Штольманна. После свадьбы всё только начинается...(СИ)

   Больше ничего спросить или сказать Пётр Иванович не успел. Мощный порыв ветра подхватил его и едва ли не вышвырнул из кабинета, протащил по коридору и выдворил из особняка, выразительно захлопнув дверь перед самым носом.
   - До чего же невоспитанные пошли призраки, - выругался Миронов, тщательно отряхиваясь от пыли и паутины. - А ещё князь, в столице жил, в высшем обществе вращался!
   Пётр Иванович махнул рукой и широким шагом направился прочь от негостеприимного поместья в сторону родного, ставшего ещё более уютным, чем прежде, дома.
   - Пётр Иванович, подождите, - запыхавшаяся и растрепавшаяся Варвара Петровна догнала Миронова, схватила его за руку, глядя в лицо умоляющим взглядом бездомной собаки или загнанного оленя, - скажите, совсем ничего нельзя сделать, да?
   Пётр Иванович огорчённо развёл руками:
   - Он сказал, ему нужен сын.
   Дама охнула, прижала руку к губам, огляделась по сторонам и перешла на чуть слышный шёпот:
   - Видимо, правду люди говорят: у любого слепого порыва страсти своя цена имеется, кою рано или поздно платить придётся.
   - Простите, сударыня, я Вас не понимаю, - Пётр Иванович всё никак не мог согреться, а потому отнюдь не горел желанием разгадывать загадки.
   Варвара Петровна перекрестилась и пояснила, продолжая испуганно озираться, словно боялась, что призрак выскочит на неё из ближайших кустов или из-за дерева:
   - Сыночка он своего вспомнил, внебрачного.
   Миронов удивлённо приподнял брови, затем нахмурился, припоминая отголоски давней истории, гулявшей по Затонску лет так ...дцать назад. Люди тогда шептались, что Владимир Кириллович Разумовский от супруги своей хворой роман на стороне завёл, да так удачно, что полюбовница его сыночка от сей связи грешной прижила, коего в приют определила, а сама, душа грешная заблудшая, руки на себя наложила.
   - Значит, Владимир Кириллович хочет, чтобы нашли его сына? - Пётр Иванович головой покачал. - Даже предположить не возьмусь, как сие сделать. Нам же ничего толком неизвестно, одни слухи да предположения.
   Варвара Петровна сникла, точно берёзка подрубленная, платочек из кармашка потянула, к глазам прижала:
   - Значит, уезжать мне надо, не даст он мне жизни, со свету сживёт. Только я последние деньги на переезд потратила, думала, обживусь, на ноги встану, а оно вон как всё поворачивается.
   - Подождите, - Миронов решительно взял даму под руку, - идёмте к нам. У моей племянницы супруг следователь известный, он, если надобность, возникнет, иголку в стоге сена и то отыскать сумеет. Уверен, Яков Платонович Вам всенепременно поможет!
   ***
   Если господин Штольман в чём и готов был помочь родственнику, то только отправиться на встречу с призрачной роднёй, причём желательно по частям. Яков Платонович никогда не любил ворошить прошлое, помня высказывание отца: "тот, кто слишком часто оглядывается назад, не видит дороги впереди и пропускает много возможностей". Своим же родством с Разумовскими Штольман и вовсе не гордился, не оповещая об оном даже никого из семьи, кроме старшего брата Вильгельма, коий хранил вверенные ему секреты надёжнее, чем могила. Только вот Аннушка уже разгорелась желанием помочь несчастной страдалице Варваре Петровне, получившей в наследство не только особняк Разумовских, но и буйствующее там привидение, в коем внезапно пробудилось отцовство, чёрт бы его побрал!
   - Яша, мы должны найти сына Владимира Кирилловича, - Анна умоляюще смотрела на мужа большими голубыми глазами, - он мучается без него, покоя найти не может.
   - Зато сыну без такого папаши вполне покойно, - проворчал Штольман, неприступно скрещивая руки на груди.
   - Annett, о той истории никто во всём Затонскн толком ничего не знает, - Пётр Иванович развёл руками. - Покойный князь был не из тех, кто любил делиться своими амурными победами.
   "И слава богу, - мрачно подумал Штольман, - хоть что-то достойное было в этом человеке".
   Анна Викторовна досадливо прикусила губу. Ей всем сердцем хотелось помочь несчастной женщине, которую преследовал неугомонный призрак, да и Владимира Кирилловича, чего греха таить, тоже было жаль. Пусть и после смерти, а раскаялся человек, о сыне вспомнил. Интересно, сколько сейчас его сыну?
   - Да уж сороковничек скоро, - тётка Катерина, коя и при жизни не шибко озадачивалась соблюдением правил приличия, возникла из воздуха прямо перед Аннушкой с привычной ехидной улыбкой на губах, - папаша сей ему как собаке пятая лапа, даром не нужен. Да и он Разумовскому не сильно надобен, тот, мошенник старый, о другом печётся.
   - И о чём же? - Анна заинтересованно склонила голову к плечу.
   Катерина крякнула, по сторонам огляделась, в поиске поддержки, крикнула сварливо:
   - А чёй-то это мне опять за всех отдуваться? Я ить не нанималась, справки-то раздавать!
   Марта Васильевна появилась рядом с Анной, ласковым материнским жестом погладила барышню по щеке:
   - Понимаешь, Аннушка, для каждого из нас важно, чтобы потомки о нас помнили, чтили, за советом в случае надобности обращались. От этого мы, духи, сильнее становимся... - женщина замялась, покосилась на Катерину, но та наблюдала за полётом птички, всем своим видом демонстрируя, что её беседа не касается, она так, на променад вышла.
   Марта Васильевна откашлялась, чуть порозовела от смущения:
   - Особенно важна связь между предками и потомками становится, когда, - женщина опять сбилась, покраснела сильнее.
   - У вас с Яковом скоро наследник будет, - Платон Карлович обнял жену за плечи, прижал к себе, - вот Разумовский беситься и начинает.
   - А он-то здесь причём? - изумилась Анна.