Костяной скульптор (СИ)

В тот же миг объемы энергии конструкта пошли вниз, а по краю поля зрения вспыхнуло пурпурное сияние. Теперь я понял, что тогда мне не почудилось, свет исходил от моих собственных костей.
— Налево! — Такого голоса я бы не смог выдать, сколько бы не старался. И дело было не столько в громкости, сколько в тоне. Кареглазая подобрала верное слово, он бы поистине императорским. Таким, какой присущ только человеку, с самого рождения привыкшего командовать и не представляющего возможности отказа.
И зомбяки послушались. Словно курсанты на разминке, они в два приема развернулись на девяносто градусов и теперь смотрели в спины друг другу. Руки, правда, так и не опустили.
Как только команда была выполнена, сияние потухло, а энергия перестала утекать.
— Ура! У тебя получилось! — Жюстина, похоже, была готова выпрыгнуть из моей головы от радости.
— Нет, не у меня, — теперь я отчетливо понимал, что такого особенного почувствовал в тот момент, когда странная способность активировалась. — Не у меня, Жюстина. У нас.
.
Я не верила своим ушам. Ганлин снова был самим собой, того превознесения самого себя не было и в помине. Он даже поинтересовался моим состоянием, чего не делал уже несколько месяцев. Не знаю, что с ним происходит, но искренне надеюсь, что его текущее состояние станет окончательным.
Его внешность стала иной. Видимо это как-то связано с тем урдалаком, что Ганлин убил недавно. Весь скелет был словно восковая фигурка, побывавшая в руках маленького ребенка: искривленный, неровный, покрытый какими-то выростами, однако он не стал выглядеть отталкивающе. Особенно его глаза, в которых теперь играл пурпурный огонь, ставшие чуть раскосыми и будто прищуренными, выглядели очень красиво.
Потом эта его магия. Я никогда не видела ничего подобного. На обычное заклинание это точно не было похоже. Сияние точно было не таким сильным, как в первый раз, но все равно смотрелось это очень внушительно. И я смогла рассмотреть символ у него на лбу. Перевернутая пентаграмма по центру и от нее в стороны словно расходились волны. Линии волн были разной толщины и длины, казалось, они тянулись к звезде, но никак не могли ее достичь, раз за разом промахиваясь и снова начиная свой бесконечный бег по кругу, только чтобы опять остаться ни с чем. Завораживающее зрелище.
Правда, долго наблюдать за игрой пурпурных волн мне не удалось. Как только зомби исполнили приказ, аура пропала.
— Ура, у тебя получилось! — Жюстина. Различить их я уже смогла бы по одному лишь слову.
— Нет, не у меня, — в его голосе я услышала… нежность? Нет, не может быть. — Не у меня, Жюстина, у нас.
Попробовав еще пару раз, мы убедились в правильности моей теории.
Магию, которую кареглазая назвала “Повиновением”, применял не столько я, сколько моя квартирантка. Без ее воли ничего не получалось, а вот я мог даже не стараться и все равно все вышло бы так, как нужно. И еще для этой магии не требовалось обязательно произносить команды. Даже ее суть на самом деле была не в этом.
Главной силой “Повиновения” была окружающая меня аура. Мы провели эксперимент на свободно шатающемся по уровню зомби. Оказавшись в нескольких метрах от сияющего фиолетовым скелета, монстр застыл, опустил руки, и я отчетливо почувствовал, что теперь ему можно приказать сделать все что угодно, включая самоубийство. Нежить бы просто свернула собственную шею. И для этого не требовалось сильно напрягаться, лишь захотеть того, что требовалось от подчиненного зомби, и он делал все сам. Слова лишь облекали приказ в более удобную форму.
Активация же “Повиновения” сопровождалась неким дополнительным эффектом. Наши с Жюстиной сознания словно начинали биться в унисон. Приказы исходили от нее, но она точно знала, что я хочу, чтобы скелет сделал, а я безошибочно определял, какой именно формулировкой, вербальной или мыслительной, будет отдан приказ и как бы подпевал своей квартирантке. Без этого ничего не работало.
