Лгунья (СИ)

Ученики, прогуливающиеся по парку, слабо заинтересовались приезжими, с большим интересом наблюдая за юным оборотнем, который медленно, прижимаясь грудью к стене, пробирался по карнизу самого верхнего третьего этажа.
— А ну вернулся, поганец! — орал грузный мужчина, стоящий в окне на противоположном конце этажа. Он то порывался шагнуть за юнцом на карниз, то отступал, понимая, что на этой узенькой полочке у него даже стопа не поместится.
— Простите, мастер Лодар, но к вам мне идти дальше, чем от вас! — нагло провопил в ответ ученик, продолжая свой путь.
Его товарищи внизу гоготали, а пара взрослых мужчин — видимо, преподаватели — мрачно смотрели на представление, теребя в руках широкое полотнище, подготовленное на случай падения нерадивого ученика.
Харен отнёсся к происходящему с вопиющим равнодушием. Пока Шидай с весёлой улыбкой смотрел наверх, господин Ранхаш поднялся по ступенькам и, хромая, скрылся внутри. Лекарь опомнился и поспешил за ним, вертя в руках несчастную трость.
Директора им посоветовали поискать на втором этаже в комнате преподавателей, и господин Ранхаш, нимало не жалея свою ногу, бодро зашагал по лестнице.
Коридор второго этажа был тих и пуст, неровная поступь харена гулко разносилась в оба его конца. Нужное место он нашёл весьма быстро: это была единственная комната, в которой слышалось хоть какое-то шевеление, — и, постучав, сразу же открыл дверь. Две пары глаз сперва с недоумением, а потом и с раздражением уставились на него.
— Харен Ранхаш Вотый. Мне нужен мастер Пийш.
Мужчины переглянулись, и один из них поднялся со своего места. Это был широкоплечий кряжистый оборотень с крупной лысой головой. Черты лица его были грубоватыми и придавали ему малость зверский вид, как на картинах с изображениями воинствующих троллей. Сама форма лица казалась несколько квадратной, хоть и гармонично правильной.
— Это я, — пророкотал мужчина. — Что вы хотели?
Харен спокойно прошёл внутрь и остановился напротив стола оборотня.
— Я хотел поговорить об Амайяриде Мыйм.
Лицо мастера Пийша окаменело. Через несколько мгновений он прикрыл глаза и устало вздохнул.
— Я могу узнать, чем наша бывшая ученица так заинтересовала вашу семью?
— Не мою семью, а меня, — сухо поправил его харен. — Я новый глава санаришского сыска и частично принимаю на себя обязанности главы городской стражи и розыскного отряда. Временно. Меня интересует кража, в которой обвинили эту девушку.
Лицо директора омрачилось пониманием. Второй мужчина презрительно фыркнул и сгорбился над бумагами. В отличие от мастера Пийша, он был высок, худ и почти симпатичен: приятное лицо с тонкими чертами портило лишь кислое выражение. С волосами ему тоже повезло больше, и он мог похвастаться длинной косой чёрного цвета.
— Вас устроит, если разговор пройдёт здесь? — директор обвёл рукой комнату. — Мой кабинет затопили, и там ещё не прибрались. Могу уверить вас, что мастер Милим нам не помешает.
— Да, меня это устроит.
— О, вот вы где! — в комнату заглянул Шидай. — Я с хареном, — тут же сказал он открывшему рот директору.
Тот растерянно посмотрел на господина Ранхаша, но того нисколько не озаботил посторонний оборотень, который без стеснения зашёл в комнату и расположился на одном из стульев.
— Присаживайтесь, — окончательно смутился мастер Пийш. — Я сейчас принесу её документы.
Выбравшись из-за стола, он вперевалочку добрался до невысокого схрона, неаккуратно поставленного у окна, и, порывшись в нём, вернулся с тонкой стопкой бумаг.
— Вот, это всё, что есть, — бумаги легли перед хареном, а сам директор тяжело опустился в своё кресло. Выглядел он усталым и подавленным.
Харен без особо интереса пролистал документы, задержав взгляд только на данных девушки, её характеристике и листе успеваемости. Всё это он уже видел. Двадцать один год, человек, родилась в глухой деревеньке с непритязательным названием Розыши, сирота. Училась хорошо, рекомендации от преподавателей имеет очень восторженные. Есть замечания относительно поведения, но все учителя сходятся во мнении, что в неприятности её втравливал Виидаш, с которым они были не разлей вода.
