Магия Мериты (СИ)

Словно вспомнив, что диалоговая система предусматривает речевое обращение и ряд команд жестами, Марк продемонстрировал и это.
— Почему изображение звездного неба было таким некачественным? — спросил Рюон. — Мне сначала показалось, что дисплей неисправен.
— Нет. Все в порядке. Наша аппаратура не ломается. Мы обещали показать вам в наших мирах все, что вы потребуете. Но раскрывать их абсолютные звездные координаты не входит в наши намерения.
Слова Марка неприятно кольнули. Вэр увидел, как встрепенулся Лонренок, как вскочил и нервно запрыгал туда-сюда мелкими шажками Илвин.
— Но мы-то здесь. Вы что, запрещаете нам смотреть вверх, на ваши созвездия?
— Что вы, брат Лонренок, — усмехнулся Марк. — Пожалуйста, делайте все, что сочтете нужным.
— Ничего не понимаю, — удивился Лонренок. — Наш звездолет сам доставил нас сюда. У него совершенная астронавигационная аппаратура.
— Все это так, — холодно констатировал Рюон, — но точка нашей материализации неопределенно далека. Не зная поля градиентов оптопараллакса и гравитационные турбулентности у местной звездной системы, ориентировка возможна с весьма невысокой точностью. Учитывая то гигантское расстояние, что отделяет нас от маяков Содружества, следует признать, что мы попросту не знаем, в какой области космоса находимся, и без помощи хозяев не сможем вернуться домой.
Илвин важно подтвердил слова Рюона многозначительным кивком. Вэр знал, что до прихода в Инспекцию Илвин был звездным пилотом. Последние два десятилетия своей деятельности в Межзвездном Флоте занимался составлением лоций. Пожалуй, во всем, что связано с космическими сообщениями, он был крупнейшим специалистом.
На некоторое время воцарилась тишина.
— Вы сгущаете краски, — дружелюбно сказал Марк. Он, казалось, внезапно утратил интерес к разговору и поддерживал его, руководствуясь только чувством долга. — У вас есть программа обратного перелета.
Марк прав, спохватился Вэр. Правила дипломатических сношений предписывали при приглашении представителей иных общин обеспечивать максимальную безопасность перелетов. Поскольку даже знание точных галактических координат и особенностей местной метрики пространства не всегда являлось залогом успешности материализации в заданной точке после надпространственного прыжка, допускалась передача готовых программ полета. При этом, однако, от посещаемой общины требовалось одновременно представить инструкции для обратного полета. Именно это было сделано меритцами. «Но» заключалось в том, что сообщенная ими программа была сформирована в так называемых плавающих переменных, зависящих от текущего времени, и, кроме того, предполагала совершение коррекции у промежуточной базы Сигма.
При утверждении решения о посылке инспекторской группы был констатирован факт, что математический аспект программы полета не может быть проверен. Большинство экспертов пришло к заключению, что тем самым группа попадает в некоторую зависимость от меритцев, но вряд ли это вносит какие-либо дополнительные моменты, влияющие на безопасность инспекторов. Сложность программы, возможно, обусловлена тем, что она получена эмпирическим путем, и другой у меритцев просто нет.
— Я все равно в недоумении, — продолжал Лонренок. — Какое-то ребячество, право слово. Вы пытаетесь скрыть от нас свое местоположение. Зачем? Почему? Я хочу знать причину, почему вы так поступаете.
— Поймите нас правильно. Мы, меритцы, желаем жить по своим законам. Нам не нужны советники и учителя. Раньше мы жили на пересечении звездных дорог. Вы знаете, чем это кончилось. Наша жизнь, наша культура повисли на волоске, едва не погаснув. Спасло нас чудо. Мы ушли в недоступную для вас даль, начали все заново.
Марк замолчал, задумавшись. Никто не смел нарушить тишину.
— Вы должны признать, что у нас есть веские причины поддерживать свою изоляцию. И вы превысите свои полномочия, пытаясь раскрыть расположение наших миров. Ваша задача — дать заключение, насколько наш этический облик близок общечеловеческому. Вот и занимайтесь своим прямым делом.
