На краю миров (ЛП)

— А где Дакми?
Кантор использовал большой палец, чтобы указать в сторону святилища.
— Пришла Тотоби-Родолов, и он сел вместе с ней.
— О, я надеюсь, что мы сможем протиснуться к их скамье. Я бы хотела сидеть рядом с ними.
Кантор приподнял бровь.
— Не думаю, что это будет проблемой.
Вскоре после того как они вошли, Биксби поняла, что он имел ввиду. В святилище, в котором могло быть тысячи верующих, на красиво расписанных и полированных скамейках, сидели менее сотни.
Кантор наклонился к ней.
— Я считаю, что в нашем крошечном святилище на моей родине было больше посетителей, чем здесь.
Бикси краем глаза уловила какое-то движение. Она посмотрела в ту сторону и увидела Феймара стоящего между двумя колоннами. Когда она моргнула, его уже не было, лишь только бронзовая статуя одного из миротворцев, упомянутых в книге Примена, находилась на том же месте. Виня во всем тусклый свет, она повернулась, чтобы изучить стены по обе стороны от скамеек. Многие статуи в натуральную величину заполнили нишу. Некоторые были легко узнаваемыми, но она не знала имен всех изображенных людей.
Кантор по-джентльменски предложил ей руку. Она мысленно рассмеялась над тем, что он, деревенский парень, так быстро подхватывал городские манеры. Бриджер последовал за ними к скамье, где сидели Тотоби-Родолов и Дакми. Флейта и скрипка играли мелодию из «Созерцательного мгновения». Биксби узнала некоторые кусочки из фрагментов в игравшей мелодии «Созерцательного мгновения», которые доносились из святилища рядом с дворцом. Когда только два инструмента играли, то мелодия звучала более меланхолично.
Два регента в мантиях вышли на помост. Повернувшись лицом к прихожанам, они открыли свои книги. Ясными голосами они начали петь. После первой строфы к ним присоединились еще двадцать регентов. Когда они запели, у Биксби побежали мурашки по коже. Она провела ладонями по предплечьям и посмотрела на Кантора, чье выражение лица показывало его увлечение музыкой. Она вспомнила слова Ахмы о том, что его дар, как ходока — участвовать в такой священной форме поклонения.
Их пребывание в святилище, натолкнуло ее на воспоминания о детстве. Все ее наставники брали ее на службу, но глубина поклонения вызывала у нее сомнения. По прошествии часа, она все больше разочаровывалась. Проповедь, которую давал мужчина в искусных одежда не говорила ни о чем другом, кроме как о попытках думать о хорошем. Согласно тому, что он говорил, эта практика, думать о хорошем, должна придать тебе отдых в жизни. Как будто, если думать о возвышенном, то это решит проблему с канализацией.
Чувствуя отвращение, она позволила мыслям и глазам свободно блуждать. Свет свечей и солнца никак не согревал большую комнату. Биксби посмотрела в потолок с двенадцатью мансардными окнами. Несмотря на то, что солнце сияло на улице, немного света проходило через купола на крыше. Какое-то время она пыталась понять как это работало — ведь это было не логично. Полуденное солнце должно было наполнять все святилище золотыми лучами.
Не в силах придумать объяснение, она вскоре сдалась и попыталась заинтересоваться художественными работами, окружающими ее. Тени скрывали большинство статуй на стенах. Она задавалась вопросом, кто же по ошибке поставил скульптуры у стен, а колонн между статуями на два фута вперед. Конечно, на высоких деревянных колоннах можно было увидеть и осмотреть богато украшенную резьбу. Сначала она подумала, что это пиктограммы из знакомых ей историй. Но изучив одну из них поближе, она поняла, что ни одна из них не соответствует рассказам из Книги.
Напрежение в ее глазах усилилось и она решила просто закрыть их. Молясь, чтобы не уснуть, она наклонила голову так, чтобы никто не мог увидеть, что ей не интересно.
Она с радостью встала, когда канторы пропели благословение, тем самым закончив службу. Пока канторы продолжали упоминать последние слова, люди отвечали.
