Разбитые зеркала, или Прости меня, любовь моя (СИ)

Я сочувственно жму руку Эльзы. Эта женщина ни в чем не виновата, я сама определила ее судьбу. Это я все задумала настолько плохим. Хочется все рассказать ей, но что это изменит? Пусть говорит, что знает.
Эльза продолжает уговаривать меня:
— Только ты можешь повлиять на окончание войны. Только с тобой Виктор будет счастлив. Он обрел смысл в жизни, он вышел из собственного дурмана, его не интересует придуманный мир, благодаря тебе мальчик живет в настоящем. Помоги ему. Пожертвуй своими желаниями и мечтами. Пожертвуй всем этим ради детей Эгелии, которые погибнут. Подумай о них.
«Я не могу, никак не могла этого сделать. Только не я. Какие дети! У меня нет детей. Пусть их родители заботятся о своих чадах. Ну при чем здесь я?»
Спорить бесполезно. Я знаю, что Эльза права, но не хочу с этим мириться. Хочется лишь одного — снова увидеть Франциска. Он тот мужчина, который способен решить все мои проблемы.
Я кидаю свою поклажу, плевать на вещи. Ничего мне не нужно. Доберусь как-нибудь сама. Сломя голову, мчусь к своему любимому.
Опять же я ничего не замечаю вокруг. Меня не смущают кричащие люди, мне невдомек, что все бегут в противоположную сторону. Мне нужно только одно — отыскать Франциска. И когда я его нахожу, то мне ничего другого не остается, как закричать от ужаса.
Прямо посреди торговой площади ревет чудовище. Одному из орков удалось пробраться за пределы купола. Невероятно мерзкое существо, покрытое бородавками и зелеными космами. Не верится, что это чудище — порождение любви Аматеу и Тринимака. Склизкая улитка громит попадавшиеся под руку прилавки, и ищет что-нибудь съестное. Только привычные для людей плоды природы не утоляют желания твари.
Я цепенею и не двигаюсь. Как ненормальная пялюсь на чудовище, которое все ближе подходит ко мне. Даже не задумываюсь, как это опасно. Я забываю о том, что имею право двигаться. Пока не вижу, что Франциск берет двуручный меч, и направляется к врагу один на один.
— Нет! — кричу я. — Но мой суженый ничего не слышит. Он наступает на орка с намерением убить тварь. Не в характере Франциска бежать от опасности. Мужчина всегда делает то, что нужно. Без нытья, без промедлений.
Неповоротливое существо показывает клыки, рычит на Франциска, хочет напугать мужчину своими лапищами. Только Франциска ничего не пугает. Невозмутимый, бесстрашный, сильный. Мой герой, мой рыцарь легко замахивается руками, срезает острым мечем сначала руки чудовища, а затем и голову.
Не успеваю опомниться, как опасность минует Франциска, и вместе с тем — меня саму. Тварь мертва. Облегчение расползается по моей груди и тут же испаряется, как роса в полуденный зной. Я замечаю, что на Франциска брызнула зеленая кровь. Понимая, какая она ядовитая, вновь пугаюсь за жизнь любимого.
«Нет, я не могу я его потерять. Не сейчас».
Теперь нельзя терять ни минуты, кровь может отравить моего мужчину. Следует как можно скорее избавить Франциска от токсичных ядов.
Я подбегаю к колодцу и набираю воды. Франциск подходит ко мне.
У меня нет слов. Я горжусь своим храбрецом, и одновременно испытываю такой страх за него, что не передать словами. Мой мужчина снимает майку, показывает мне свое великолепное тело. Умывается и осторожно смывает с себя зеленую слизь.
Нужно что-нибудь сказать. Нельзя же просто молчать. Я все-таки выдавливаю из себя:
— Как ты? — два простейших слова, единственных, которые смогли выскользнуть из моей души.
«И почему именно этот вопрос? Я ведь вижу, что все хорошо. Он цел и невредим. Силен, как вепрь».
Борьба с орком — легкая зарядка, для человека, привыкшего к ежедневному изнуряющему труду.
— Я в порядке. Нужно было прикончить гада. Только, теперь придется переодеться. Эти тряпки только в топку годятся.
— Угу, — соглашаюсь я и следую за любимым.
Мне кажется, что Франциск смотрит на меня по-другому. То ли моя нечистая совесть искажает реальность, то ли действительно Франциск глядит на меня с затаенной грустью. Я не знаю, успел ли кузнец услышать о предложении короля. Мне невдомек, как быстро распространяются сегодня слухи. Но я надеюсь, что у нас есть еще в запасе хотя бы пара часов счастья.
