Кому я должен? Часть 1
Я был очень доволен этой идеей, потому что, во-первых, мне удалось сплотить детей вокруг себя, а во-вторых, в отличие от моих выдумок, дети мне действительно рассказывали существующие у них проблемы. А это очень важно. Это сейчас, загрубев от агрессии окружающей жизни, детские проблемы нам кажутся малозначимыми или несуществующими вовсе, но любое явление зависит от степени его восприятия человеком. А детская, несформировавшаяся психика очень чувствительна к любым жизненным переменам. Особенно остро стоит вопрос о взаимоотношениях со сверстниками и одноклассниками. Всплывает целый ряд нюансов: от коммуникабельности до позиционирования самого себя в коллективе. А если еще добавить сюда абсолютную неспособность и нежелание большинства родителей воспитывать своих детей, объяснять им настоящие ценности, то есть, наоборот, желание оставить их на воспитание рекламным слоганам, придуманным для того, чтобы они покупали дешевый китайский ширпотреб с неуклюже наклеенным брендом и гордились этим брендом, то взаимоотношения детей уже на начальном этапе общения носят порочный характер. У детей с начальных классов школы формируется круг общения исходя из бренда носимой одежды или модели сотового телефона. В таком обществе психика ребенка подвержена еще большему воздействию. И идти на поводу у этой моды – тупиковый вариант. Можно купить самую дорогую одежду или самую последнюю модель телефона, но это решит вопрос на день или на неделю, а в дальнейшем приведет к еще большим коммуникативным проблемам ребенка.
Помимо выпытывания детских проблем и советов, как вести себя в той или иной ситуации, в нашем клубе мы на полном серьезе обсуждаем текущие семейные вопросы. Поэтому и в этот раз я счел должным при случае собрать клуб и поговорить с детьми. Не знаю, насколько я был готов признать их полноценными участниками своего эксперимента, но в любом случае мне просто хотелось с ними пообщаться. Не откладывая вопрос, через несколько дней после моего «увольнения» я предложил детям собрать наш клуб. Председателем назначил младшую дочь.
– Всем привет! Итак, в очередной раз мы собрали наш клуб, чтобы обсудить, у кого что произошло за это время, – произнесла она уже стандартную для начала нашего общения фразу.
Несмотря на детский девчачий голосок, эта уже практически заученная фраза звучала достаточно серьезно. А несильная и четкая жестикуляция придавали еще большую пафосность моменту. Интересно, откуда у нее взялись эти жесты?… Если фразу эту они просто запомнили с наших первых клубных встреч, когда председателем был я, то вот эти жесты они вряд ли могли у меня увидеть. К тому же, когда председателем была старшая дочь, ее слова никогда не сопровождались жестикуляцией.
– Всем привет! – почти в один голос сказала старшая дочка вместе со мной.
– Кто хочет начать первым? – спросил председатель с прежней интонацией.
– Я хочу быть последним, – высказал пожелание я и, придавая мероприятию особую серьезность, добавил: – Если это возможно.
Мое пожелание было принято, поэтому следующие двадцать минут я выслушивал детские проблемы. Это были как банальные жалобы на школьные шалости других детей, так и вполне себе серьезные рассуждения о том, чем им еще заняться в свободное время, на какие секции записаться и как лучше составить график дополнительных занятий в спортивных и музыкальных учреждениях. В конце своего рассказа каждая из дочерей порассуждала на тему быта в нашем доме: мы обсудили удобство и наличие шкафчиков, расположение в доме телевизоров. Когда очередь наконец-то дошла до меня, то мне уже не хотелось с ними ни о чем больше говорить. Я привык к тому, что в нашем клубе я практически все сочиняю, пытаясь подстроиться под детей и их проблемы. А в этот раз я планировал рассказать им действительно существующую у меня проблему. Ну, может, и не совсем существующую, но, во всяком случае, искусственно создаваемую мной.
– У меня есть небольшая проблемка, – начал я лениво.