Харен отложил документы. Из них следовало, что Амайярида Мыйм почти идеальна. Вызывало подозрение только одно. Розыши. Ранхаш видел ответ на запрос данетия Трибана в сыск Бва̀рина, в котором тот просил разузнать, действительно ли девушка когда-то проживала в этой деревеньке и не осталось ли у неё каких-либо родственников. Бваринский сыск сообщил, что Розыши сгорели шестнадцать лет назад. Оставшиеся в живых жители покинули это место и разбрелись в разные стороны. Потребуется много времени, чтобы найти хоть кого-то из них и допросить.
— Вам известно, как Амайярида жила до поступления в школу? — спросил Ранхаш.
Директор печально покачал головой.
— Мы в прошлое наших учеников не лезем. А Майяри ещё очень молчаливой была.
— Может, кто-то из учеников знает больше?
— Вряд ли, — с сомнением пожал плечами мастер Пийш. — Она ни с кем особо не сближалась. С Виидашем-то сдружилась только потому, что тот настырным слишком был и в покое её оставлять не хотел.
— Не сближалась? — повторил Ранхаш. — В её характеристике сказано, что она была очень дружелюбной.
— Ну… — директор досадливо поморщился. — Это действительно так и не совсем так. Она была очень вежливой и приятной девочкой, но держала всех на расстоянии. Воспитанная очень, даже откровенным хамам не грубила. Всегда держала себя в руках, — мужчина грустно усмехнулся. — Не знаю, как уж она жила раньше, но манеры ей привили хорошие.
— Как у госпожи благородного рода? — неожиданно вмешался в разговор Шидай.
Мастер Пийш обескураженно посмотрел на него, но всё же неуверенно кивнул.
— Что-то такое было. Может, при богатом доме росла.
— Как она относилась к учёбе? — поинтересовался харен.
— Ну, она хорошо училась, — удивлённый вопросом директор покосился на лист успеваемости, который всё ещё лежал перед хареном.
— Меня интересует не это, — мастер Пийш едва не поёжился под пронзительным взглядом. — Как она относилась к учёбе? Рьяно всем интересовалась, теребила преподавателей вопросами, допоздна засиживалась в библиотеке, позже всех покидала тренировочную площадку… Может, наоборот, не испытывала особого воодушевления или даже ненавидела учиться?
Директор задумчиво свёл брови.
— Я бы не сказал, что она была энтузиастом. Учёба ей давалась легко, и она не сильно напрягалась. Майяри могла бы учиться и лучше, но… — он пожал плечами.
Лицо харена не изменилось, но едва уловимое недовольство проскользнуло в воздухе. Мастер Пийш почувствовал это и поспешил добавить:
— А вообще она выбрала не ту специализацию. Я много раз ей об этом говорил и предлагал уйти с боёвки, но она не соглашалась.
— А что было не так? Ей что-то не удавалось?
— Занятия по боевой физической подготовке у неё шли сложно, но это и не странно. Она же девушка, к тому же человек. Но дело не в этом! Видите ли, она была прекрасным артефактчиком. Это просто её стихия! Я много раз предлагал перейти ей под руководство мастера Милима, но она не соглашалась. Она постоянно создавала какие-то занятные вещицы. Достаточно вспомнить только зеркальное письмо. Мы всё никак не могли понять, как этот обалдуй Виидаш умудрился так хорошо сдать экзамен, а оказалось, что это Майяри помогла. Создала два листа бумаги. То, что пишешь на одном листе, отражается на другом. Виидашу только и оставалось подменить бумагу у преподавателя, а ответ за него написала Майяри, сидя в общежитии. Мастер Милим их потом раскусил.
Мастер Милим поднял голову от бумаг и мрачно посмотрел на директора. Харен повернулся к нему.
— Это так? — поинтересовался Ранхаш.
В глазах преподавателя артефактологии вспыхнули искры ненависти, а на лице заходили желваки.
— Да! — отрывисто подтвердил он. — Это так! Майяри была невероятно талантлива. Но это не значит, что она могла кого-то убить ради раритетного камня и пары-тройки побрякушек!