Три желания для Новогодней феи (СИ)

Бумажная канитель тянулась долго, но к середине декабря желанная бумага была всё-таки получена. На радостях Вадим сходил с дочкой в аквапарк, потом в 7D-кинотеатр, даром, что с детства даже на качелях укачивало, потом в кафе-мороженое, чтобы как следует отметить теперь уже окончательную свободу. Алёнка о маме не вспоминала ни разу, что в общем-то вполне объяснимо, ведь маменька такой ерундой, как воспитание дочери, особенно и не заморачивалась. В суде женщина честно сказала, что Вадима не любила никогда, выскочила за него замуж, едва восемнадцать исполнилось, фактически сразу после школы, потому что у молодого талантливого косметолога уже была своя, пусть и небольшая, квартира, приличный, с точки зрения вчерашней школьницы, доход и старенький автомобиль. Правда, то, что манило в восемнадцать, в двадцать стало раздражать, а в двадцать три откровенно бесить. Вадим был из категории бессребреников, к высоким чинам и наградам не стремился, искренне наслаждаясь самой работой, тем, как под его умелыми руками преображаются дамы, как новым светом начинают сиять их глаза, как улыбка вновь возвращается на забывшие о радости губы. Ходить Вадим предпочитал пешком, а потому искренне не понимал, зачем нужен новый роскошный автомобиль, да ещё каждому свой. Не лучше ли на эти деньги съездить в отпуск на море, сделать ремонт в недавно купленной и ещё толком не обжитой двухкомнатной квартире или приобрести что-нибудь Алёнке, ведь дети так быстро растут? Супруга после таких слов начинала шипеть окаченной водой кошкой, швыряла тарелки, ругала мужа, истерично рыдая над испорченной молодостью и утверждая, что она могла бы стать богатой и успешной, если бы, дура такая, не связалась с неудачником, который обрюхатил её едва ли не сразу после свадьбы, а потом запер дома, лишив возможности учиться. Вадим сначала пытался успокоить жену, а потом стал просто забирать дочку и уходить к родителям, которые, будучи потомственными интеллигентами, вопросов не задавали и с советами лишний раз не подступались. Лишь качали головой да вздыхали украдкой.
Когда жена сказала, что уходит, и предложила продать жильё и машину, Вадим спорить не стал, решив, что за вещи бороться не будет, бог с ними, пусть хоть всё забирает, главное, чтобы Алёнка осталась с ним. Мечта мужчины исполнилась, о дочери молодая мамаша даже не вспомнила, решив, что пятилетняя дочь будет лишь обузой, с каждым годом всё сильнее подчёркивая, что маме уже не восемнадцать. Дочка, что радует, к маме не стремилась, но иногда, глядя, как папа старательно готовит завтрак, утюжит детские вещи или моет пол, вздыхала и по примеру бабушки качала головой. Пару раз, причём во время еды, даже предлагала Вадиму найти хорошую маму, но папа лишь судорожно кашлял, хватаясь за горло, и сипло спрашивал: «Разве нам вдвоём плохо?».
- Девочке нужна мама, - деловым, усвоенным в садике тоном отвечала Алёнка, старательно размазывая по тарелке кашу. – И тебе тоже. Не дело это, мужчине дамскими делами заниматься.
Вадим вздыхал, в садике вежливо, но настойчиво просил воспитательниц не лезть в его семью и шёл на работу. Как правило, вечером Алёнка и не вспоминала о новой маме, весело щебеча обо всём на свете, привычно перескакивая с одного на другое. Вадим успокоился, решив, что малышка привыкла, он не знал, что находчивая дочурка загадала желание Новогодней фее…
На следующий день после того, как Алёнка гуляла по балкону, Вадим привычно вошёл в лифт и удивлённо замер, разглядывая собравшийся там цветник. Казалось, все соседки, как сговорившись, решили именно в этот час воспользоваться лифтом, даже спортсменка с шестого этажа, которая и поездом пользовалась лишь по необходимости.
- Папа, смотри сколько тёть, - зашептала Алёнка, дёргая отца за руку, - можно выбрать новую маму!
Девочка благодарно посмотрела на невидимую взрослым Галку, специально уменьшившуюся и сидящую на плече у Вадима, дабы была возможность контролировать процесс зарождения симпатии. Яр, хоть и недовольно морщащийся, сидел на другом плече, время от времени удерживая свою излишне активную напарницу от использования магии. Вот и сейчас, заметив, как между пальцами феи засверкали золотистые искры, Кудеяр подлетел к ней и крепко взял за руку, зашипев:
- Ты что делаешь?
