Вершители Эпох (СИ)

Они отправились поздно, всё же надеясь к десяти дойти до леса и обосноваться там, найдя подходящие тары для воды. Корас спал, мирно посапывая на носилках, его раны не зажили, но он восстанавливал силы, пока было безопасно. Переход прошёл быстро и почти без проблем, «счастливчики», которые теперь впрочем вряд ли себя так назвали бы, не слишком потеряли в боевом духе даже после смерти двух товарищей и всё ещё надеялись выбраться — с ними же теперь Полярник, он наверняка всех выведет. Дождь начался внезапно, скатываясь с веток, заливая небольшие ямы и канавки, скапливаясь в лужи и ручейки, и так же внезапно перерос в барабанящий по подставленным шлемам ливень, наполняющий все подставленные ёмкости до краёв и отражающийся в улыбках «счастливчиков». Казалось, после всех невзгод природа помогает им, даёт небольшой шанс выжить и вернуться обратно, и каждый из тех, кто сейчас, закрыв глаза и высунув язык, жадно ловили каждую капельку чистой небесной воды, был намерен этим шансом воспользоваться целиком и полностью. Корас сказал, что несмотря на то, что они забрели ужасно далеко, туда, куда не доходил ни один отряд, всё же было понятно, где они и куда идти.
Макри, присев на корточки и нагнувшись к самому уху, рассказала ему про смерть Бена, про то, как он спас её и остальных, пожертвовав собой. Дослушав, Корас сложил вместе ладони, отослав девушку помогать остальным, и начал что-то бормотать под нос, как показалось Макри, молиться. Дождь пошёл на убыль, как только Полярник закончил, словно это он по своему желанию и начал его, и прекратил. Он поговорил о чём-то с Мэлом, который сразу после просиял, наверное, от похвалы, и они сразу двинулись вперёд. Лес как будто сам расступался перед ними, пропуская их через самые дикие заросли и избавляя от встреч с опасными зверями. Корас спал от вколотого лекарства, напичканный антибиотиками и другими веществами, названия большинства из которых знала только Макри. Дорогу не размыло, и идти было удобно, не в пример пустыням чёрного песка, когда ноги тонули и вязли. Поросли чёрных кустов уступили место буйной зелени и кустарнику, простиравшемуся на много километров вперёд. Лес, как сказал Полярник, закончится нескоро, но после им придётся либо пройти через самую опасную территорию изученной Пустоши, либо потратить много дней на её обход. Никто не знал, когда в точности в следующий раз пойдёт дождь, поэтому большинством голосов выбрали быстрый путь через «зону повышенной опасности», чем бы она ни была.
Вайесс шла во главе небольшого отряда, но настроение у неё было совсем неважное. Она плелась, погружённая в созерцание природы и в собственные мысли, только изредка поглядывая на остальных и поправляя лямки рюкзака, ставшего вдруг ужасно тяжёлым и громоздким. Макри шла рядом, но ни одна из девушек не решалась заговорить или просто сказать хоть слово: последние дни были жутко изматывающими — как физически, так и психологически, несмотря на относительно лёгкую дорогу и череду везения. Позади, совсем не наигранно кряхтя и пошатываясь, уставившись в пол и не замечая ничего перед собой, тащился Келли. Лицо его осунулось, приобретя такой вид, как будто он не спал как минимум неделю, упавшие расслабленные плечи и тяжёлая поступь выдавали внутреннюю травму, незажившую внутри после смерти близкого человека. Казалось, окажись сейчас вообще что угодно перед ним, он ничего не заметит и продолжит топать вперёд в страшном своей незамысловатостью ритмичном темпе. Прямо за Келли шёл Мэл, ещё не оправившийся от увиденного в деревне. Он понимал, что сохранять хладнокровие сейчас — самое лучшее, что лидер, хоть и бывший, может сделать для команды, и поэтому изо всех сил старался. Но расширенные бегающие зрачки и немного учащённое дыхание выдавали его беспокойство и страх. В его глазах всё ещё стоял образ иссушенного, обескровленного мёртвого тела Хелбера и разлившееся багровое пятно. Неосознанно он даже оглядывался вокруг в поисках ульев, и сколько не убеждали его, что опасности пока нет, Мэл не верил. Несмотря на своё состояние, он всё же согласился помочь Навину с носилками, потому что видел, насколько тяжелее сейчас Келли, чем ему самому. Пока Корас спал, немного свесив одну руку и держа вторую на прикладе лежащей на нём винтовки, Навин всё порывался освободиться от ноши и сорвать пару лечебных трав и ягод для изучения и на будущее — вдруг пригодятся. Сделать это ему не особо давали: отряду ни к чему ненужные задержки, хотя он всё же подбирал что-то, пока остальные отворачивались. Поэтому состояние его часто менялось от радости до уныния. По крайней мере, он был единственным, кому удалось сохранить хоть частичку здравомыслия и позитива.
