Яддушка Для Злодея, Или Нельзя (Влю)Убить Кощея (СИ)

Но все оказалось гораздо хуже. Стоило мне открыть глаза, как я увидела самый страшный кошмар в своей жизни.
Кощей, склонившись надо мной, приник к моим губам и делал… делал… искусственное дыхание!
Только кто же делает искусственное дыхание с языком?! А этот гад делал, и ему это занятие, по-видимому, нравилось.
Я только была не в восторге! Никакого уважения к Бабе-яге! А где страх, спрашивается, где особый пиетет? Как-никак я одна из ключевых фигур в сказочной изнанке, правда, еще ни в чем не разобралась, но я исправлюсь. Нужно же все-таки держать почтительную дистанцию? Он злодей, а я представитель добра, защитница всех птичек и зверюшек в сказке! Как вообще наше столь тесное и слюнявое общение скажется на моей репутации?! Все мужики эгоисты, о себе только и думают!
Ему-то все нипочем, соблазненную Бабу-ягу ему только в карму запишут. Вон, видите ли, какой крутой злодей, саму защитницу добра и справедливости охмурил, а мне при этом каково? Обидно, конечно же! Вот если бы я его… Впрочем, эта мысль была настолько кошмарной, что я, недолго думая, с воплем «Пошел прочь!» оттолкнула Кощея прилипчивого подальше. Нечего мне здесь целовашки устраивать под видом спасения!
Кощей поверженный с воплями рухнул в воду, чтобы в следующий момент выпрыгнуть. Я заметила, что ссадин и синяков у первого злодея изнанки поприбавилось. Видно, все самое интересное развлечение я пропустила, пока была в отключке.
Рядом на воде, словно подбитая субмарина, дрейфовал не менее побитый водяной. Он театрально стонал, протягивая руки к сердобольным русалкам, всплывшим на поверхность, чтобы посмотреть, чем кончится подводный блокбастер с элементами неразделенной любви, разрушенных надежд и прочего. В общем, утопленницам шоу понравилось, с чем я себя и поздравила.
– Рыбоньки мои милые, – млел обиженный подводный, – идите к папочке. – И только зеленый протянул свои перепончатые руки, чтобы обнять утопленниц, его огорошил истошный визг.
– Уйди, противный!!! – Русалки прыснули во все стороны, как тараканы, только хвосты в воздухе мелькнули и круги по воде разошлись.
В абсолютной тишине квакнула, чтобы тут же замолкнуть, какая-то невероятно смелая лягуха.
Одиноко дрейфующий водяной так и торчал посреди реки, замерев в изумлении, растопырив руки и пальцы.
До зеленого довольно долго доходило, что теперь правила игры в его мокрейших владениях поменялись кардинальным образом. Когда водяной разлип и осознал, что ему самому придется заботиться о себе и о своем огромном хозяйстве, он расстроенно пошарил в воде и достал оттуда рыбу.
– Вот что, Кощей, – держа холодную рыбину около подбитого глаза, произнес водяной, – подавись ты своей Бабой-ягой!
– Она у меня и так поперек горла, – ответил злодей-младший, выжимая подол косоворотки.
– Но смотри, – продолжал напутствовать зеленый, – еще раз в моих реках и озерах появишься, я твоему батьке всю малину испорчу. Он у меня ни капли воды больше не получит, и тогда сам с ним объясняться будешь.
– У нас свой запас имеется, – огрызнулся почти бессмертный, указав на мокрые следы на песке, которые оставляла после себя нахлебавшаяся речки скатерть саможранка. – Не какому-нибудь сому зеленому грозить первому злодею изнанки.
– Ты еще не первый! – погрозил кулаком водяной и резко в отчаянии нырнул, чтобы уплыть на самое дно, там забиться в свой подводный дворец и пить горькую с горя. Что-то ему подсказывало, что теперь придется самому чулки русалкам стирать, лишь бы они на него хоть одним глазком взглянули.
– Зато я быстро учусь! – парировал Кощей, обсыхавший на берегу. Злодей меланхолично проводил взглядом стайку пузырей и расходившиеся по воде круги.
Я в отчаянии уставилась на разливавшуюся реку. Видно, с горя водяной решил здесь все затопить.
На противоположном берегу стояли мои звери: медведь, переминающийся с ноги на ногу, серый волк, чешущий лапой затылок, и лисичка, в отчаянии бегающая туда-сюда по берегу.