- Усиливаю привлекательность.
- С ума сошла? Тут же лифт, замкнутое пространство, ему же даже сбежать некуда будет, когда они на него кинутся!
Галка раздражённо выдернула руку:
- С чего ты решил, что они на него кинутся? Я всего лишь…
- Учитывая разрушительную мощь твоей магии, по-другому и быть не может, - отрезал Яр. – И вообще, ты своё дело сделала, выбор предоставила, можем смело отправляться ко второму подопечному.
- Алёнке нужна мама, - обиженно возразила Галка.
- Ты не поверишь, дорогая, мама у девочки есть, - фыркнул некромант, - и у её отца тоже. И вообще, он взрослый мужчина, сам решит, что и как ему делать.
Вадим поморщился и потёр висок, гадая, почему вдруг у него в ушах зазвенело. Вроде бы всё как обычно, так откуда это ощущение, что за ним наблюдают, более того, его усиленно обсуждают? Вадим огляделся, но соседки стояли спокойно, кто-то листал ленту новостей в телефоне, кто-то слушал музыку, кто-то изучал маникюр, а кто-то и вовсе дремал, привалившись к стене.
«Видимо, устал, - решил доктор, опять растирая висок, - начался эмоциональный откат после длительного перенапряжения».
Вадим вышел из лифта, привычно направился в сторону сада, прислушиваясь к беззаботному щебету Алёнки, рассказывающей о том, как у них в группе уже начали подготовку к Новому году.
- Пап, а ты будешь Дедом Морозом, - Алёнка не спрашивала, она ставила в известность, ничуть не сомневаясь, что отказа не будет. – А Лилия Григорьевна будет Снегурочкой, так нам Тамара Петровна сказала.
Тамара Петровна, сущий гренадёр в юбке, обладала в детском саду непререкаемым авторитетом, спорить с ней не решался никто от заведующей до самого скандального родителя. Вадим вздохнул, пожал плечами:
- Ну что ж, раз Тамара Петровна сказала…
Внимательно прислушивающаяся к разговору отца и дочери Галка восторженно подпрыгнула, чуть не свалившись с плеча.
- Тебе чего, жить надоело? – зашипел Кудеяр, успев подхватить напарницу за руку.
- Да ничего бы и не было, - рассмеялась фея, расправляя свои крылья, - я же летать умею, забыл?
Яр с нескрываемым восхищением посмотрел на блестящие полупрозрачные крылья, чуть коснулся их пальцами и тут же отдёрнул руку, словно побоялся испачкать, выдохнул:
- Красиво…
- Ух ты, тётя фея, у вас крылышки такие красивые! – взвизгнула Алёнка, восторженно хлопая в ладоши. – Папа, смотри, какая тётя фея красивая!
Вадим обернулся, а потому и не заметил коварного бугорка льда под ногой, поскользнулся, неловко взмахнув руками, и рухнул на землю, приземлившись прямо на подогнутую ногу. Острая боль прострелила всё тело, сдержанный и терпеливый Вадим даже взвыл в голос, тут же прикусив губу, чтобы дочку не пугать.
- Папочка! – взвизгнула Алёнка, бросаясь к отцу.
- Вам помочь? – к упавшему подбежала миловидная круглолицая и синеглазая женщина, в которой Вадим не сразу, но узнал маму Аркаши, с которым Алёнка мирилась и ссорилась по сто раз на дню, не меньше. – Встать можете?
- Я всё могу, - просипел Вадим, осторожно выпрямляя ногу и кусая губы от боли.
- Давайте я посмотрю, - женщина стащила пушистые рукавички, отдала их сыну и мягко коснулась больной ноги тёплыми руками.
- Мама, я Алёнку в садик отведу, ей переодеваться надо, девочки же вечно копаются, - Аркаша покровительственно посмотрел на подругу.
- Кто копается? Да я ещё тебя обгоню, - обиделась Алёнка и обняла папу, с тревогой заглядывая ему в глаза. – Ты как, пап, очень больно?
Вадим улыбнулся, погладил дочь по голове:
- Всё хорошо, малышка, иди в садик. Только за руку Аркаши держись, видишь, как тут скользко.
- Я провожу, - кивнул Аркаша и, крепко взяв подругу за руку, повёл её в сад.