и слышу! Вижу потолок и стеллажи с ящиками, а слышу как Кабан матерится разглядывая свою гвардию.
Я сел. Ничего смешнее, чем эти казаки-коты я еще не видел. Скоро ржали все. Мяукали, шипели, выгибали спины, прыгали и кувыркались. И снова ржали.
Синяя кошка умудрилась превратить человеческие лица в кошачьи сохранив индивидуальные особенности каждого. То есть мы друг друга узнавали, и это смешило еще больше.
— А почему, Ра, ты рыжий, а мы все чёрные?
— Потому что вы гвардия, няв!
И опять все катаются по полу и скачут по стеллажам. Кавалерия буйного отделения. Тара теперь на меня не посмотрит даже. А Ксюнчик веником из кухни выгонит. У нее там сметанка драгоценная. Да.
Я устал ржать.
— Кабан, одного шустрого вниз, к Лютику. Он с казаками, что остались там, должен в этой шахте чёткую лестницу построить. Чтобы по ней вверх-вниз быстро и красиво леталось.
Кабан рыкнул:
— Мирон, повторить задачу и выполнить.
Чёрный блестящий Мирон спрыгнул со стеллажа и отчеканил:
— Передать Лютику приказ великого Ра построить чёткую лестницу в шахте используя как рабочую силу оставшихся внизу казаков!
И исчез. Растворился в коридоре. Вот у Кабана дисциплина. Я же скажу речь.
— Коты! Синяя кошка сделала вас шерстяными, чтобы защитить от радиации.
«Слава синей кошке», — вразнобой ответили коты-казаки.
— А сейчас мы полезем в еще одну шахту на следующий уровень.
«Да! Ура! Няв-няв!», — вразнобой ответили коты-казаки и распушили хвосты.
— Вперёд!
Рыжая шерсть особо не мешала. Блохи действительно не кусались. Железные двери лифта пискнули и легко оторвались. Я вошёл в шахту и увидел небо. Правда очень далеко, крошечное пятнышко. Никаких тросов не было.
А еще стены шахты потрескивали от жара, и не то что подниматься по ним, просто стоять внутри было, скажем так, горячевато. Ясно. Пока этот ад после бомбочки не остынет, нам не подняться.
— Отбой, кошкины дети. Разбредаемся по уровню, все трупы тащим к шахте. Потом вниз спустим, в аквариум. Кабан, как решишь, что трупов на уровне больше нет, грабите холодильник и все вниз.
— Сделаем, мой лорд.
То я ему Ра, то я ему лорд. Пусть сам разбирается. Я прыгнул в шахту и поймал трос. Вниз гораздо веселее. Внизу кипела работа. Не судьба Лютику свой дискомёт достроить.
И все казаки здесь уже были котами. Нейропломба не мелочилась. По уровню таскали детали будущей лестницы разноцветные коты. Серые полосатые, чёрные в белых чулочках и перчатках, пятнистые, одноцветные без полосатости, всякие.
Им всем было весело. Им действительно нравились новые тела и никто из них не думал, что это навсегда. Вот и Лютик. Огромный белый котяро. Почему синяя кошка сделала его белым и пушистым? За чистоту намерений или чтобы на снегу видно не было?
— Ра, это пипец.
— Да, Лютик. Здоровый такой, белый, пушистый пипец.
— Да я не о том, это насекомое болтает не переставая.
— Вис, что ли? А где он?
— В спортзале с ящерицей. Осваивает низкоуровневые языки программирования.
— Что осваивает?
— Я сам не понял что, но ящерка ему какой-то шлем подарила, и он от этого совсем нюх потерял.
— Какой шлем, у него головы нет.
— Они его разобрали и на спину Вису по частям приклеили. Я их запер там и дверь хламом привалил. Не обижайся, но я с головой дружу и в твой научный отдел не пойду.
— Ясно. А с лестницей что?
— Лестница — другое дело. Всё будет тип-топ, только под ногами не путайся.
Почему меня от таких заявок ярость не глушит? Наверное потому, что я хороший. Да. Я очень хороший, а погладить меня некому. Приехали.
Лютик отправился распоряжаться строителями, а я решил глянуть, как там Нина, ящерицы и Корви младший. Зачем? Да просто из любопытства. Наверное изменённый метаболизм так влияет. Ну да ладно.
Мордеры прятались в мед центре за какой-то самодельной перегородкой. Они все боялись. По прежнему распространяли сладкий запах жертвы. И Корви, и Нина, и оба хамелеона. Такие ли они ненужные, как мне недавно казалось?
Я заглянул за перегородку и сказал:
— Привет.
Вот это всплеск ужаса. У меня каждый волосок на броне кричал: «Прыгай и дави! Еда-еда-да!» Но великий Ра велик именно своей стальной выдержкой.
— Чего молчим, друг за друга прячемся? Не узнали?
Нина неуверенно спросила:
— Ра?
— Да, мышонок. Это я.
— Отойди от него.
Это Корви. Он держал перед собой маленькую коробочку, которая трещала тихим противным треском. Корви внимательно смотрел в экранчик на этой трещащей коробочке.
Нина подскочила и заглянула туда же. Хамелеоны подтянулись по потолку, чтобы увидеть этот крошечный экранчик и вдруг оба стали чёрного цвета.
Корви младший заплакал и швырнул коробочкой в меня. Я на автомате отбил её кончиком клинка. Нина стояла бледная от скорби. Да. Вселенская смертная скорбь сейчас перешибала все остальные запахи.
— Кого хороним, мордеры?
— Скажи ему.
Отозвался Корви, и Нина скучным голосом сообщила:
— Мы все умрём.
Кто бы сомневался. Бессмертные мне еще не встречались. Но может они думали, что бессмертные? До того, как затрещала эта смешная коробочка?
— Не только вы. Все вообще умрут. Живут-живут, потом умирают. Такая повсеместная трагедия жизни. Не знали?
— Ра, мы получили смертельную дозу. Только что. От тебя. Такие значения радиационного облучения даже Мед бы не вылечил. Если бы еще работал.
— Я принёс вам радиацию?
Нина, похоже, жалела уже не себя и своих, а меня.
— Да, Ра. Может пол часа еще проживём, может меньше. Мне уже плохо.
— Корви?
— Всё так и есть. Наша кровь уже яд, а органы разлагаются. Ты нас просто убил.
Корви плакал. Да что же вы нежные такие. Ладно. Я убил, я и воскрешу. Синяя кошка, слышишь? Тут четыре кандидата на переделку. Только не в блох, а в котов, которым на радиацию плевать.
Ответа не было. Но я знал, что она меня слышит.
— Бегом на штангу в аквариум.
Корви понял сразу, а Нину пришлось подхватить и нести. Безымянные хамелеоны за нами не пошли, просто что-то зашипели вслед. Наверное ругались по-ящерски.
Всё-таки я быстрый кот. Очень быстрый, когда надо. Нина была уже без сознания, когда по штанге вниз пошла жёлтая кошкина капля. Корви блевал кровью, но и с ним я тоже успел.