Коротко посовещавшись, звери начали давать мне сигналы, что пойдут в обход и догонят меня, когда смогут перебраться через реку. Серый взял след, Михайлыч показал знак «не унывай», а лисичка погрозила пальцем и ткнула в Кощея, мол, не зевай! Я помахала ладонью вслед уходящим.
И правильно, я бы сама не рискнула лезть в воду. Либо злой как черт водяной утопит, либо перевозбужденные победой над единственным мужиком русалки на радостях до смерти защекочут.
Только один из стоявших по ту сторону решился лезть в воду. Домик, кто ж еще. Судя по всему, куда я – туда и он. Избушонок разбежался и нырнул.
Действительно, что ему сделается, он же деревянный?! Это медведя речные зубастики до костей объесть могут, лису на подводные половики пустить, а от волка один хвост оставить. А бревна не поглодаешь, будь ты самая зубастая и прожорливая пиранья в обеих реальностях.
И все-таки я с тревогой наблюдала за своим домиком, смутно понимая, что это все, что у меня осталось от бабушки, помимо книги и звания Бабы Яги.
Где-то на середине реки мой домик на несколько минут скрылся под водой.
Сердце екнуло так сильно, что я со страху чуть сама не полезла в реку. Только чья-то рука схватила и удержала, а убедившись, что я не сигану в реку, отпустила.
Секунды текли мучительно долго, складываясь в минуты, домика не было видно, даже круги успели разойтись на воде.
Я решительно шагнула вперед. Руки там, не руки, а мой домик никому не отдам!
Но в следующий момент из воды вынырнул избушонок, целый и невредимый, отчаянно по-собачьи загребающий цыплячьими лапками.
Стоило глупышу выбраться на берег, я тут же кинулась к нему, осматривая на предмет поломок и взлома. Огромный амбарный замок по-прежнему висел на двери.
Еще я волновалась за книгу. Пряча ее от Кощея, я положила кладезь яговских знаний на прежнее место – туда, откуда взяла. То есть на полку, самую дальнюю, спрятавшуюся за печкой в крохотном домике на курьих ножках. Резонно полагая, что широкоплечий Костик-первый туда банально не пролезет. А значит, бабушкины тайны будут в безопасности.
К слову надо сказать, я сама чуть не застряла, пряча волшебную драгоценность. Вот была бы потеха, обнаружь меня Кощей на берегу реки в такой позе.
А что если теперь книга испорчена водой?
Я подошла к дрожащей избушке, открыла замок, а за ним и дверцу.
Вместе с потоком воды, парой рыбин и лягушек, к моим ногам шлепнулся лысый и мокрый ежик. Я в неожиданности застыла.
– Представляешь, эта безмозглая деревяшка посреди реки увидела рыбу, – отрапортовал Ежик. – Открыла дверь и погналась за ней, пытаясь проглотить! – намекая на особую тупость древесины, поведал мне ежик и как кит пустил фонтанчик воды. – Йоу, чувиха, все на месте, будь спок! – Успокоил колючий, теперь, после Кощеева заклинания, кучерявый ежик. С душераздирающим стоном мой главный советчик перевернулся на пузико, поднялся на лапки и засеменил вперед. А боевые мне попались домик с ежиком.
– Отдохнула? – резко бросил обсохший не иначе как от злости Кощей. – Вставай! Надо как-то отсюда выбираться.
Я и сама понимала, что надо валить: не ровен час, до водяного в полной мере дойдет, какую феминистическо-матриархальную революцию я устроила в его территориальных водах, и приплывет мстить. А вместе с ним могут нагрянуть чудища пострашнее зубастых рыбок. Я вспомнила Кракена из пиратов Карибского моря, сбледнула с лица и резко вскочила.
Сам водяной оказался не промах. Он хоть с виду и валенок валенком, но, пожалуй, сможет и на суше догнать, да наподдать лещей. Так что необходимость смываться я прекрасно осознавала. Только вот чего я не могла понять, так это то, с какого перепугу Кощей здесь раскомандовался? Кто его главным назначил? Правильно, никто! Поэтому я с легкой душой и чистой совестью послала почти бессмертного куда подальше.
– А не пойти ли тебе лесом, господин бессмертный?
– Нет, мы пойдем через болота, – абсолютно серьёзно с лицом покорителя морей ответил Кощей. – В лесу леший, и он не в ладах почти со всеми, вздорный старик. С кикиморами раз в десять легче договориться, я знаю, как.