Икс (ЛП)

Пока что телевизор был выключен, а все верхние лампы включены, освещая коллекцию разнокалиберной мебели, которую Рози годами собирала на гаражных распродажах.
Бывшие в употреблении стулья были деревянными или металлическими, с обитыми винилом сиденьями, а столы с фанерными столешницами могли стоять ровно только если подложить что-нибудь под ножки. Деревянные кабинки, которые шли вдоль правой стены, потемнели и все поверхности были липкими наощупь.
За баром стоял Вилльям, полируя бокалы. Рози сидела на барном стуле, изучая коллекцию кулинарных книг, раскрытых перед ней. Там был только один посетитель, который сидел через четыре стула от нее, повернувшись спиной, читая газету и посасывая пиво.
Когда мы с Генри уселись, я посмотрела и поняла, что одинокий мужчина в баре был Чини Филлипсом, который работал в отделе убийств департамента полиции Санта Терезы. Чини был примерно моего возраста, с темной шевелюрой непослушных кудрей, мягких, как шерстка пуделя. Карие глаза, чисто выбрит. Два года назад у нас было то, что, наверное, можно назвать “романом”, хотя мне хочется заключить этот термин в кавычки. Хотя из первоначальных искр никогда не возгорелось пламя, не думаю, что кто-то из нас отвергал такую возможность. Теперь даже самая случайная встреча иногда вызывала во мне такие образы, что щеки горели от стыда.
Я встала из-за столика, сказав Генри:
— Сейчас вернусь.
— Ты будешь белое вино, да?
— Да, спасибо.
Как всгда, Чини был со вкусом одет: серые слаксы, темно-синий блейзер, под которым была белая рубашка с дорогим на вид шелковым галстуком серых тонов.
Я подошла к бару и похлопала его по плечу.
— Это приятный сюрприз. Обычно я не вижу тебя здесь в это время. Как дела?
Он улыбнулся.
— Я только что прошел ежегодный медосмотр, за который получил много золотых звезд.
Подумал, что заслужил пиво.
— Поздравляю. Хорошее здоровье нужно отпраздновать.
Он поднял стакан.
— За тебя.
Чини Филлипс был из богатой семьи. Его отец владел несколькими частными финансовыми институтами в регионе, а мать продавала дорогие дома. Оба были ошеломлены, когда сын предпочел банковскому бизнесу полицейскую академию.
Оказавшись в полицейском департаменте Санта Терезы, он прошел путь от уличного регулировщика до своей теперешней позиции в отделе убийств, где хорошо платили, но было мало поводов радоваться жизни. Все равно, Чини мог себе позволить жить хорошо, что не было сюрпризом. Богатство порождает богатство. Несколько лет назад умер его дядюшка и оставил наследство, которое Чини использовал, чтобы купить беспорядочно выстроенный двухэтажный викторианский дом, по соседству с домом моей подруги Веры, чей дом являлся его зеркальным близнецом.
Рози заметила меня, и ее взгляд переместился на Генри, который в одиночестве сидел за столиком. Она закрыла свои кулинарные книжки, взяла передник и повязала его вокруг талии. Я рассеянно наблюдала, как она зашла за стойку и налила для Генри Блэк Джек со льдом. Вилльям подвинул ей сверкающий бокал, она наполнила его “шардонне” и поставила передо мной. Вино должно было быть второсортным, зато какой сервис!
Рози отнесла виски Генри, а Чини отодвинул стул рядом с собой и похлопал по нему.
— Садись. Как твои дела?
— Хорошо.
Усевшись рядом с ним, я уловила запах его лосьона после бритья, и знакомые ассоциации включили предупреждающий звоночек. Я перешла в деловой режим.
— Вообще-то, ты как раз человек, который мне нужен. Тебе знакомо имя Кристиан Саттерфилд? Его обвинили в девятнадцати ограблениях банков, согласно “Диспэтч”.
— Хорошо его знаю. Его последними двумя работами был банк Х. Филлипса.
— Твоего отца?
Он показал на меня пальцем, в знак подтверждения.
