Приз победителю

Издав восторженное восклицание, Ка-Лей пронеслась мимо сестры, едва не споткнувшись о чемодан, стоявший посреди гостиной, и распахнула двери, ведшие в комнаты. Затем повела гостью осматривать апартаменты, указывая на вещи, которые, на ее взгляд, заслуживали особенного внимания.
— Вот наша спальня! — вскричала Ка-Лей, с разбегу бросаясь на большую кровать, стоявшую в центре комнаты.
Люси вошла в спальню вслед за сестрой. Глядя на нее, она хмурилась и улыбалась одновременно. Джорджина прошла мимо кровати к большому окну, чтобы полюбоваться видом. Больше из вежливости, нежели из любопытства, ибо любоваться было не на что. Из окна виднелась только часть стены примыкавшего к дому другого строения. Вероятно, прижавшись щекой к раме, можно было разглядеть треугольный лоскут неба над головой, а опустив глаза — макушки спешивших по своим делам пешеходов. Но Джорджина не стала поднимать и опускать глаза, а смотрела прямо перед собой сквозь нечистое стекло на затемненные окна дома напротив, до которого, казалось, ничего не стоило достать рукой — так близко он находился. В Англии она имела обыкновение смотреть из окна на расстилавшиеся вокруг поля, но здесь таковых не наблюдалось, и она опасалась, что у нее начнется клаустрофобия.
Закончив осмотр квартиры, девушки плюхнулись на кровать, стоявшую в комнате, отведенной сестре. Она ничем не отличалась от спальни сестер. Здесь на окнах висели такие же бамбуковые шторы, и так же местами отходили от стен старые выцветшие обои. Кондиционер тоже новизной не отличался и едва гудел, словно понизив голос в честь приезда Джорджины.
Ка-Лей взяла сестру за руку.
— Мы надеемся, что ты будешь счастлива здесь… с нами.
Джорджину захлестывали противоречивые эмоции, и она не смогла произнести в ответ хотя бы слово. Уж слишком все вокруг казалось ей странным. Неужели она уехала из Англии, чтобы жить в этих тесных, душных и захламленных апартаментах? Она, однако, нашла в себе силы, чтобы посмотреть на Ка-Лей и даже улыбнуться ей. В конце концов, дело не в квартире, а в том, что она нашла своих сестер, которые, похоже, очень рады ее видеть.
— Та-а-к… Кажется, я опаздывать, — произнесла Ка-Лей на ломаном английском, взглянув на часы. — Мне пора идти. Я работать до десяти… О'кей?
— О'кей, — ответила Джорджина, пародируя акцепт сестры, и они рассмеялись.
Люси придвинулась к сестре и заговорила с ней на кантонском диалекте о работе. Ка-Лей сказала, что сегодня задержится. Джорджина, к своему большому удивлению, обнаружила, что понимает многое из того, о чем они говорят. Она часто сидела с матерью в «Золотом драконе», слушая разговоры обслуживающего персонала, и частично выучила китайский язык, сама этого не осознавая.
Ка-Лей схватила свою сумочку, поцеловала сестер и выпорхнула за дверь, до последнего момента продолжая щебетать и издавать восторженные возгласы. Когда она, хлопнув дверью, села в лифт, в квартире словно настал энергетический вакуум.
Таксист ехал домой. Он жил с отцом и братом. Отец, клюя носом, наверняка сидит в своем кресле, дожидаясь его возвращения. До того как встретил в аэропорту и довез до места молодую иностранку, Макс чувствовал себя до крайности утомленным, но сейчас мысли мчались будто в бешеном хороводе. Вытянув шею, он посмотрел на небо. Приближался шторм. Должно быть, старые мозги просто подзарядило скопившееся в атмосфере электричество. Кроме того, ему теперь есть о ком подумать. Так что сегодня он скорее всего не уснет.
  
