Квазар (СИ)

— Если ты говоришь правду, она будет наказана, — холодно сказал он.
— Что? — тут же взвинтилась я, — ты еще подвергаешь сомнению мои слова? Ты думаешь, что я сама нашла сани и выбрала место для катания?
— Я не привык оценивать ситуацию без проверки точных данных, — сказал он голосом, напоминающим компьютер.
— Бесчувственный, — бросила я, — ты замешан в этом не меньше этой гадюки, ты тут главный, значит, ты несешь за это ответственность. Почему ты сразу не убил меня, зачем было потворствовать такому жестокому обращению со мной? — вскричала я в злости и, пошатнувшись от прострела в ноге, я полетела вниз, однако его сильные руки тут же подхватили меня, и я взвыла от боли потому, что он случайно схватил меня за раненный бок.
— Прости, — сказал он, убирая руку с больного места и помогая мне сесть на кровать. — Тебе нельзя вставать с постели и тем более ходить, — безапелляционно отрезал Ан Ар. — На нашей планете нет средств быстрого исцеления, таких, как на Аквенте. Наша планета небольшая и находится далеко от центра галактики. Мы менее развиты в техническом смысле и это одна из причин, почему наша часть космоса нуждается в энергетической поддержке квазара. Новая жизнь, которая зародится у нас со временем в результате его взрыва, принесет плоды и процветание и нашему галактическому сектору. Что касается твоих ран, через три дня на Гурут прибудет корабль Межгалактической конфедерации. На их борту есть все средства исцеления. Я позабочусь о том, чтобы тебя немедленно вылечили. Эти дни ты останешься здесь. Я буду обрабатывать твои раны, чтобы не было нагноения.
— Я сама могу все обработать, — высказалась я, разозленная идеей того, что мне придется жить с этим отвратительным существом, который еще собирается разглядывать меня в полуголом виде!
— Твои руки представляют из себя разодранное месиво, интересно посмотреть, как ты будешь ими что-либо обрабатывать, — съязвил Ан Ар, подходя к шкафу и доставая оттуда черную одежду.
— Хорошо, — процедила я, окончательно взбешенная. — Но я требую отдельную кровать, я не собираюсь спать с тобой в одной постели!
— Я и не предлагал тебе этого, — спокойным тоном ответил гурутиец, чем привел меня в еще большее бешенство, — я буду спать внизу, у камина.
Как только он произнес слово «камин», в моей памяти начали всплывать картинки вчерашнего вечера. Воспоминания о руках Ан Ара, бережно стягивающего с меня одежду, мгновенно заставили меня потупить взгляд и отвернуться от него. Ужас. Он меня не просто раздел, он еще, обрабатывал мои раны и ссадины по всему телу.
Собравши свои вещи, Ан Ар вошел в комнату, которая, скорее всего, была ванной и через несколько минут я услышала плеск воды. Похоже, душевая в доме была только в этой комнате, кошмар, он будет ходить сюда каждый вечер и утро! Три дня. Целых три дня с этой жуткой болью в ноге, в боку, в руках, беспомощной в доме у врага. Как же мне это выдержать? Я залезла повыше на кровать и укрылась одеялом. Злость могла придать мне сил. Я решила все обдумать и найти выгоду для себя в сложившейся ситуации.
Ан Ар упомянул корабль Межгалактической Конфедерации. Это был мой единственный шанс. Я должна буду попросить помощи у тех, кто прилетит сюда, но я не была уверена, что гурутиец мне это позволит. Я надеялась на то, что для лечения меня нужно будет доставить на борт, в этом случае я смогу встретиться с кем-то, кто, возможно, сможет мне помочь. Самое главное сейчас было как-то продержаться несколько дней в этом доме. Я посмотрела на свои перебинтованные саднящие ладони. Это было очень плохо, что мои руки были дееспособны. В голову пришла мысль о душе. Как я буду мыться? Нельзя же превратиться за время болезни в вонючее существо? Возможно, если завязать пакеты на запястьях, я смогу немного омыться. Но как мне это сделать самой? Я стала нервно кусать губу. Неужели мне придется просить об этом этого злющего гурутийца? А может попросить у него прислать какую-нибудь девушку помощницу? Хотя одна такая помощница мне уже подсобила. Нет, это еще хуже. Ан Ар хоть и свирепый, но смерти мне не желает. Все эти мысли привели меня в сильно расстроенное состояние. Я попала в эту передрягу из-за себя самой. Я сама согласилась улететь в космос с пришельцами, а Вселенная — это не детская площадка, здесь случаются нехорошие вещи. Теперь мне оставалась лишь терпеть ту ситуацию, в которой я оказалась.
