Штольманна. После свадьбы всё только начинается...(СИ)

   Анна трогательно похлопала ресничками и умильно улыбнулась. Яков стёр одинокую слезинку со щеки супруги, нарочито тяжело вздохнул:
   - Ну что с тобой поделаешь. Только глазки закрой и постарайся уснуть.
   Анна с готовностью кивнула и послушно зажмурилась.
   "Всегда бы ты, Аня, такой послушной была, многих бед бы мы с тобой избежали", - подумал Яков, бережно закутал жену и принялся негромко напевать на немецком старинную колыбельную, кою так любила матушка.
   Анна наслаждалась тихим голосом мужа, убаюкивающими покачиваниями и сама не заметила, как опять уснула. В этот раз кошмара не было, лишь в жемчужно-серой дымке сна звучали голоса призрачных родственников, постепенно, по мере накала беседы, становящихся всё заметнее и живее.
   - И кто это, такой умный, старика этого к Аннушке допустил? - ворчала бабушка, сердито уткнув кулаки в бока.
   Платон Карлович виновато кашлянул, отвёл взгляд:
   - Моя вина. Не хотел молодым мешать. Якоб-то нас всё одно не увидит, а вот Анна могла и смутиться.
   - Ну да, пусть лучше испугается! - ядовито хохотнула тётка Катерина, особа желчная настолько, что её кончину в семье Мироновых восприняли едва не с благодарностью.
   - А кто приходил-то? - Марта Васильевна погладила сконфуженного супруга, непринуждённо переводя тему.
   Иван Афанасьевич прищёлкнул языком:
   - Бобров Кирилл Владимирович... И почему это, интересно, что ни мерзавец, то непременно сие имя носит, а?
   - Я бы попросил, - возмутился кто-то из призраков, - я, между прочим, тоже Кирилл Владимирович! И потомки обо мне весьма приятственного мнения, так-то, глубокоуважаемый Иван Афанасьевич!
   - Господин Бобров умер? - Марта Васильевна в очередной раз попыталась предотвратить перепалку.
   Иван Афанасьевич кивнул со столь блаженным видом, словно лично принял участие в кончине купца:
   - Кто-то размозжил ему голову канделябром в тот самый миг, как этот сладострастник пытался обесчестить свою молодую супругу.
   - Если супругу, то не обесчестить, - педантично поправила тётка Катерина, нашедшая-таки к чему придраться.
   - Домогательства к невинной девице без любви да согласия и есть попытка обесчестить. И венчание, ещё и постылое, против воли девицы, сути не меняет, - убеждённо заметил Платон Карлович.
   - Да тише вы, - рассерженной змеёй зашипела бабушка, прижимая высохший палец к губам, - У Анны, между прочим, первое свадебное утро, или как там такой день молодёжь нынче называет, не гоже нам сей день разговорами об убийстве омрачать.
   - Так господин Варфоломеев всё одно прибудет с сообщением и просьбой о помощи, - пожал плечами Платон Карлович и не без гордости добавил, - Якоб весьма опытен в сыскном деле, без него никак не обойтись!
   - Вообще-то после свадьбы полагается в путешествие ехать с молодой женой, а не убийц старых сладострастников по всему Петербургу гонять, - ядовито фыркнула тётка Катерина.
   - То-то я припоминаю, что ты из путешествия свадебного без мужа вернулась, - прищурилась бабушка, - а вот кабы он у тебя делами-то занялся сразу после венчания, так, глядишь, ты бы и дольше мужней женой пробыла. Ты, милая, как угар, чем реже появляешься, тем окружающим дышать легче.
   Призраки загомонили, зашумели, заставив Анну нахмуриться и сделать слабую попытку закрыться подушкой.
   - А ну, тих-х-ха!!! - рыкнула бабуля так, что все моментально угомонились, а особо впечатлительные вообще предпочли исчезнуть. - Анну разбудите. А ей и так скоро просыпаться, Варфоломеев-то, поди, уже на подходе к дому, хоть и плетётся нога за ногу, точно осуждённый на казнь.
    - Так Яков может и сам его принять, - Марта Васильевна, свято убеждённая, что даме не пристало вмешиваться в дела супруга, чуть пожала плечами. - Пусть Анна отдохнёт.
   Бабуля посмотрела на женщину с тем скорбным сочувствием, коим люди здоровые душевно и физически взирают на лишённых ноги либо руки. Али и вовсе повредившихся разумом:
   - Нешто ты, милая, думаешь, что Аннушка в стороне от расследования останется? Что-то я не припомню такого, даже когда они с Яковом Платоновичем ещё и знакомы-то толком не были.
   ***
   Полковник Варфоломеев, коего супруга и та величала исключительно по имени отчеству, Матвеем Васильевичем, а подчинённые и вовсе называли сугубо по званию, в это утро пробудился привычно рано. Откушал кофею в столовой, просматривая донесения сотрудников и то одобрительно кивая, то досадливо морщась, потом прочитал обстоятельно и неспешно газету, уделив особое внимание событиям на политической арене да ещё заметке в разделе "Светская хроника", гласившей, что вчера, далее следовала жирно выделенная и украшенная виньетками дата, надворный советник Яков Платонович Штольман обвенчался с госпожой Мироновой Анной Викторовной, дочерью известного в Затонске адвоката Миронова.
   "Вот и стал Яков человеком семейным, - Матвей Васильевич ностальгически улыбнулся, вспомнив себя на заре супружества, - теперь уж под пули лезть не станет, поостережётся. И слава Богу, а то уж больно бесстрашный да упрямый, маятно с таким".
   Полковник Варфоломеев прикрыл глаза, вспоминая своего друга и сотрудника, крякнул и покрутил головой:
   "Не-е-ет, брат, шалишь, Якова Платоновича и венец свадебный не сдержит, тем паче, что супруга его сама в первую голову в любое расследование ринется, удержать не успеешь. Вот уж воистину правду люди молвят: муж да жена - одна сатана, прости меня господи".
   Матвей Васильевич степенно перекрестился, налил себе ещё кофею, но не успел и глотка сделать, как в столовую заглянул лакей.
   - Чего тебе, Тимофей? - недовольно спросил полковник Варфоломеев, откладывая газету.