Удары жизни (ЛП)
Блять.
Зайдя на кухню, в первую очередь мою руки, затем набираю лед в пластиковый пакет. Когда я возвращаюсь в гостиную, ее голова наклонена назад с полотенцем, покрывающим нос, и я протягиваю ей лед. Она смотрит так скептически, что я сажусь рядом с ней и вздыхаю.
— Я помыл свои руки, ясно?
Она берет лед у меня и накладывает на него полотенце.
— Прости, я не знала, что ты там и что ты занят, — извиняется она, смотря на мою промежность в боксерах.
Я тяну простыню, которой накрывался, на колени и опускаю голову.
По крайней мере, я больше не твердый, хоть один плюс. Но мне хочется умереть от стыда. И чувствую, как синеют мои яйца от того, что я так и не получил оргазм, который мог стать эпическим.
— Это все твоя вина, — бормочу я. — Все твои разговоры о вибраторе.
— О, мой Бог, ты думал обо мне?
Моя голова опускается в поражении от ее возмущенного тона. Только, когда я понимаю, что она пытается не засмеяться, мое сердце начинает снова биться.
Она надо мной прикалывается?
Спасибо, Господи.
Я кладу руку на грудную клетку рядом с сердцем, будто это поможет восстановить ритм.
— Это не смешно.
— Позволю себе не согласиться, — девушка мне улыбается, когда она откидывает голову на спинку дивана. — Это было весело. Даже несмотря на это, — говорит она, указывая на пакетик со льдом, прижатый к носу.
— Иди сюда, дай мне посмотреть. — Я наклоняюсь и убираю пакетик, оставляя его на журнальном столике. Беря пальцами ее подбородок, я наклоняю ее голову из стороны в сторону. Нос не выглядит сломанным. Есть небольшое покраснение, но, возможно, это из-за льда, кровотечение остановилось. Выдыхая, я отпускаю ее подбородок и снова прикладываю лед.
— Возможно, это ушиб, но думаю, ты будешь жить.
Опустив глаза, она вертит пакетиком.
— Мне действительно очень жаль. Я не имею в виду…
Я вздрагиваю и поднимаю вверх руки, чтобы остановить ее.
— Мы можем перестать говорить об этом? Мне достаточно стыдно, чтобы хотеть умереть.
— Вполне справедливо, — говорит она, наклоняя свою голову назад, чтобы разместить на носу пакет со льдом.
Она смотрит на меня, ее улыбка все еще играет на ее губах, и я качаю своей головой, размышляя о невероятно смешном повороте событий сегодняшнего вечера. Я должен был спать в своей постели, а не сидеть на диване, обсуждая с моей сотрудницей свою привычку подрочить. С моей нахальной работницей, которая не прочь поговорить об эпизоде мастурбации.
Я опустил голову на спинку дивана, как это сделала она.
— Ты совсем не такая, как я себе тебя представлял.
Она приподнимает одну бровь и спрашивает:
— Да? И какой же ты меня представлял?
— Красивой. Милой. Тихой.
— Оу, — говорит она смущенно.
— Нет, это хорошо.
Саванна усмехается и убирает лед с лица.
— Ты только что по существу сказал мне, что я – злая и шумная. Как это может быть хорошим?
Я пожимаю плечами.
— Это что-то новое. Большинство девушек, которых я встречаю, пытаются угодить, и ты не похожа ни на одну из тех, с кем я знаком, — признаюсь со смехом и добавляю: — Если я скажу тебе, что небо голубое, то, вероятно, ты поспоришь, что это не так.
— Ну, ты прав. Сейчас за полночь. И прямо сейчас небо черное.
— Видишь? Совсем ни с чем не соглашаешься. И мне это нравится, — хотя не следовало бы. Девушка, как Саванна, требует работы. Прежде чем я заполучу эту цыпочку, она потребует времени и усилий, а это не то, к чему я стремлюсь.
Возможно, меня назовут придурком, но я всегда иду по пути наименьшего сопротивления. У меня нет терпения или желания гоняться за девушкой, когда есть много других, желающих занять ее место. Вот по этой причине, отпор Саванны — это весело. Занимательно, даже.
— Ты тоже не такой, каким я тебя представляла.
Это я должен услышать.
— И каким я тебе казался?
Она пожимает плечами и оборачивает ручное полотенце вокруг запотевшего пакета.
— Серьезным. Может, немного угрюмым.
В ответ на мое хмурое лицо она говорит.
