Икс (ЛП)

— Похоже, что они отнеслись к тебе серьезно.
— Да. Очень даже. Они были замечательные. Старший, кажется, его фамилия Кэрью, мог понять, что я была напугана до смерти. Я сказала ему, что возможно не заперла дверь, когда уходила на работу, но я знаю, что запирала. Я всегда толкаю, пока не услышу, как щелкнет замок, а потом проверяю ручку, чтобы убедиться, что заперто.
В любом случае, другая, женщина по фамилии Герковиц, сделала полный обход, проверила все двери и окна, заглянула в шкафы, под кровати, поискала царапины от инструментов при взломе. Ничего не было. Дом был пустым, и насколько я могу судить, ничего не пропало.
— Ну, это хорошая новость. Думаешь, это подростки?
— Зачем? Я не держу в доме ни наличных, ни лекарств.
— Наркоманы бы все равно залезли. Если соседи знают, что ты медсестра, кто-нибудь мог подумать, что ты держишь под рукой наркотики.
— Сомнительно. Медицинские шкафчики в обеих ванных были нетронуты. Никаких выдвинутых и выпотрошенных ящиков. Никаких признаков, что кто-то искал что-то ценное. Мой фотоаппарат, телевизор и украшения, все на месте. Не то чтобы у меня было много.
— Может быть, кто-то произвольно проверял двери и обнаружил, что твоя не заперта.
— Полиция говорила то же самое. Я не могу этого исключить, но здесь что-то не так. Они составили рапорт и посоветовали мне сменить замки. Я позвонила слесарю в круглосуточную аварийную службу, но мне не перезвонили.
— У кого еще есть ключ от дома?
— Только один, у моего соседа. У меня тоже есть ключ от его дома, на случай, когда кто-то из нас уезжает из города. Это возможно, что кто-то вскрыл замок?
— Конечно, это возможно, хотя вскрытие замков требует больше способностей и практики, чем можно подумать. Все равно непонятно, зачем кому-то так стараться.
Рути допила вино и снова наполнила свой бокал. Ее руки так тряслись, что ей пришлось держать бутылку обеими. Она взяла бокал с собой, пересекла комнату, а потом вернулась к столу.
Я отпила несколько глотков, надеясь приглушить беспокойство, которое начала испытывать в ответ на беспокойство Рути.
— Почему ты не расскажешь мне подробности?
— Забудь об этом. Я снова начну психовать.
— Да ладно. Ты почувствуешь себя лучше. Это будет катарсис. Во сколько ты пришла домой?
— Не знаю. В шесть тридцать или около того. Я работала с двенадцати до шести, за одну медсестру, которой нужно было уехать. Поставила машину в гараж и пошла к задней двери, как всегда. Только когда поднялась на крыльцо наполовину, поняла что дверь стоит открытой. И я не говорю “приоткрытой”. Открытой нараспашку. Если бы соседа не было дома, не знаю, что бы я делала. Я бы и шагу не ступила внутрь, ни за что в жизни. Во всем доме было холодно. До сих пор. Не знаю, сколько времени дверь простояла открытой.
Долго.
— Сядь. С тобой все в порядке. Сделай глубокий вдох. У тебя все хорошо.
Рути опустилась на стул, и я накрыла ее руки своими.
— Послушай, — сказала я. — Мы попросим слесаря прийти, и когда он закончит, ты можешь переночевать у меня. Если ты останешься здесь, то не сможешь уснуть.
— Я нигде не смогу уснуть. Как будто меня чем-то накачали..
— Адреналин.
— Хуже. Как будто мои вены полны фреона.
Она положила ладони между колен, а потом наклонилась вперед и обхватила себя руками.
— У тебя кружится голова?
Она прижала два пальца к губам и помотала головой.
— Меня может стошнить. Не надо было пить вино на пустой желудок.
— У тебя есть сыр и крекеры? Тебе нужно поесть.
— Прекрасная идея.
Она поднялась, открыла холодильник, покопалась в отделении для мяса, а потом, кажется, забыла, что ищет. Я подошла к кухонным шкафчикам и начала открывать один за другим, пока не нашла коробку крекеров, которую поставила на стол.
Потом я заняла место Рути у холодильника и нашла кусок сыра, пока она достала из ящика нож. Я начала отрезать кусочки, накладывать на крекеры и передавать Рути. Не удержалась и сделала такой бутерброд для себя тоже.
