Пепел Атлантиды

Он пока ничего не пожелал, и она с ужасом ждала, чего же он придумает.
– Советую следить за шампунями, которые используете, – предупредила она Алдена. – А то рискуете заполучить синий ирокез или красные кудряшки.
– Думаю, я заслужил худшее, – его улыбка угасла, когда он произнес: – Еще раз, прости. За все.
Софи перевела взгляд на звезды.
– Да.
Он не пообещал, что все будет хорошо.
Не сказал, что волноваться не о чем.
Даже не попытался расспросить, что она планирует делать.
Он просто сказал:
– Я верю в тебя, Софи Фостер, – и поднял проводник к серебристому свету луны.
А Сандор добавил:
– Как и все мы.
Затем пузырь лопнул, и свет унес их прочь.
Софи ни капли не удивилась, обнаружив Грейди с Эдалин ждущими ее на чистом белом диване в элегантной гостиной Хэвенфилда. Как и не поразилась синякам под их глазами и морщинам на лбу. Ее приемные родители были мастерами волнения – и учитывая, сколько встреч со смертью пережила Софи, она не могла их винить. К тому же, она сбежала навещать человеческую семью, не предупредив, что уходит.
– Ничего не объясняй, – Эдалин заключила Софи в объятия. – Алден нам все рассказал. И мы поймем, если ты не захочешь говорить.
– Спасибо, – прохрипела Софи, когда Эдалин стиснула ее до боли.
Может, ее приемная мама и казалась хрупкой красавицей с волнистыми янтарными волосами, розовыми щеками и большими бирюзовыми глазами, но она могла побороть мастодонта и справиться с саблезубым тигром. Во время разрушения Люменарии Эдалин даже спасла Софи жизнь, телекинезом перемещая падающие обломки в бездну, чтобы они их не раздавили.
– Мы можем помочь? – спросил Грейди, откидывая растрепанные светлые волосы с ярких синих глаз, а затем присоединяясь к объятиям.
Софи прижалась к ним крепче.
– Уже помогаете.
Краем глаза она поискала в тенях Кадока – телохранителя Эдалин, – желая напомнить себе, что родители под надежной защитой. Он обнаружился там, где и должен был: с одной рукой у меча, а другой – у ряда гоблинских метательных звезд, прикрепленных к ноге, готовый порвать весь мир в клочья при первом признаке опасности.
Помимо этого, после огрской атаки «Черный лебедь» установил в Хэвенфилде новые средства защиты. А Грейди был мезмером – у него была редкая способность, позволяющая в некоторой степени управлять сознанием. Софи надеялась, что этого хватит, чтобы защитить семью от «Незримых».
И все же, она не удержалась и добавила:
– Пожалуйста, пообещайте, что будете очень осторожны.
– К тебе это тоже относится, дочурка, – попросил ее Грейди. – Чувствую, мне лучше не знать, на какие опасности ты собираешься пойти, но все равно надеюсь, что ты все расскажешь.
Софи вздохнула.
– Пока план один: пережить то, что завтра скажет Коллектив.
Ее родители тоже не представляли, что готовил «Черный лебедь».
– Ну, – произнесла Эдалин, ласково скользя пальцами по спине Софи, – если тебе что-нибудь понадобится, мы тут.
Софи поцеловала родителей и направилась к центральной винтовой лестнице. Ее спальня занимала весь третий этаж, и она постояла в проходе, пока Сандор обыскивал огромную комнату, как он делал каждый вечер. Но все это время в голове крутилась мысль: что бы подумала сестра, если бы пришла с ней.
Через стеклянные стены виднелся океан, в ковер были вплетены чудесные цветы, большая кровать с балдахином будто ждала свою принцессу – а фиолетовый пушистый шарик, Игги, скачущий по крохотной клетке, придавал комнате причудливый шарм. И все же ничто в спальне не говорило о новой жизни Софи. Она не стала ее украшать – даже когда Киф заметил, что в комнате практически нет ее вещей, – во многом потому что большую часть времени в Забытых городах она либо волновалась, что Грейди с Эдалин ее не удочерят, либо боялась, что Совет ее изгонит, либо сражалась за свою жизнь в ссылке.