— Придурок пытался ограбить одно и то же отделение дважды. В первый раз он ушел с тринадцатью тысячами. Во второй раз в окошке кассира была моя двоюродная сестра Люси Карсон, которая проходила практику, и это было для него плохой новостью. Он не смог найти зписку, которую написал, так что он сказал ей, что у него есть пистолет, и угрожал выстрелить ей в лицо, если она не опорожнит свой ящик с деньгами и не отдаст ему наличные. Он дал ей холщовый мешок, а она сделала, как он говорил, а потом нажала кнопку беззвучной тревоги.
— Молодец. Так ему и надо. В газете писали, что несколько кассирш были так напуганы, что бросили работу.
— Только не она. Как раз наоборот. Она выступала свидетельницей в суде, но преуменьшила его угрозы. Сказала, что он вел себя, как джентльмен, мягкий и вежливый.
Она заявила, что включила тревогу только потому, что увидела, как он страдает и хочет, чтобы его поймали. Когда он оказался в тюрьме, они начали страстную переписку, изливая свою душу. Она больше, чем он. Он парень такого сорта, о котором женщины думают, что могут его перевоспитать.
— Ей это удалось?
— Не-а. Ей было двадцать два, и она была непостоянной, как они все. Последний раз я слышал, что она увлеклась байкером, которого обвинили в убийстве бывшей жены. Никто так не нуждается в эмоциональной поддержке, как плохие парни. А почему ты спросила?
— Меня просили разыскать его, теперь, когда его условно-досрочно освободили. Это его био-мамаша, у котрой есть деньги, чтобы тратить. Она хочет смягчить ему переход к нормальной жизни, если понадобится.
— Мило.
— Я тоже так подумала. Я оставила сообщение одному федеральному офицеру, но не хочу сидеть и ждать, когда он перезвонит. Я решила, что, когда парень был арестован, у него должен был быть местный адрес, так что решила начать с этого.
— С этим я могу тебе помочь. Тогда он жил со своей матерью на Дэйв Левин. Я попрошу кого-нибудь в архиве найти его адрес. Позвоню тебе завтра и скажу, что я нашел.
— Спасибо. Могу я купить тебе пиво?
— Спасибо, но я лучше пропущу. Я ужинаю с другом.
— Тогда увидемся позже.
Я соскользнула со стула и вернулась к Генри.
— Что это было? — спросил он.
— Работа.
— У тебя все — работа.
— Нет, не все.
Появилась Рози и принесла каждому из нас по вилке, ложке и ножу, туго завернутых в бумажные салфетки.
Обычно она дает напечатанное на мимеографе меню, но это только для вида, потому что она заявляет, что будет подавать, и не принимает никаких возражений. Рози сложила руки под передником и покачивалась на пятках.
— Сегодня большое угощение.
— Говори, — сказал Генри. — Мы не можем дождаться.
— Телячьи мозги. Есть очень свежие. Как я готовлю, это промываю и кладу в большую миску под тонкую струйку воды. Очищаю от волокон. Потом вымачиваю в уксусе полтора часа, все время отрезая белые кусочки..
Генри закрыл глаза.
— Что-то мне нехорошо.
— Мне тоже, — сказала я.
Рози улыбнулась.
— Я пошутила. Видели бы вы свои лица. Подождите, и я удивляю вас.
И она удивила. Она принесла тарелки, на которых создала композиции из колбасок на гриле, пухлых омлетов со свежими травами и сыром и двух салатов. С одной стороны она поставила корзинку с булочками, которые Генри испек накануне. На десерт она подала нам чернослив, запеченный в тесте, и взбитые сливки.
Мы закончили обед, и Генри позаботился о счете, пока я надевала куртку. Только мы вышли на прохладный вечерний воздух, как появилсь Анна Дэйс, которая направлялась в нашу сторону.
Мы с ней были родственницами, хотя мне было трудно определить степень родства, которое происходило от моей бабушки, Ребекки Дэйс. Мой отец был любимым дядей отца Анны, что делало нас (возможно) троюродными сестрами. Я также могла быть ее теткой.
Ее волосы были собраны в беззаботный пучок, который она закрепила заколкой. На ней было темно-синее короткое пальто, джинсы и ботинки в военном стиле.
Я могла забыть упомянуть, что Анна бессовестно хороша собой. Это не то качесттво, которое я считаю важным, но мужчины, кажется, не согласны.
Она просияла, увидев Генри, и уцепилась за его рукав.