— Маленькая неувязочка, — сказал Рюон. — С одной стороны, вы претендуете на равноправное членство в Содружестве, а стать доступными для желающих погостить у вас не хотите. Несправедливо как-то.
— Мы нарушаем этим какие-нибудь правила?
— Да нет, все в порядке. Мне только интересно, почему вас не устраивает, например, статус ассоциированного члена Содружества.
— Все просто. Отношения между рядовыми членами Содружества устанавливают они сами, и никто им не указ. Другие цивилизационные образования могут контактировать только с центральными органами Содружества. Нам бы не хотелось в будущем получать санкцию Галактического Совета по всякому пустяку.
— Стало быть, никакой контроль вам не нужен?
— Абсолютно правильно.
— Второй раз пользоваться вашей программой перелета я бы не стал, тем более если на то не будет вашей санкции, — проговорил Илвин, не обращая внимания на Рюоновские эскапады. — Однако по накопленной в звездолете информации, видимо, можно в свободном режиме найти ваши планеты. Вам не приходила в голову такая возможность?
— Сигма закрыта для чужих звездолетов, так что все выданные вам алгоритмы вы можете спокойно забыть по возвращении домой. Что же касается свободного поиска — пожалуйста, дерзайте. Однако должен предупредить, что вы даже приблизительно не знаете нашего местоположения. Если интересно, я при случае покажу, почему это именно так.
— Знаем — не знаем, но попытаться узнать не запретишь, — проворчал Илвин.
— Хорошо, коли наш разговор принял такой оборот, я сделаю официальное заявление, право довести которое до Галактического Содружества предоставлено мне властями моего народа. Прошу встать и приготовиться слушать, — Марк поднялся, отошел к стене, повернулся к инспекторам и, подняв руку, громко сказал:
— От лица гонимого народа Мериты говорю, слушайте все: каждое материальное тело искусственного происхождения, приблизившееся без разрешения к любой из наших планет на расстояние менее пяти световых лет, будет рассматриваться как носитель смертельной опасности, уничтожить который — гражданский долг каждого меритца. Все.
Рюон укоризненно покачал головой. Лонренок хотел что-то сказать, но, встретив сдерживающий взгляд Илвина, махнул рукой и отвернулся.
— Садитесь, — широко улыбнулся Марк. — Отвлечемся от официальных дел.
— Для вас, меритцев, существует только «да» или «нет», только белое или черное.
— Вы не правы, Рюон. Мы такие же люди, как и вы. Может, в нас только больше решительности. Есть вопросы, требующие бескомпромиссности. Только так, — Марк словно убеждал самого себя. — Да и вы тоже не всегда ищете третий путь и можете, если необходимо, настоять на своем. Правильно?
— Так-то так, — проворчал Рюон. — Ладно, оставим пока дела. Чем вы нас угостите?
Разносчик быстро расставил подносы.
— Прошу вас. Это первая ваша трапеза на Эле.
— Надеюсь, что не последняя, — вставил Илвин.
Вэр критически оглядел содержимое своего подноса. Нечто вроде супницы, накрытое крышкой, большой ярко желтый плод на специальной подставке, узкий длинный сосуд с серебристым напитком. Вэр поднял крышку и уловил родной, почти забытый аромат. Неужели настоящий хачар?
Это было самое популярное блюдо на его родной планете. Вэр вырос на нем, и сейчас хачар был для него олицетворением далекого детства, любое воспоминание юных лет было обильно сдобрено его ароматом. Вэр подковырнул вилкой длинный дымящийся кусок мяса, приподнял, надкусил, смакуя чуть кисловатый вкус.
Удивительны бывают судьбы. Первопроходец Хачар, чьим любимым и, быть может, настоящим призванием была кулинария, долгими зимними вечерами предавался своему всепоглощающему занятию. Это, возможно, помогло ему выжить, не сойти с ума в снежной пустыне. Он и изобрел это блюдо. Пришедшие за ним получили более благоустроенную планету и новое своеобразное кушанье. Со временем все забыли о роли Хачара-первопроходца, его жизнеописание можно с трудом отыскать в специальной литературе, но детище его, хачар, много веков является украшением любого стола. Его едят дети, едва достигшие возраста, когда они в состоянии держать вилку, и старцы в институтах геронтологии, скрашивая свои последние дни.