— Да. Именно так. Ты так выглядишь сегодня весь день. — ее голос стихает, как будто она сожалеет, что сказала первое, что пришло ей в голову. — Ты не замечаешь, как твои брови становятся такими, как сейчас.
Я морщусь.
— Прости. У меня такое лицо, когда я на чем-то сконцентрирован.
— Что может так сильно завладеть твоим вниманием?
Ты.
— Ничего хорошего, — отвечаю, делая протяжный вдох.
Саванна раздувает щеки, когда выдыхает, затем вздрагивает и осторожно касается переносицы. Возвращая лед к лицу, она говорит:
— Я не ожидала, что получу от тебя ночью еду и зрелище, так что спасибо тебе за это.
Я сжимаю губы, чтобы сдержать смех, но в итоге он вырывается наружу.
Я не ожидал, что ты будешь такой веселой, так что спасибо тебе за это.
После мгновения тишины, она убирает руку от лица, прикусывает губу и вытирает капельки воды, которые упали с пакетика на ее бедра, и, понизив голос, повторяет:
— Серьезно, спасибо. За все.
Мои брови поднимаются вверх в удивлении, когда я прочищаю горло.
— Не стоит благодарности.
Как только проходят секунды, все превращается в какой-то неловкий момент, и вскоре она встает и что-то бормочет о возвращении в постель. Я пытаюсь не смотреть на бледную кожу между ее хлопковыми шортами и майкой, но это трудно сделать, так как она находится на уровне моих глаз.
— Спокойной ночи, Деклан.
Даже то, как она произносит мое имя, производит на меня эффект. Что заставляет мой пульс учащаться, а мое сердце бьется, как рыба без воды. Черт возьми, с каких это пор я стал так реагировать на цыпочек?
Я поднимаю свои глаза к ее лицу и вижу ухмылку, с которой она смотрит вниз на меня. Черт, она поймала меня.
Нахмурившись в смирении, я вновь смотрю на нее, когда она уходит, вздыхая при виде ее попки в этих узких шортиках. Когда Саванна скрывается в моей комнате, я хватаю подушку, вспоминая о своих синих яйцах, и тяжело вздыхаю в нее.
Я такой долбоеб, когда дело касается этой девушки.
Такой долбоеб.
Глава 4
Саванна
Спать в машине после восхода солнца довольно жарко, поэтому последнюю неделю я поднимала свою задницу до рассвета. И сейчас, когда я лежу в гигантской комфортной постели, я просыпаюсь в тот момент, когда солнце только начинает выглядывать, к моему огромному огорчению.
Зевнув, я тянусь и ворчу, вставая с постели. Если бы мне не хотелось так сильно писать, я бы заставила себя снова заснуть, потому что прошлой ночью у меня был лучший сон за последние дни. Кровать Деклана такая удобная, было потрясающе развалиться на ней.
Я все еще сплю с запертой дверью и газовым баллончиком под подушкой. Старые привычки умирают с трудом, как и все остальное.
В квартире тихо, когда я открываю дверь и прохожу по коридору в ванную. Включаю свет и запираю за собой дверь, пританцовывая в стиле «святое-дерьмо-я-сейчас-описаюсь», когда опускаюсь на сиденье унитаза. Приятное облегчение накрывает меня, пока я смотрю на плитку кремового цвета на стенах и на полу. Как же это здорово иметь возможность пописать в том месте, где ты спишь. Я почти забыла, что это такое.
Спустив воду в унитазе, включаю кран и мою руки, уставившись на свое отражение в зеркале. Краснота на переносице носа немного осталась, но ничего такого, что невозможно было бы скрыть макияжем.
Закрывая кран, я впервые оглядываю ванную комнату. Душевая занавеска прозрачная, но с рисунком из черных, красных и серых кругов различного диаметра. Раковина выполнена из гранита, как на кухне, и она завалена различными мужскими туалетными принадлежностями: дезодорант Axe, электробритва, несколько баночек для укладки волос и маленькое серебряное кольцо. Нахмурившись, я вытираю свои влажные руки о шорты, поскольку на вешалке нет полотенца, затем поднимаю украшение, чтобы лучше рассмотреть. Выглядит как серьга. У Деклана проколоты уши, я видела маленькие дырочки вчера и за день до этого, но почему здесь только одна серьга? Я сильнее хмурю брови, когда кладу ее на место, и еще раз осматриваюсь вокруг.