Правда таиться в сердце Примена
Так же и с нами
Сердце Примена сильное
И вместит меня
Сердце Примена великое
И укрепит меня
Сердце Примена доброе
И поддержит меня
Сердце Примена мудрое
И успокоит меня
Сердце Примена осторожное
И подготовит меня
Сердце Примена обладает смекалкой
И выкует меня
Сердце Примена верное
И обновит меня
Сердце Примена заботливое
И утешит меня
Сердце Примена, защищающее тебя, никогда не предаст
Сердце Примена, защищающее меня, никогда не предаст
Поэтому верь
Поэтому верь
Неси правду
Неси правду
И будет так
И будет так во веки веков
Следующее часть включала в себя торжественную просьбу регентов о праведности и слегка перефразированный ответ прихожан.
Бикси всегда любила ответное пение. Пение благословения придавало ей чувство важности. Она и другие прихожане согласились ответить на этот призыв.
Голоса регентов звучали правдоподобно, и единство тона наполнило воздух богатым пьянящим чувством. У Кантора и Бриджера были сильные голоса, и они выделялись среди всех, как лидеры отвечающих прихожан.
Когда последняя нота завершилась, в комнате эхом донесся фыркающий и громкий храп.
Возможно, все остальные не ответили на призыв.
Дакми взял Биксби за руку и крепко ухватился за нее. Друзья пошли к дверям.
Бриджер вертел головой вперед-назад, будто искал что-то.
— Разве кто-то не должен стоять у двери? Знаете, человек, который пожимает нам руки и говорит, как он рад нас видеть.
Кантор покачал головой.
— Думаю, в некоторых святилищах нет такого человека.
Биксби прищурилась из-за яркого полуденного света. Ее глаза быстро привыкли, и она заметила, что на улице стало больше горожан, чем за час до этого.
Дакми поклонился друзьям.
— Приходите в мою вильту. Я сказал Минке Наф приготовить для нас обед. Это длинная прогулка, и к тому времени ваш аппетит будет готов к ее удивительным блюдам.
Они миновали кафе, которое посетили тем утром. Биксби не узнала никого из людей, сидящих за столами под открытым небом. Официанты подавали обед.
Когда они шли по очень малолюдным улицам, Биксби задавала вопросы, которые ее беспокоили.
— Почему они поставили статуи за деревянными колоннами? Какие истории стоят за резными фигурками?
Дакми повернулся, пристально посмотрел на нее, а затем ответил.
— Ты очень наблюдательна, но допустила ошибку. Статуи являются частью оригинальной архитектуры. Каждая из них служит опорным лучом, а также дополняет представление о том, как Примен создал наш мир и связан с ним. Колонны были добавлены только сто шестьдесят лет назад. Они не выполняют никакой функции. Пиктограммы славных достижений людей и драконов. Каждое заметное событие с начала истории было отмечено в полированной древесине.
Биксби почувствовала озноб и не от холодного ветра. Еще сидя на коленях у своей матери она научилась почитать Примена и держать его в качестве главного приоритета в своей жизни. Резные колонны пренебрегали порядком праведности и преувеличивали роль людей и драконов.
Ее отец смеялся над примером, который мать привела в отношении мужчин, которые слишком высоко ценили себя. Маленькая Биксби прыгала вокруг трона отца и танцевала между родителями, пока они разговаривали.
Он сказал:
— Они раздули эго, и мы все знаем судьбу преувеличенных вещей.
Биксби внезапно остановилась и посмотрела на отца.
Он положил руку ей на плечо.
— Почему у тебя такое взволнованное лицо, принцесса? Что тебя беспокоит?
— Они правда это затеяли, папа? Этот беспорядок, вонь и ужасные вещи, все для того чтобы встать на твое место?
— Ах, дитя, мы не сможем этого увидеть. Их тела, вероятно, будут выглядеть так же, как они всегда выглядели. Но внутри ущерб будет велик. И без прикосновения самого Примена гнилостная душа никогда не будет очищена.
В то время Биксби была потрясена тем, что люди могут ходить с раздувшимся эго. Кто знал, когда у этих бедных людей будет что-то внутри, что взорвется? Она очень внимательно наблюдала за теми, кто находился во дворце, и мысленно составляла список тех, кто был в опасности. Теперь она довольно легко узнавала эгоистичных людей, но у нее больше не было списка.