Глава 13
 
Люси отправилась за стойку бара готовить чай.
— Наша Ка-Лей приходит поздно. Учится на медсестру да еще работает в правительственном госпитале неподалеку. Она очень хорошая девочка.
Пока Люси занималась приготовлением чая, Джорджина получила возможность получше рассмотреть ее. Далеко не красавица, грубоватая внешность и резкие манеры. Она испытала чувство разочарования. Люси очень отличалась от ее матери, обладавшей неброской красотой полевого цветка и мягким характером. Подумав об этом, девушка в следующий момент рассердилась на себя. Неужели она проделала весь этот путь, чтобы судить и критиковать своих сестер?
— Было так забавно, когда мы узнали, что ты приезжаешь… Последние две недели только о тебе и говорили. Интересовались, сколько тебе лет, задавались вопросом, не передумаешь ли… Смешно, правда? Если честно, как-то не верилось, что ты прилетишь в Гонконг и мы впервые в жизни увидим тебя. Как ты нас нашла?
— Мама оставила список людей, с которыми я должна наладить отношения…
Сказав это, Джорджина ощутила душевную боль. Сглотнув, она попыталась отогнать от себя печальные мысли и хотя бы некоторое время не думать о матери. Боялась из-за усталости и резкой смены обстановки не выдержать и дать волю чувствам.
Подошла Люси и положила руку ей на плечо.
— Мне очень жаль, что все так случилось с твоей мамой. Это так печально… — Она вернулась к плите, чтобы не упустить момент закипания воды.
— Мама долго болела. Четыре года. — Джорджина от волнения хрипела. Говорила скорее для себя, так как Люси в эту минуту повернулась к ней спиной и занялась мытьем чашек.
Джорджина же снова вернулась мыслями в прошлое. Хотя у матери за эти четыре года было два рецидива, девушка никогда по-настоящему не верила, что та умрет и оставит ее в одиночестве. Оставалось только удивляться, как она смогла пережить горе, особенно в первые дни после похорон. Однако нужно было как-то жить, и она вернулась на работу в книжный магазин, где за время ее отсутствия ничего не изменилось. Айрис, ее напарница, продолжала носить свои всегдашние коричневые туфли с язычком и розовые блузки, а губы все так же неумело красила коралловой помадой, остававшейся на зубах. Ничто не изменилось. И никто. Кроме Джорджины.
Айрис не имела никакой культуры чувств, плохо разбиралась в них. И вид охваченной печалью Джорджины вызвал у нее смятение.
— У тебя что — больше никого нет? Совсем-совсем никого? Так не бывает. Наверняка где-нибудь есть родственники.
— У меня две сестры в Гонконге, но я никогда их не видела.
— Быть может, стоит взять отпуск и поехать навестить их? Полагаю, смогу тебе в этом поспособствовать. Ближе к Рождеству нам придется нанять временную работницу. Значит, я возьму ее сейчас — и все дела. Так что езжай и ни о чем не думай. Я сумею управиться с работой до твоего возвращения. Как тебе такой вариант? Устраивает?
Джорджина опустилась на нераспакованный ящик с книгами на складе.
— Прямо не знаю, что мне теперь делать. — Девушка подперла щеку ладонью. — У меня такое чувство, что без мамы я здесь жить не смогу.
— Возможно, ты найдешь, что тебе нужно, в Гонконге. — Айрис опустилась на ящик рядом и ласково улыбнулась. — Кто знает? В любом случае попытаться стоит, верно? Жизнь непредсказуема. Иногда она без всякой видимой причины обливает нас дерьмом. Но это, как ни странно, подчас делает нас сильнее, заставляет быстрей взрослеть. Тебе тоже надо повзрослеть, Джорджина. Между прочим, тебе двадцать два, и ты работаешь в этом магазине уже пять лет. Когда пришла сюда, у тебя было полно планов. В частности, ты хотела поступить в университет, собиралась путешествовать. У тебя и парень был. Саймон. Куда, кстати, он подевался?
— У нас ничего не получилось…
— Ладно. Вернемся к сегодняшнему дню. Ты преданно ухаживала за матерью, и тебе упрекнуть себя не в чем. Однако настало время посмотреть в будущее, зажить своей жизнью. Пора, пора расправить крылья и научиться летать.
Джорджина неосознанно улыбнулась, так как эта фраза напомнила ей о любви Айрис ко всему театральному. При всем том слова напарницы всколыхнули что-то в душе, и во второй половине дня девушка отправилась повидаться с семейством Хо. Некоторое время они все вместе сидели за столом у окна, выходившего на рыночную площадь, потом мистер Хо отправился на кухню понаблюдать, как готовится его знаменитый суп из водорослей, но миссис Хо осталась. Когда хозяин вернулся, Джорджина, собравшись с духом, поведала о своем намерении поехать в Гонконг.