Всё тело ужасно ныло, подавая сигналы отдохнуть, остановиться, упасть на землю и не вставать, и Вайесс бы так и поступила, если бы не шла впереди и он неё не зависели все остальные — усталость давала о себе знать. Но самым неприятным была грязь по всему телу — она въедалась в поры, застывала, смешиваясь с потом из-за закрытой формы и выпитой воды после дождя. Она любила стабильность, любила состояние покоя, подчинения обстоятельствам и ненавидела неудобства. Каждый, кто хоть немного её знал, мог бы охарактеризовать её как человека, всегда делавшего только то, что необходимо и редко поддающегося чувствам, но сейчас, в этом походе, она не только часто изменяла своим принципам — ради Макри, ради других и ради себя, но и поддавалась эмоциям чуть ли не постоянно. Вайесс пнула со злобы камень, лежащий на дороге: самым важным было то, что она не до конца понимает, для чего она здесь, и что не знает, как это понять. Камень пролетел несколько метров, скатился с небольшого пологого холмика, перепрыгнул ручеёк и замер на месте, где буйная жизнь уступала место смерти и разложению.
Черта — импровизированная линия, отделяющая лес от зоны опасности, — действительно впечатляла. Отряд стоял, открыв рты от ужаса и удивления, не в силах двинуться с места: перед ними высшие силы как будто провели гигантским карандашом по земле, отделившим один мир от другого. Ни с того ни с сего за Чертой трава меняла свой цвет с зелёного на пожухло-жёлтый, деревья становились серее, а воздух — тяжелее. Над мёртвым лесом стелился туман, то сгущаясь, то расползаясь в стороны. Даже вода, протекавшая там, менялась: внутри неё теперь плыли чёрные, будто нефтяные пятна, скрываясь на самом дне от людских глаз. Никто долго не осмеливался перешагнуть через неё — слишком сильным был страх перед неизвестностью, слишком хорошо «счастливчики» знали, что значит «смерть» в Пустоши.
— Надо идти, — бросил Мэл, беря инициативу на себя. Остальные посмотрели на него с недоумением и… уважением.
Келли надрывно откашлялся и выплюнул в воду чёрно-зелёный ком болезни. Он стал кашлять совсем недавно — вдруг остановился и осел на землю, словно сами лёгкие выходили из его организма. Симптомы они уже видели, и Макри, испугавшись, поспешила дать ему лекарства. Они всё ещё надеялись, что они подействуют, но сам Келли, похоже, больше не верил в выздоровление, всё же оставаясь невозмутимым и не передавая отчаяние остальным. Иногда Вайесс слышала от него только сдавленное «Прости», сказанное, скорее всего, бессознательно. Она перешагнула Черту следом и позвала остальных незаметным движением головы. К облегчению отряда, когда они перешли её и даже продвинулись немного вглубь, не случилось ничего необычного.
— Нужен привал… Прошу, дайте отдохнуть, — взмолился Мэл, когда они одолели ещё пару километров и день стал клониться к вечеру. Было видно по повисшим плечам и дрожи в коленях, насколько он устал тащить носилки, и Корас сжалился.
— Добро, ищите место и разводите костёр. — твёрдо, уже окрепшим голосом сказал он, тем самым вызвав улыбку понимания на лице парня. Он сказал ещё что-то, но никто не придал этому значения, сосредоточившись теперь только на приготовлениях к ночи.
Отряд обосновался на небольшой поляне посреди леса. Здесь не росли цветы, и не было кустов, но, по словам Полярника — главное было держаться подальше от деревьев. Прежде чем отправиться спать — дальше восстанавливать силы — Корас приказал дежурить по двое и обыскать местность вокруг на наличие опасности, в том числе и злополучных ульев. Но ничего подозрительного они не нашли и улеглись в палатки, оставив дежурных. На первую половину ночи никто не вызвался и Мэл, снова приняв ответственность, назначил себя и Вайесс, которой теперь, похоже, после последней смерти доверял больше остальных. Теперь они сидели, вжавшись в стенки одной из палаток и пристально вглядываясь в темноту. Сначала немного мешали фонари — глазам нужно было привыкнуть к отсутствию света, но когда они потухли, стало гораздо удобнее. Вайесс расфокусировала зрение, не вглядываясь в одну точку — она знала, что так сможет увидеть и заметить больше, чем если сконцентрирует взгляд. В отличие от неё, Мэл сразу стал беспокойно оглядываться по сторонам, наверное боясь, что может повториться судьба Хела. Звёзды светили на удивление ярко, луна была в самой последней фазе, и деревья отбрасывали вглубь леса чёрные длинные тени, терявшиеся где-то в скоплении веток и корней. В профиль лицо Мэла показалось ей довольно привлекательным — короткие волосы, связанные в пучок чуть ниже затылка, высокий лоб и выразительный изгиб подбородка, поросшего редкой щетиной — и она невольно подумала, что если бы не военная карьера, он вполне мог бы стать моделью. Она вряд ли могла сейчас разглядеть его полностью, даже если всматриваться с усилием, но мозг достроил образ по памяти, дополнив его романтичным светом луны и стройными тенями. Мэл заметил, что на него уставились, и ухмыльнулся.