Через какое-то время Ан Ар вышел из душа полностью одетый в привычную черную одежду.
— Я приготовлю завтрак и накормлю тебя, — сказала он, не глядя в мою сторону. О, Господи, действительно, я ведь даже есть сама не смогу.
— Я не голодна, — буркнула я, понимая, что поесть мне на самом деле нужно, иначе у организма не будет сил на восстановление. Ан Ар ничего не сказал и просто вышел из комнаты.
Стоило мне остаться одной, меня накрыло ужасом. Что мне делать здесь круглые сутки? Целых три дня в одной позе без единого дела могут свести с ума любого! Тело ныло, и я понимала, что для меня будет лучше оставаться недвижимой в постели, но для меня это было сродни пытке! Здесь не было ни книг на моем языке, ни телевизора, что хоть как-то могло бы меня развлечь. На глаза навернулись слезы. К тому же сейчас, сидя в рубашке Ан Ара я стала ощущать запах этого пришельца, который хранила его одежда. Я помнила этот терпкий аромат с оттенком лимона и хвои. И мне стало как-то неловко от того, что ко мне прикасается то, что обычно притрагивается к нему. У меня даже одежды своей не было, и я решила попросить принести мне хотя бы какой-нибудь халат. К моему удивлению минут через сорок открылась дверь и вошел Ан Ар, несущий поднос с едой. Через его плечо был перекинут предмет какой-то одежды. Я отвернулась, давая понять, что недовольна, мои глаза были красными от слез, а я не любила показывать кому-то свою слабость.
Не говоря ни слова, гурутиец поставил поднос на стол и, присев рядом со мной, начал аккуратно поднимать кофту на моем теле.
— Что ты делаешь? — вскричала я, сопротивляясь.
— Будешь дергаться, будет больнее, — холодно констатировал он. От этого унижения из моих глаз все же хлынули слезы и я, не имея больше сил на сопротивление, молча терпела, пока он стянул с меня кофту и одел сверху длинное синее платье, которое запахивалось спереди, как халат на пояске. Однако завязывать его он не стал. Из шкафа он вытащил какие-то банки, вату и бинты и, вернувшись ко мне, начал аккуратно развязывать мою повязку на животе. Кровь прилипла к ткани и от боли я взвизгнула, когда он отрывал ее от раны.
— Все, — мягко сказал он, — больше не будет так больно. И действительно когда он начал обрабатывать рану, я ощутила, что лекарство содержит обезболивающий компонент, потому что от его нанесения боль сразу же стала утихать. Он смазал этим чудесным зельем ссадины по всему моему телу, снова перебинтовал рану на боку и завязал на мне халат.
— Теперь руки, — сказал он и посмотрел на меня. От боли и унижения слезы продолжали капать из глаз и, пытаясь отворачиваться, я искала спасения хотя бы в отвлечении своего внимания. Он оторвал еще кусок марли и вытер ею мое лицо.
— Раны быстро заживут, — сказал он, вероятно пытаясь меня успокоить. Это звучало удивительно из его уст, не думала, что он из тех, кто умеет поддерживать других.
— Тело заживает, а вот душевные раны режут гораздо дольше, — горько сказала я, остро ощущая внутренне отчаяние от того положения, в котором я находилась. Он как-то странно посмотрел на меня.
— О какой ране ты сейчас говоришь? — вдруг спросил он.
— Ты ничего не знаешь про меня, зачем мне тебе это рассказывать, — буркнула я обиженно.
— Неужели раной ты называешь то, что тебе не удалось принять участие в этой гнусной затее аквентийцев? — спросил он с оттенком пренебрежения в голосе.
— Почему ты украл именно меня? — вдруг спросила я, — потому, что я самая слабая, беззащитная? Мне хотелось уколоть его, намекнуть ему на его трусость и низость.
— Потому, что тебя там вообще быть было не должно! — сказал он на повышенных тонах! — Они нарушили закон, не думал, что они пойдут на это!