Последний аргумент закона

Феликсу пришлось прервать свою лекцию, потому что появился очередной «олень». И тут Иллариону пришлось удивиться перемене в настроении Феликса. Сработала корпоративная солидарность, один продавец помогал другому.
— Илларион, смотри, — Феликс разговаривал с Забродовым так, словно тот собирался покупать машину, — не часто такой автомобиль найдешь. «Хонда» — это фирма. Недаром они «формулу один» делают. Тут одни космические технологии. Тебе приходилось видеть, чтобы такая машина мертвой во дворе стояла?
— Нет, — подыграл Илларион.
Большего от него и не требовалось — одно-два слова.
— Потому что они все живые, ездят. Их у нас мало, поскольку европейцы сами на них раскатывают, а сюда привозят всякий хлам. Только пара стоящих машин тут на весь базар найдется, и это одна из них.
Феликс, обернувшись, сделал вид, что только сейчас заметил «оленя».
— Извините, что мешаем, мы посмотреть хотели, мой друг сегодня без денег приехал, жаль, что машина не ему достанется, а вам, — и передал потенциального покупателя в руки Василию.
— Мне даже неприятно стало, — признался Илларион, когда зашел с Феликсом за громаду «чероки», — Базар, Илларион, по-другому здесь не выживешь.
Илларион прищурился. По проезду между автомобилями шел парень в куртке из толстой бычьей кожи.
Казалось, что у него кожа на лице не менее толстая. Он немного брезгливо посматривал на «фольксвагены», «мазды», «опели», чуть задержался возле «кадиллака», машины более внушительной и солидной.
— Погоди, Илларион, кажется, наш клиент идет.
— Морда мне его не нравится, — признался Забродов.
— Почему она тебе должна нравиться? — резонно заметил Феликс и сел на переднее сиденье машины.
Мужчина был достаточно молод, лет тридцать с небольшим, и по его виду было понятно, что он не привык сидеть в офисе, не привык писать деловые бумаги. Но и на торговца он не походил, огромные кулаки, как у него, требовали ежедневного применения.
Мужчина остановился напротив джипа «чероки», заложил руки за спину и с минуты две постоял, покачиваясь, скользя взглядом по машине.
— Ты хозяин, что ли? — спросил он у Забродова. Естественно, обращение на «ты» Иллариону не понравилось, но он не хотел портить торговлю Феликсу.
— Он хозяин, — лениво бросил Забродов и сел на подножку.
Феликс выбрался в проход между рядами. Чувствовалось, что и ему противен покупатель, но особо этого он не выказывал.
— Почти двадцать штук, говоришь?
— Да.
— Круто для такой тачки.
— Почти нулевая, — прищурившись, отвечал Феликс.
— Угнанная, небось? Но для краденой цена поменьше быть должна.
— Была бы краденая, я бы так и сказал, — даже не улыбнувшись, отвечал Феликс. — Сам ментам доплачивал, чтобы проверили. Провели по компьютеру, двигатель чистый и кузов.
— Все равно, круто берешь.
— Она того стоит. А если денег нет, то можно и поменяться с доплатой. Я бы хороший дизель взял, трехчетырехлетний и деньги сверху. Один мужик мне за нее квартиру в Серпухове предлагал.
— А если партию товара предложу и доплату? — криво усмехнулся покупатель.
— Что ж, тоже можно. Смотря, какой товар. Если не очень объемный и легко реализуемый, обсудим.
Молодой мужчина колебался. Джип ему явно приглянулся. Он уже видел себя на переднем сиденье, рассекающим на крутой машине московские улицы.
— Ее оформить за копейки можно, — подсказал Феликс, — декларация ни тебе, ни мне не понадобится.
— Это хорошо. Подними-ка капот! — мужчина явно искал в машине изъян, чтобы придраться и сбить цену. Но все оказалось в полном порядке.
— Товар у меня компактный, легко реализуемый, — глаза мужчины сузились.
— Какой?
Он прищурился так сильно, что белки глаз стал совсем не видны.
— Партия героина, — шепотом произнес он. Феликс даже не сразу понял:
— Чего?
— Партия героина, говорю. Ты мужик интеллигентный, я же вижу, то ли музыкант бывший, то ли художник, — покупателя сбили с толку длинные волосы Феликса, стянутые на затылке в хвост. — Среди твоих друзей наверняка сбыть такую штуку — не большая проблема. В розницу, конечно. Я по опту отдам, подъем большой.
