Чёрное сердце: Ненависти вопреки (СИ)

Мало кто верит, что управляю турагентством.
В инете мелькали грязные слухи: «Очередная безмозглая пассия «папика», желающая иметь свой бизнес! Делает вид, что бизнес-вумен, а на деле — тупая корова только и умеющая раздвигать ноги». Иногда подобное бесит, иногда смешит. Когда берут интервью для очередной статьи, сталкиваются с реальностью — своей конторой командую сама, — затыкаются и даже приносят извинения за ошибочное мнение. Заваливают комплиментами. Со временем желание доказать «кто я есть» отпадает — всё чаще перестаю обращать внимание на предвзятость. Плевать на мнение окружающих. Я знаю, что умею, остальные — пусть со своими суждениями идут лесом!
Хотя, по жизни я не одна. У меня сильная компания и поддержка. Те, кто окружают долгие годы… Вот уже двенадцать лет. С тех самых пор, как вышла из детдома с широко открытыми глазами в реальный мир, к которому оказалась не готова. Он меня едва не стёр: чуть не задавил правдой и жестокостью.
Но не успел. Мне несказанно повезло. Спасение пришло, как в романах: в час, когда отчаялась, была сломлена и молила о смерти. Явился принц — Ивакин Вадим Алексеевич. Вырвал из рук психопата и дал всё, о чём даже не мечтала. Я ему должна по гроб жизни. Этим существую. Брак не тяготит и по сей день. Я, как и прежде, верна мужу. Чтобы не случилось — не брошу. Он платит тем же — любая прихоть, в любое время. Так же, как и наши верные друзья. Никитин Александр Павлович, ставший для меня как больше чем другом. Заменяет отца. Единственный, кто остался из прошлой жизни, знающий хоть что-то о моих родителях. Хотя, если признаться, только по его словам, ведь до сих пор ничего не помню до момента, пока не оказываюсь в лесу. Оглядываюсь в недоумении… Что здесь делаю? Кто я? Кто-нибудь… помогите. Мне страшно!.. Брожу, натыкаюсь на деревушку. Люди попадаются хорошие — некоторое время оставляют на ночлег, а потом отвозят в районный центр.
Гатчина… Реабилитация, поиск родителей, попытка узнать кто я… Определение в детдом, правда, ненадолго. Меньше, чем через год выталкивают взашей, но я уже не одинока… Александр, негласный опекун, очень досадует, что после смерти матери и отца ему меня не отдают. Бумажная волокита затягивается, а после выпуска из детдома, едва не рвёт на себе волосы, когда попадаю в лапы маньяка. Хотя, что Никитин мог? Я совершеннолетняя. Характер скверный. То закрываюсь в себе и долго перевариваю сказанное, случившееся, то взрываюсь, поддавшись импульсивности. Никогда не знаю, какая из Вит победит, поэтому старательно пытаюсь держать в узде обеих.
Такие разные, но объединяет их одно — галлюцинации.
Вижу странные свечения-ауры вокруг некоторых людей. Либо зелёную, либо красную… Безнадёжный сдвиг по фазе? Возможно, только признаваться общественности в подобном стыдно, поэтому знает только несколько человек: муж, Александр, и естественно, мой лечащий врач. Благодаря его таблеткам видения притупляются, я живу нормальной жизнью… Ну, почти нормальной, если учесть в какой области работаю.
Вот и вышло, что в восемнадцать, окунувшись в очередную депрессию, впустила в квартиру незнакомца. Предостережений не слушала — всё знала лучше других!
Кто бы предположил, что так получится?..
Хорошо, что тогда Вадим оказался рядом и спас.
А ещё помогает Мичурин Константин Петрович, лучший специалист Петербурга в юриспруденции, а по совместительству адвокат нашей семьи.
Ради этих людей готова на всё!
Можно ли сказать, что я счастлива? Безусловно! Но… мой покой нарушают угрозы. Вот уже пару лет, неделя за неделей приходят то записки, то смс, то инет-сообщения. Выследить преследователя не удаётся. Отправитель — неизвестен, номера — разовые или на подставных лиц, айпи-провайдера не установить. Маньяк ловко путает следы, вероятно, обладает неплохими знаниями хакера или тот у него в помощниках. Грязь и угрозы становятся изощрённее. В словах всё больше презрения и ненависти. Говорить, что они не пугают — ложь, но за это время как-то притупилось ощущение беды, опасности. Преследователь будто собака, сидящая на цепи, и остервенело лающая. Подойти страшновато — жутко, но вопрос в другом: укусит ли?