При этой фразе я заметил, как моя левая ладонь, до этого покоящаяся на колене, совсем чуть-чуть развернулась в сторону, а указательный палец приподнялся. Значит, я все-таки когда-то жестикулировал. И, скорее всего, младшая дочь скопировала свой жест с меня.
– Что-то на работе? – председатель клуба быстро заполнил паузу.
– Да, в общем-то, меня уволили с работы.
Далее ни председатель, ни старшая дочь уже не прерывали молчание. Не думаю, что для них эта новость имела какое-то особое значение, просто мои слова очень разнились с моими «стандартными» проблемами, когда меня кто-то обижал и мне нужен был их совет.
– Так вот, теперь у меня нет работы, – продолжил я вяло, – это, наверное, неплохо с одной стороны, потому что я смогу чаще бывать дома, будем вместе проводить время. С другой стороны, у нас не будет источника доходов.
– Что значит «источника доходов»? – спросила старшая дочь.
– Деньги просто неоткуда будет брать. На работе мне давали деньги. Теперь у меня нет работы, значит, и денег теперь тоже не будет.
Может, и не стоило с ними так серьезно. Судя по их озабоченным лицам, они напряглись куда больше моей жены, которая в этом событии пока что увидела только положительную сторону. А может, им просто не так важно мое присутствие в доме, поэтому оценить положительный момент от сказанного мной они не могут.
– Ну, что задумались? – я прервал их размышления и, наклонившись вперед, обеих хлопнул по плечу.
– Ты в любом случае, главное, не расстраивайся, – заговорила утешающим голосом младшая дочь и по совместительству сегодняшний председатель нашего клуба. – Из любой ситуации есть правильный выход.
Мне приятно было слышать слова утешения. Это, в общем-то, тоже стандартная фраза для наших клубных диалогов, только обычно произносил ее я. Что ж, тоже неплохо, если они запоминают словарные обороты и умеют ими пользоваться.
– Наверное, – сказал я неопределенно и покачал головой вверх-вниз.
Я не совсем понимал, как мне дальше себя повести. Эта вполне серьезная проблема выбивалась из круга обсуждаемых нами вопросов. Мне, конечно, было интересно их мнение, но было бы неправильно переигрывать и обременять детей совсем уже взрослыми проблемами.
– А тебе нравилась твоя работа? – поинтересовалась старшая дочь.
– Как тебе сказать. Наверное, да. Просто в последнее время мне стало скучно, я стал уставать от однообразия.
– Так, значит, это не так уж и плохо, что тебя уволили, если тебе и самому в последнее время было уже неинтересно. Может, оно все к лучшему, – с этими словами старшая восьмилетняя дочь приободряющее хлопнула меня по плечу.
– Может, и так.
С детьми разговор мне казался даже тяжелее, чем с женой. Я не мог себе позволить играть их чувствами. Но мне было приятно слышать их слова, и мне нравились их рассуждения.
– Здесь вопрос еще не только в том, что мне нравится, а что нет. Работа приносила мне деньги. На эти деньги мы все покупали. Все машины, обстановку, дом построили.
Мне все-таки хотелось еще послушать их детские взрослые рассуждения.
– Ничего страшного, – подал голос маленький председатель, – хватит нам двух машин. Машины клевые и нам очень нравятся. И дома нам уже хватит менять и переезжать. Этот дом очень хороший и большой, так что останемся здесь навсегда.
– Мне нравятся твои рассуждения, – честно признался я, – только вот понимаешь, в чем дело. Деньги нужны нам не только для того, чтобы покупать машины и строить новые дома. Ведь, чтобы ездить на машинах, нам нужно покупать бензин.
Я подождал немного, пока они уловят мою мысль и согласно кивнут мне.
– Много денег еще мы тратим на еду, на вашу одежду, сапожки, на ваше обучение и всякие секции.
Дети молчали, задумчиво вращая глазами. Безусловно, они понимали все, что я сейчас хотел им сказать. Скорее всего, они анализировали ситуацию на будущее, пытались понять, как может измениться их жизнь. Кроме того, они, конечно, жалели меня, и сейчас им надо было еще найти для меня очередные слова утешения.