Ретенция (СИ)

Выхожу из ангара. От Кристини сообщение: «Это кто ещё из нас ЗАНЯТОСТЬ! Давай завтра пообедаем, а вечером в оперу?»
«Эх, опять опера», – думаю я. Впрочем, всё равно придётся завтра встречаться с Кристини, чтобы вернуть ключ.
По дороге домой думаю, как это провернуть. Подходя к нижнему этажу нашего многоэтажного скворечника, внезапно вспоминаю, что через день у меня защита дипломной работы. По спине пробегает неприятный холодок. Завтра, по-хорошему, остаться бы дома и ещё раз изучить все материалы, но ключ оттягивает карман форменного пиджака. Нужно срочно вернуть его на законное место. Обращаю взгляд на безлунное небо, слегка затянутое облаками, как серой маскировочной тканью. Луна укрылась за одним из сгустков водянистого пара.
Ночь почти не сплю, шею и правое плечо слегка тянет. Видимо, это напоминание о том, как я ударил охранника в висок. Тело ворочается в поисках удобного положения, шейные позвонки похрустывают. В эту ночь сон не смог победить напряжение. Заснуть так и не получается.
Я встаю и брожу по квартире, вытаскиваю из нижнего ящика тумбы учебные материалы и тащусь с ними на кухню. До утра читаю распечатки лекций и свои записи. Письменные тезисы уже сданы в комиссию, осталось лишь расставить в голове факты и цифры, чтобы достойно выступить с презентацией. Я засиживаюсь, забывая о времени. Облака рассасываются, и солнце вновь становится полноправным властелином своей небесной обители.
Запивая круассан имитацией зелёного чая, я на ходу одеваюсь и направляюсь к лифту. Взгляд невольно скользит по двери напротив. Кажется, она слегка приоткрыта. Всё тело замирает. «Интересно, не там ли сейчас эта девушка? Есть ли там кто-то вообще?» Едва удерживаясь от соблазна подойти и подергать ручку двери, я отхожу в центр лестничной площадки, разворачиваюсь и вызываю лифт. «Чем она меня так зацепила? Почему я вновь о ней вспомнил?» – проносится в голове. Я отвлекаю себя от внезапных мыслей и стараюсь прикрыть глаза, чтобы унять ноющее жжение. Я знаю, что они красные после бессонной ночи, но уже ничего не могу поделать.
Сегодня я прохожу пост охраны чуть увереннее, чем вчера, но нервы ритмично сжимают мышцы, из-за чего по телу пробегает легкая дрожь. Я боюсь выдать себя. Когда встречаю в коридоре Агафию, на её лице возникает удивление. Она ничего не говорит, вернее, я не даю ей выговорить ни слова.
– Привет. Да вот, решил прийти поработать. Дома нервничаю, тут обстановка больше помогает собраться, – с натянутой улыбкой отвечаю я, стараясь, чтобы слова звучали небрежно и расслаблено.
– Привет. Поняла, – она кивает, – ты сегодня до скольких?
– Эм, думаю, до обеда точно, а там посмотрим, – отвечаю я.
– Хорошо. Поможешь мне сегодня построить модель нескольких проводящих пучков?
– Да, конечно.
– Тогда в компьютерную лаборантскую подходи. Буду там.
Я кидаю вещи в основном помещении лаборатории, выхожу в коридор и следую в лаборантскую. Мы работаем несколько часов, разбирая запутанные пути волокон мозга, строя их карты и находя маленькие крючочки-зацепочки. Такие карты позволяют понять, как одни части мозга связаны с другими. Считается, что если мы их все распутаем и определим, кто, как и с кем связан, то сумеем полностью предсказать поведение человека и ход его мыслей. На самом деле такая технология уже есть, мы лишь уточняем некоторые моменты. Эта работа связана с темой моей дипломной.
Но сегодня из меня никудышный работник, я постоянно отвлекаюсь на мысли о том, как вернуть на место ключ. В голове вырисовывается последовательность действий, но повезёт ли мне в этот раз? Время подходит к обеду. Я быстро съедаю тарелку супа и пишу Кристини. Через пятнадцать минут она встречает меня у лифта.
– Утёночек, что у тебя с глазами? – она слегка оттопыривает губу и с глуповатым видом заглядывает мне в зрачки.
– Да так, ничего. Не спал просто…
– Почему?
– Нервничаю из-за диплома.
– Бедняга. Тебе нужно спать.