Самое отвратительное, что даже не представляю, кто бы это мог быть. Если только конкуренты… Да и то, явных нет, ни с кем не ссорюсь. У меня своя рыночная ниша, у них своя. Личных врагов тоже не имею. Изменять мужу — не изменяю, за ним любовниц тоже не числится, по крайней мере, явных. Соперниц, желающих меня сместить, на горизонте не маячит. Кому и чем насолила? Чёрт его знает!
Остаётся два варианта: сторонний человек, ненавидящий преуспевающих людей и ему на пути попалась я; или всё тот же маньяк, едва не убивший меня в отрочестве. Вадим спас, но преступник успел сбежать. Вот уже двенадцать лет находится в розыске. Не отстаёт от меня? Почему? Неужели страх быть пойманным слабее желания вновь причинить мне боль; жажды заполучить «нечто», что по его словам я знаю, где находится…
Бред! До сих пор не понимаю, о чём он говорил! Я тогда билась в конвульсиях после зверских побоев, теряла сознание от голода, но упорно доказывала, что не помню… Неужели не поверил в мою амнезию? Не знаю ничего, ни о каком «загадочном тайнике». Время от времени ловлю себя на мысли, что опять проваливаюсь в тот день, до зуда в висках пытаюсь разобрать, что же хотел преступник, почему должна знать я и если «оно» существует, то где?..
В миллионный раз откидываю тщетные попытки разобраться — голова начинает раскалываться, настроение окончательно ухудшается и мне для успокоения нервов и бурной галлюциногенной фантазии приходится принимать ударную дозу лекарств.
Или, когда предел волнения достигает апогея, подкатывает паника, а нет таблеток — успокаиваюсь другим методом. Научилась за столько-то лет… Вспоминаю уроки Рыбакова Антона Николаевича, ещё одного замечательного не только специалиста, но и человека. Практикующего психиатра. Звонок в любое время — окажет помощь, даст консультацию. Закрыть глаза, расслабиться, отстраниться от насущего — море, солнце, порывы лёгкого ветра, ласкающие прикосновения, пляж… горячий песок, волны, бьющиеся о берег, и умиротворение от монотонного плеска воды…
Гнетущее прошлое — за плечами. Я — есть, и я не поддамся угрозам! Будущее — светлое… Счастье — безграничное. Покой в душе, сердце не болит, любовь со мной… Открываю глаза и вновь сосредоточиваюсь на работе.
Александр любит повторять: «Ты похожа и на отца, и на мать». Интересно, чем? После их смерти ничего не осталось, кроме удивительно пустого домика на окраине Гатчины. Пока была в интернате, его не раз обкрадывали и поэтому, вернувшись, растерялась — что делать?.. Куда обратиться? Сломанная мебель, выбитые окна, вместо дверей — зияющие дыры, расшатанные полы, голые стены, прохудившиеся потолки, слои грязи и пыли… И только свисающие клочья некогда кремовых обоев, с золотыми брызгами и осколки изящной люстры подсказывали: хозяева не нищенствовали, не бродяжничали…
Выныриваю из воспоминаний. Оказывается, всё ещё смотрюсь в зеркало — за моим отражением мелькает тень Из пустоты на миг материализуется темноволосая женщина. Тянет ко мне руки. Испуганно вздрагиваю. Сердце отчаянно стучит, в груди разрастается тяжесть, тело лихорадочно потряхивает. В ужасе таращусь в зеркало… Секунды тянутся, забываю дышать.
Незаметно подкравшуюся тишину нарушает вой сирены — бросаю настороженный взгляд в окно. Мы плавно двигаемся в пробке. Пестрящие огни магазинов и бутиков на первых этажах, ослепляют. Мимо проносится скорая — пролетает стремительно и оглушающе громко: вырывает из межпространства, где зависала на долю секунды. Чуть встряхиваю головой, возвращаясь в реальность. Мы сворачиваем к обочине и останавливаемся. Я как заворожённая вновь уставляюсь на отражение. Всматриваюсь до рези в глазах — ни тени… ни другой женщины… никого… Померещилось? Не успеваю додумать, дверца с моей стороны отворяется. Отрешённо кошусь на шофёра, он терпеливо ждёт… Тихо, но протяжно выдохнув, аккуратно прячу зеркало обратно в коробку, убираю в сумочку, беру цветы и выхожу.