Князь

Матвей, хорошие они парни.
Не ругайся… Как тут сквернословить не будешь, если дылды вымахали, а ума не нажили.
Так ведь не со зла они. Да и помогли сильно: без них, может, и не успели бы учительницу отогреть. А сейчас они где? Не видел случайно?
Случайно видел. С Панкратом в правление пошли «важные» колхозные бумаги спасать.
Тёма удивлённо открыл рот:
Какие… бумаги? Им что, заняться больше нечем? Спалили бы, да и всё.
Вот сам ему это и скажи, бестолочи канцелярской.
Не, пойду-ка я лучше к дядьке Ивану.
И то верно, мужики с ним серьёзные, свой ум имеют, но Панкрата ослушаться побояться. А что у него на уме, то мне неведомо. Иван-то заходил, вещи оставил, в машине германской покопался да за деревню пошёл. С ним и четвёртый ваш товарищ был.
Да, я знаю.
– Что знаешь?
– Ну, что был и с дядькой Иваном ушёл.
Матвей хмыкнул:
– Без него, вояки, справитесь. В каморке моей спит, замотали старика, еле на ногах держится. Иди уж, я сам за ним присмотрю, со мной не пропадёт.
– Спасибо, не бросайте его, он хороший человек, просто городской, в школе словесность преподаёт.
– Хороший… Вот и беречь надо хороших людей.
Матвей улыбнулся в спину парня, быстро удаляющегося к околице:
– Спасли, значит, Лизоньку, и то – радость.
Тёма тихо подошёл к месту, где должен был быть пост Ивана. Аккуратно раздвинув ветки кустов, выглянул и никого там не обнаружил. За спиной кашлянули. Парень резко повернулся и увидел улыбающегося Ивана:
– Подошёл хорошо, даже птиц не вспугнул. А что же лягушек потревожил? Я лежал, кваканьем их наслаждался, а ты всю их «симфонию» порушил.
Тёма развёл руками:
– Предали меня зелёные, не учёл, что по воде звук далеко распространяется.
Это была их любимая игра – тихо подойти друг к другу, и охотник пока проигрывал казаку.
– А мужики где?
– Возле поля колхозного смотрят. Через него дорога одна, мимо не пройти. А по лесу в разных местах проскочить можно, тропок там много. Если кого из местных в проводники возьмут, можем и облажаться.
Вернувшись к пригорку, где Иван устроил лёжку, они улеглись на расстеленном немецком дождевике. Казак, открыв кисет с махрой, вдохнул его запах и, вздохнув с сожалением, спрятал в карман:
– Как там учительница?
– Вроде всё хорошо, сейчас ей поспать надо, силы восстановить.
– Костя с ней?
– Да, пусть поможет Матрёне до гати донести, она сама пока слаба, организм все силы отдал, жизнь сохраняя.
– Пусть поможет… Посмотри-ка, что в машине нашёл, видно, за этим ефрейтор туда лазил.
Иван подтянул к себе рюкзак и вытащил свёрток. Свет луны заиграл бликами на чёрной материи шёлка. Тёма аккуратно развернул материал, и ему на колени выпала кожаная сбруя. Отложив её в сторону, парень с интересом посмотрел на костюм, больше походивший на комбинезон с капюшоном и длинными «ушами» воротника , явно предназначенными для сокрытия нижней части лица. Иван, глядя на озадаченного Тёму, хмыкнул:
– Во-во. Я так же репу чесал, недоумевая, что же это за костюм маскарадный такой.
– Это «тень».
– Какая тень?
Тёма приподнял кожаные соединения ремней и, встряхнув, расправил их. Это творение скорняков явно было дополнением к костюму, повторяя его контур. Из кармашков торчали стальные хвостовики метательных ножей. Достав один, он посмотрел на воронённую поверхность ножа:
– Зубы ночного кота. Ещё должны быть два клыка.
Иван, крякнув, достал круглый кожаный щит с воронёным бубоном, из которого виднелись две рукояти. Тёма потянул за один – в свете луны показалось такое же воронёное тело клинка.
– Это что же, Артемий, за «кот» такой – с зубами и клыками?
– Ночной хищник.
– По амуниции ясно, что ночной. Из какого рода-племени этот зверь?
– Что-то похожее мне учитель рассказывал про Индийских Сипаев. Одной из руководительниц восстания была Лакшми Бай, рани Джханси. Это их княжества, а она, соответственно, княгиня его. Мать её – Бхагирати – умерла, когда Лакшми была маленькой. Оставшись без материнской опеки, маленькая Ману (её родовое имя) росла сорванцом и непоседой. Отец, Моропант Тамби, мало уделял времени воспитанию дочери. Занятый делами княжества, он перепоручил это своему телохранителю Нана-сахибу. Тот нанял лучших мудрецов и дал ей прекрасное образование, а сам учил воинскому искусству, воспитав сильную и мудрую правительницу. Но в Индииженщинам непринято носить оружие, потому он выбрал из каждого рода Сипаев самого искусного в военном ремесле юношу, создав её личную охрану из воинов «тени». Они как призраки всюду следовали за своей госпожой, оберегая её жизнь. Эта одежда чем-то похожа по описанию на их экипировку. Клинки похожи на «Шамширы», только те длиннее. Но вот ножи… Их не было, они пользовались «чакрой», но тут её нет, видно, упростили для удобства. Скорей всего, родина этого костюма Непал или Бутан. Там часто практиковали эти…
– Шэнбяо?
Тёма и Иван резко повернулись в сторону голоса. Облокотившись на ствол берёзы и покачивая в руках ТТ, там стоял Костя:
– Так, откуда тебе про них известно, урянхаец, или кто ты там ещё?
– Шэнбяо – это возвратное оружие, а эти так… для балагана.
Тёма, сглотнув тягучую слюну, заворожённо смотрел на оружие. Краем глаза он заметил, как Иван потянул клинок. Костя поцокал языком:
– Вы бы не трогали железо, ваше благородие, опасно это, не равен час, порежетесь ещё.
Осипшим голосом Иван прошептал:
– Чего тебе надо?
– Ясности, казак, ясности. Могу ли я спину свою вам доверить, или с оглядкой мне жить? – убрав пистолет, он вопросительно посмотрел на Ивана.
– Да вроде повода не давали.
– Причины – они всегда в деталях и недомолвках. Кто я, вы знаете, по крайней мере, ты, Иван. А с вами не всё ясно. Тайны у всех есть, но сейчас война, и мне не хотелось бы ими заниматься, других дел полно. Ответь прямо, как офицер, мы вместе? Или не перешагнуть тебе через благородство своё?
– Как офицер, я тебе отвечу, что, кто враг моей страны, я знаю. А что до благородства, так я им не одну тысячу вшей в окопах вскормил, как-нибудь совладаю с ним.
– На том и порешили. Что до сегодняшнего дня было, то пусть у каждого внутри будет. А с сего момента общей жизнью живём.
Костя протянул руку Ивану. Обменявшись крепким рукопожатием, они повернулись к парню:
– Ну что, Тёмка-Богатур, повоюем?
– Повоюем, дядька…
– Давай-ка упростим родственные определения. Ну какой я тебе «дядька»?
– Хорошо, Костя.
– Во, коротко и понятно. А по поводу метательных ножей – баловство, конечно, но иной раз и жизнь спасти могут.
Костя приподнял костюм и примерил к себе:
– Коротковата кольчужка.
Протянув костюм Тёме, он прошептал:
– Ох, чую, просто так от владельца