Феликс выставил перед собой ладони:
— Знаешь что, мужик, я тебя не видел, ты мне ничего не говорил, лучше иди отсюда.
— Как знаешь. Я хорошую сделку тебе предложил, зря отказываешься, — в голосе неудавшегося покупателя не было ни обиды, ни презрения, а глаза выражали только недоумение, мол, чего ерепенишься?
— Иди. И лучше возле меня не появляйся.
— Пока, — бросил мужчина и медленно зашагал вдоль ряда машин, ни одна из которых ему уже больше не нравилась после того, как он положил глаз на джип «чероки».
— Вот так-то, — сказал Феликс и от расстройства закурил, присев рядом с Забродовым на подножку машины.
— По-твоему, он серьезно говорил или дурака валял?
— Конечно, серьезно, — зло усмехнулся Феликс, — тут и не такое услышишь.
— Тогда почему ты отказался?
Феликс посмотрел на Забродова, пытаясь понять, серьезно он говорит или шутит. Все-таки они довольно давно не встречались, мало ли что могло измениться в жизни человека?
Новые времена принесли новые нравы и занятия. Многие из старых знакомых, из тех, кто при прежней власти служил государству, уходили в криминал.
— По-моему, ты шутишь, — неуверенно сказал Феликс.
— Я все понимаю, — Забродов потер ладони, те были сухие, словно обсыпанные мелом, — уходить от налогов, прятать прибыли, оформлять сомнительные документы… Но всему, Феликс, существует предел. Торговать наркотиками нельзя, даже для меня существуют неприемлемые вещи.
— Ты говоришь так, будто я продал джип за партию героина. Я наоборот, послал этого мужика куда подальше… и он ушел.
— Вежливо послал, — уточнил Илларион.
— Хочешь, догоню, пошлю его жестче?
— У тебя, Феликс, точно что-то с мозгами случилось, я тебя не узнаю. Может, ты еще из дому побоишься выскочить, если ночью услышишь на улице женский крик «Помогите!»?
— Выскочу, — неуверенно отвечал Феликс.
— Я уже не уверен в этом, — вздохнул Илларион. — Этот парень тебе героин не втюхал, так втюхает кому-нибудь другому. И разойдется партия в розницу. Скольких человек она убьет?
— Одно дело, если к женщине на улице пристают, другое — если идиот отравой ширяется.
— Это то же самое, — Забродов поднялся. — Извини, Феликс, если мои слова показались тебе нравоучением. Если я могу смерть остановить, я ее останавливаю.
— Я не могу во все вмешиваться, — напомнил Феликс. — Ты не представляешь себе нюансы, жизнь на базаре имеет свои законы.
— Для тебя — да. Но я человек свободный — со стороны пришел.
— Куда ты?
— Разберусь с торговцем смертью.
— Если надо, Илларион, я с тобой.
— Я в этом не сомневаюсь.
Во время разговора Забродов не спускал глаз С парня, который приценивался к джипу. Тот ушел далеко, но Забродов умел следить, его натренированный взгляд мог часами отслеживать человека в толпе, даже если тот пытался оторваться. А парень вел себя достаточно неосторожно для человека, торгующего наркотиками.
Забродов внешне ничем не выделялся из завсегдатаев и продавцов на рынке, разве что, имел взгляд абсолютно независимого человека.
— Постой, — негромко окликнул он парня, когда тот с чашечкой кофе и бутербродом в пластмассовой тарелочке устраивался под зонтиком летнего кафе.
Секунд пять парень раздумывал, узнавать Забродова или нет.
Наконец, сделал выбор:
— Твой друг послал тебя договариваться насчет машины?
— Не совсем. Того мужика я даже толком не знаю, случайно рядом с ним тут оказался.
Илларион купил кофе и тоже устроился за столиком. Парень сидел, положив ноги на соседнее кресло, с рифленых подошв сыпался влажный песок.
— Я же говорил, предложение выгодное. Твой приятель пораскинул мозгами и понял, что упускать не стоит.
— Нет, ошибаешься, — покачал головой Илларион. — Он-то как раз остался непреклонен. Честно говоря, я мало его знаю, так, случайный знакомый, не больше. Приехал с ним за компанию кое-каких запчастей купить…