– Все чисто, – бросил Сандор, направляясь на привычный пост у двери. – Можете провести час с включенным светом, если захотите записать что-нибудь в дневник памяти. Но потом идите спать.
– Мы оба понимаем, что я ни за что не усну, – возразила она.
– Но попытаться стоит. Пожалуйста, Софи. Отдых тебе понадобится.
Спор бы только потратил ее драгоценное время с включенным светом, поэтому Софи как можно быстрее помылась и переоделась в пижаму. А когда она вышла из ванной, взгляд тут же упал на книжный шкаф, глазами она искала старый альбом, который был покрыт тонким слоем пыли.
Она помнила, что захватила его, когда Фитц забрал ее в Забытые города, но запрещала себе смотреть фотографии. Теперь же она забралась на кровать и через силу просмотрела все снимки, заново переживая погребенные воспоминания.
Поездки на пляж, в зоопарк, в Диснейленд. Первые и последние дни школы. И множество маленьких моментов: они с сестрой, слизывающие тесто для печенья с деревянных ложек, или гордо демонстрирующие на камеру Эллу и Булочку – их любимые игрушки.
– Ты такая маленькая, – произнесла Эдалин из-за ее плеча, отчего Софи чуть не выронила альбом. – Прости, я думала, ты меня услышала.
Она покосилась на альбом с горящим в глазах любопытством, и отчасти Софи захотелось закрыть фотографии и разделить две половины жизни. Но если ее человеческая семья действительно не лишится воспоминаний, то все придется смешать.
Она похлопала по одеялу и перелистнула в начало, а Эдалин подвинулась ближе, обнимая Софи за плечи.
– Только посмотри на эти огромные карие глаза, – прошептала Эдалин, рассматривая первые страницы.
– Да, даже ребенком я была странной, – пробормотала Софи.
Все эльфы были голубоглазыми, но из-за генетических изменений радужка Софи была коричневой с золотистым отливом. За это ее и дразнили, и хвалили, поэтому наверняка она знала только одно: она всегда будет отличаться.
– Ты была красивой, – настояла Эдалин.
Софи фыркнула.
– Ой, да ладно – ты посмотри на мою огромную голову!
– У всех малышей большие головы. И вообще, тебе нужно было место для умного мозга.
– Коне-е-е-ечно. Даже не сомневаюсь, – Софи присмотрелась к фотографиям. – Я была очень серьезным ребенком.
На каждой фотографии она сосредоточенно хмурилась, будто пыталась разобраться в окружающем мире.
А может, она какала. Детей сложно понять.
– Ты была прекрасна, – Эдалин коснулась края фотографии, где малышка Софи была наряжена в такое количество оборок, что казалась цветком. – Такой и осталась.
Следующая страница состояла из семейных фотографий: тогда их было трое, хотя на третьей фотографии мама Софи явно была беременна.
– Иногда я забываю, что до нас у тебя была целая жизнь, – прошептала Эдалин, и тоска в ее голосе всколыхнула новые тревоги.
Эдалин перевернула страницу на фотографию, где Софи сидела на выцветшем старом диване, держа на коленях маленькую сестру.
– Ты, наверное, очень по ним скучаешь.
Софи кивнула.
Но она не смогла заставить себя сказать, что ее человеческой семье могут оставить воспоминания. Потому что она не подумала, как на такое отреагируют Грейди и Эдалин.
Она понимала, что все будет сложно и запутанно, но рассматривала изменения только относительно себя – и своей человеческой семьи.
А вдруг Грейди с Эдалин решат, что это плохо?
Вдруг это нарушит их отношения, над которыми они так упорно работали?
Вдруг…
Так много «вдруг».
И она к ним совсем не готова.
– Уверена, что не хочешь поговорить? – прошептала Эдалин, когда Софи захлопнула альбом.
– Я не знаю, о чем, – признала та.
– Ну… если передумаешь, я рядом.
Эдалин помогла убрать альбом, а потом щелчком пальцев задернула шторы на окнах и оставила Софи в одиночестве.
После этого стало тихо – исключение составлял оглушительный храп Игги.
Но как только Софи закрыла глаза, все «вдруг» обрело яркие, ужасающие формы.
Она и раньше сталкивалась с кошмарами – бессонные ночи были ей знакомы. Но пустой холод, поселившийся в сердце, казался иным.