Я еще дожевывала его, подставив руку, чтобы не накрошить, когда спросила:
— Тогда у Рози ты сказала, что чувствуешь себя в доме неуютно.
— Да, я помню.
Она сама взялась за приготовление бутербродов и сделала себе еще два, что каким-то образом ее успокаивало.
— Кое-что еще. Еще одна подруга жаловалась, что я ей не перезваниваю, и это меня обеспокоило. Когда ты говорила, что оставила первое сообщение, я отмахнулась, подумала, что ты неправильно набрала номер, или электричество отключалось, что-то в этом роде. Но потом я не могла понять, как твое сообщение и ее могли испариться.
Тогда я нажала на кнопку “Play” и прослушала старые сообщения. Их было шестнадцать, я слушала их и удаляла, потому что я слышала их раньше, но не позаботилась удалить.
Потом появилось твое, и два ее тоже были там. Мне пришлось спросить себя, что за чертовщина происходит, и единственным ответом было, что кто-то побывал здесь и их прослушал. Когда вы прослушаете сообщение, лампочка перестает мигать.
— И значит, ты понятия не имеешь, что сообщение там было.
— Я сделала такой вывод.
— Ты думаешь, кто-то побывал здесь до инцидента с дверью?
— Да. И больше, чем один раз.
Рути отвела глаза и помотала головой.
— Когда до меня это дошло, я поняла, что подобное ощущение у меня было последние пару недель. Как будто что-то не так.
— Приведи пример.
— Маленькие вещи. Ничего особенного. Я положила почту на стол, а когда вернулась позже, заметила, что она не совсем на том же месте. Книги стояли на полке под разными углами, что вообще мой пунктик. Или свет включен, когда я точно помню, что выключала.
Я делаю это автоматически, потому что этому меня научила мама. Выходишь из комнаты — гаси свет. Я продолжала отмахиваться от своих ощущений.
— Он этого у меня волосы дыбом встают.
— Ну, меня это тоже пугало.
Вдруг зазвонил телефон, и мы обе подпрыгнули.
Рути взяла трубку, и вскоре стало понятно, что она разговаривает со слесарем. Я отключила внимание, пока она объясняла, что случилось и что нужно сделать. Слесарь был свободен, и они договорились, что он приедет в течение часа. Положив трубку, она села, и я видела, что она почувствовала себя лучше, когда помощь была в пути.
— Зачем кому-то делать это? — спросила я.
— Что, передвигать вещи? Наверное, чтобы напугать меня. Он не собирался меня обокрасть. Для этого было много возможностей. Это что-то другое. Коварство — подходящее слово.
— Это должен быть мужик. Не могу себе представить женщину, которая делает такое.
— Женщина точно на такое способна, но соглашусь. Ты знаешь, что странно? Любой, кто может так проскользнуть в дом, может выскользнуть обратно, не оставив следов. Это делалось нарочно. До сегодняшнего дня я не чувствовала, что происходящее реально.
Даже сейчас, если ты скажешь, что мне все почудилось, я тебе поверю.
— У тебя нет сигнализации?
— Нет. Когда был жив Пит, она была не нужна. После его смерти я могла бы установить, но я не привыкла думать о таких вещах. Район тихий и всегда казался безопасным. У нас нет вандалов и грабителей. Я проверила все окна и двери, и все в порядке. Замки, задвижки на окнах, все закрыто, так как же он попадал в дом?
— Мы приедем утром и хорошенько все осмотрим. Лучше делать это в дневное время, чтобы видеть, что делаешь.
— Я ведь не выдумываю это все, правда? Серьезно, я чувствую себя ненормальной.
— Не волнуйся из-за этого. Я только что познакомилась с хорошим психологом и договорюсь, чтобы тебе сделали скидку.
Рути потребовалось три секунды, чтобы понять, что я пошутила, и даже тогда я знала, что шутка была неудачной.
Приехал слесарь и сменил замки на передней и задней дверях, вместе с редко используемой боковой. Пока Рути складывала в сумку необходимые для ночевки вещи, я позвонила Генри, рассказала, что Рути будет ночевать, и попросила разрешения поставить ее машину на его дорожке. Я знала, что сама найду, где припарковаться, но мне не хотелось, чтобы Рути колесила в темноте в незнакомом районе. Конечно, Генри согласился. Я не стала рассказыватть, что происходит, и он не спрашивал. Для этого будет много времени потом, когда я пойму, с чем мы имеем дело.