Еще одним немаловажным фактом было то, что каждую секунду, пока работала аура “Повиновения”, моя энергия конструкта постепенно проседала. И чем большее количество нежити находилось под прямым контролем, тем быстрее исчезала энергия. К моему счастью, через какое-то время после отмены ауры энергия начинала постепенно возвращаться, иначе это было бы слишком муторно.
Когда наши опыты подошли к концу, под эффект “Повиновения” попали уже одиннадцать зомби и полные резервы моих сил тратились на них всего за пару минут. Так что большинство было убито.
С тяжелым вздохом я привалился спиной к стене. Физически я не мог устать, но постоянная трата-наполнение запасов энергии все-таки имело свои побочные эффекты. Кареглазая села рядом.
— Могу я спросить? — Начала она с совсем несвойственной ей робостью. Что-то точно было не так.
— Конечно, спрашивай. — Я достал из своей походной сумки свою тезку. Костяная флейта была прижата к несуществующей коже. Что интересно, после слияния с урдалаком мое предполагаемое тело вокруг костей тоже словно бы изменилось, по крайней мере губы, чуть касающиеся холодной кости инструмента, ощущались суше и тоньше. После слияния с урдалаком? После слияния… после! — Черт, как я мог забыть! — кареглазая дернулась: она уже открыла рот, но я ее перебил. — Давай чуть позже, мне нужно еще кое-что проверить. Посиди тут.
Больше не сказав ни слова, я вылетел из тупичка на более-менее открытое место. Зомби тут я всех перебил, а новых не предвидится еще пару часов, так что можно спокойно попрактиковаться. Я ведь объединил свой скелет со скелетом сильнейшего монстра уровня! Мне не терпелось ощутить эту мощь.
Подойдя к стене, я со всего размаха ударил по ней кулаком. Вот только ожидаемой разницы я не почувствовал. Нет, я точно стал сильнее, но прирост не шел ни в какое сравнение с силой урдалака. Я словно поглотил обычного зомбяка, да, сильного, да, способного даже кареглазой доставить проблем, но все-таки не шедшего ни в какое сравнение с монстром, способным одним ударом пробить добротный стальной доспех насквозь. С каким-то разочарованием я посмотрел на собственный кулак. Похоже вскоре эта фраза станет моим девизом, но что-то было не так.
Погруженный в раздумья, я вернулся в тупичок. Кареглазая все также сидела у стены, как я и сказал. Вздохнув, но уже не от усталости, а от разочарования, я плюхнулся рядом.
— Ты хотела что-то спросить? — Она вздрогнула и повернулась ко мне. Пожалуй, проведенного вместе времени должно было хватить на то, чтобы девочка привыкла к моей внешности, но почему-то я заметил, как она вздрогнула. Может быть дело было в том, что сейчас я уже не совсем походил на человеческий скелет.
— Да, — кареглазая замялась, но затем все-таки выдавила. — Как ты себя чувствуешь?
Если бы у меня были брови, сейчас одна из точно была бы приподнята в изумлении.
— В общем нормально. — я не знал, почему, но этот разговор казался мне очень неловким. Да еще и Жюстина куда-то пропала… — Ну, ненамного хуже обычного. А почему ты спрашиваешь?
— Просто… — еще более долгая пауза, мне даже показалось, что она не будет продолжать. — Просто ты так странно себя вел в последнее время. — Она потупилась и отвела глаза.
— Ну, я как-бы говорящий скелет, вряд ли существует поведение, которое было б для меня нор…
Меня словно ударили по голове моей же тяжелой дубиной. События пары последних месяцев круговоротом пронеслись перед глазами. Хотя, не столько сами события, сколько мои мысли по тому или иному поводу. Мельтешение затихло, оставив после себя один-единственный вопрос.
Это был я?
Нет, конечно, мне не чуждо чувство собственного достоинства, в какой-то степени даже гордости. Ведь я с большой вероятностью являлся уникальным существом, однако это никак нельзя было назвать здоровыми эмоциями. Я лез напролом, совершал совершенно идиотские поступки, мне далеко не свойственные, думал такое, что в нормальном состоянии было бы для меня невозможно.