В этот момент я не понимаю, что именно выражают её карие глаза – сочувствие или вовсе ничего, пустоту. Быть может, она произносит эти слова просто потому, что так положено говорить. Агафию я чувствую хорошо, её лицо сообщает мне все оттенки её внутреннего состояния. Кристини же совершенно кукольная и неестественная. Неужели я – её жених из кукольного дома?
– Ты что-нибудь ел? – задаёт она ожидаемый вопрос, когда мы выходим из лифта на двадцать восьмой этаж.
– Не особо, немного супа.
– Давай я тогда сбегаю в общую комнату, захвачу каких-нибудь булок, а ты пока иди в мой кабинет.
– Хорошо, – внутри всё ликует. Ситуация повторяется, и есть шанс в этот раз всё сделать правильно. Я разворачиваюсь и иду в конец коридора – в сторону кабинета.
– Трэй! – внезапно окликает меня Кристини.
– Да? – разворачиваюсь я.
– Если будешь махать кулаками и ногами, не задень шкаф.
– Договорились, – я улыбаюсь, игриво вскинув брови.
Войдя в кабинет, я сразу же направляюсь к шкафу. «Предохранитель, предохранитель, чёртов предохранитель», – повторяю я про себя.
Дверца под давлением отодвигается, но я не вижу внутри ни одного ключа. Их там нет! «Какого?..» – взрывается внутри меня. Я стою ошарашенный. Где все ключи? Что теперь будет? Я едва не забываю закрыть дверцу, услышав шаги Кристини за дверью. Всё же иногда от ее каблуков есть какая-то польза.
– Вот, держи два рогалика, ещё захватила шоколадный мусс, – я подхожу к столу, и она протягивает мне еду.
– Спасибо, – с обезумевшими от ужаса глазами я беру сладкое.
– Ты чего? Опять тут махал руками?
– Нет, вернее немного, – растерянно отвечаю я.
– Вид у тебя совсем никчёмный, забей ты уже на этот диплом, ты там уже и так столько сделал, должны засчитать твои труды.
– Ну тебе легко говорить, – словно придя в себя при слове «диплом», отвечаю я.
– А что, разве я сама не защищалась?
– Да, защищалась, но у тебя…
– Что?
– Да ничего.
– А… поняла, ты про маму мою хотел сказать. Да она даже не знала, когда у меня защита, ясно тебе!
– Этого и не требуется.
– Трэй, я, может, и не гениальная или ещё что-то там, но я сама учила и всё сдала! Ясно?! – с покрасневшим от напряжения лицом и перекошенным ртом почти кричит Кристини.
– Да я понял. Извини, – я подхожу и приобнимаю её. Она сперва отстраняет меня, а потом сама прижимается. Зачем я это делаю? Кто эта женщина для меня? Я, наверное, для неё как дровосек для Белоснежки или еще какой-нибудь принцессы. Мы стоим так несколько минут. Её дыхание становится более спокойным.
– Трэй, а ты думал о чём-нибудь более серьёзном? – внезапно спрашивает она, глядя в окно за моей спиной.
– Ээ, о чём, например? – я включаю дурака.
– Ну, например, – она убирает голову от моего плеча, – о совместной жизни, о семье, о детях, – последнее из её уст звучит совсем нелепо.
– Хм, я даже не знаю, – очередное удивление за этот день совершенно сбивает мой разум с толку.
Кристини сама ещё как ребёнок, как семья в её вымышленном сказочном, розовом мире. Неужели в кукольный домик теперь понадобились ещё и коляски с малышами? Её ли это мысли, или она транслирует общий социальный код?
– Просто нам уже… – она сбивается. Видно, что ей непросто говорить о том, к чему она внутренне сама не готова. Готов ли я к семье и детям? Я разве что Никсу нянчил, и то не слишком долго. К собственным детям я ещё явно не готов.
– Что? – выпаливаю я.
– Мм, да нет, ничего, – отвернувшись, она направляется к своему стулу.
– Ааа, – мямлю я.
– А знаешь, тут такое случилось, – словно взбодрившись, она приглаживает руками сине-зелёную юбку и садится за стол. – Мистер Плантикс заставил меня сдать все ключи на утилизацию.
– Что это значит?
Кристини так резко меняет тему разговора, что я не сразу врубаюсь, о чём речь.
– Ну, у них там что-то случилось, и они все старые ключи заменяют на новые. Там вроде кто-то влез в институт этот с сорняками.