Мы заходим в кузницу — там никого нет. Все разбежались, издали завидев опасность. Франциск кладет свой меч на стеллаж, и достает другой. Легкий, красивый клинок с двумя лезвиями.
Подавая клинок мне, Франциск предупреждает меня:
— Вероника, скоро купол падет. Возможно, я не всегда буду рядом. Я хочу, чтобы у тебя было это.
Я беру в руки бесценный дар. Красивейшее оружие в мире. Белая ледяная сталь, способная убивать. Жаль, что я не умею этого делать. Я не способна даже муху обидеть этим оружием, не то что чудовище, подобное убитому Франциском.
Я осознаю причину грусти и неразговорчивости Франциска. Он уже знает то, что я пока не хочу принимать.
— Спасибо. Неужели это правда?
— Боюсь, что да.
Слова Франциска, его признание, что миру конец открывают мне глаза. Это правда. Война окончится поражением. Всех, включая меня и его, неминуемо ждет смерть. Так пускай хоть эти последние дни, что еще хуже — часы принесут нам немножечко счастья.
Я откладываю клинок в сторону, подхожу к своему мужчине. Целую его в губы. Он с жадностью отвечает мне. Теперь больше нет смысла ждать. Пускай Франциск будет у меня первым. Пускай он станет моим мужчиной. Я заберу хотя бы это.
Украденное у судьбы время становится поистине сладостным. И пускай вместе со счастьем я испытываю боль. Так лучше. Так я понимаю, что все реально, все по-настоящему. Мы сейчас вместе, мы любим друг друга. Мы не во сне. Мы единое целое, которое не в силах разъединиться.
И когда Франциск усыпает, я смотрю на него. Я разглядываю его лицо в тени всю ночь. Я провожу рукой по его груди, шее, щекам. Трогаю его нос. Я стараюсь запомнить этого мужчину. Рассмотреть каждую мелкую деталь. Хочется узнать все его родинки, прощупать каждый его шрам. Узнать о нем абсолютно все.
Я смотрю на него и молча рыдаю. Не могу удержать слез, понимая, что нам суждено расстаться. Мое сердце разрывается от счастья и отчаяния. Нельзя столько чувствовать, нельзя так сильно любить. Но я люблю.
Люблю, и именно поэтому ухожу. Ухожу, когда он еще спит, и не знает о той боли, которую ему вскоре предстоит почувствовать. Он отдыхает после тяжелой одинокой жизни. Ведь у Франциска, также, как и у меня никого не было. Мы два одиноких путника, встретившие друг друга в пустыне. И я жертвую собой, ради того, чтобы моя любовь жила.
Я выхожу из его дома, беру с собой подарок Франциска, и направляюсь к поместью Эльзы, в свою старую комнату. Там я моюсь. Переодеваюсь в приличное платье. Отправляюсь во дворец к королю.
— Я согласна, — с трудом выговариваю в тронном зале. — Ваше Величество, я согласна стать Вашей женой!
Эти слова даются так сложно, но счастье, озарившее всех присутствующих в зале, не позволяет никому заметить мои слезы. Мир спасен словами.
  
Глава 25
 
— Эриславь, дружок, повесели меня сегодня рассказами, — просит заскучавшая Аматеу.
Высокий мужчина поудобнее устраивается в своем кресле, закидывает ногу за ноги. Он знает, что отказывать нельзя. Поэтому, начинает вспоминать.
— Это произошло относительно недавно. Я пролетал над поместьем своей хозяйки, и решил проследить, не задумала ли та еще какую-нибудь гадость. Опустился на оконный выступ и заглянул туда одним глазом. До моей ушной раковины доходили девичьи рыдания:
— Мама! Ну почему ты не хочешь сделать хоть что-нибудь? — требовала Екатерина. — Ты ведь всегда была на моей стороне. Прошу тебя, вспомни, кто твоя дочь. Почему ты помогаешь этой мерзавке? Как ты можешь допустить, чтобы она стала королевой, а не я? Неужели так бывает? Прошу тебя, помоги мне стать королевой. Я готова заплатить любую цену.
— Не говори глупостей, Екатерина. — Холодно отвечала той мать. Безжалостная женщина. Она действует с трезвой головой и благодаря холодному расчёту способна довести дело до конца. — Ты готова умереть ради этого? Готова пожертвовать каждым жителем Эгелии? Нет? Тогда терпи!