Воды каменной пещеры (СИ)
Роберт глянул и отрицательно качнул головой. — Первый раз книги попадаются. Языка не знаю. Но это ничего не значит. Позже может проявиться.
Надир словил себя на мысли, что хотел бы остаться здесь. Исследовать, осматривать, прочитать вот эти книги. Найти птиц. Возможно, именно ему посчастливиться их увидеть. Взыграло природное любопытство.
— Не хочешь побыть мной? — спросил Надир после паузы.
— Нет, — Роберт покачал головой. — Ты уж прости, мне тяжелее, чем тебе.
— Конечно, ты у нас моралист, — язвительно заметил Надир. — Как же ты справишься с моей, так называемой, работой? И контроль тебе не по нраву.
— Вижу, мой сарказм тебя не покинул, — рассмеялся Роберт. — Я о другом. Без энергии паршиво совсем, а ты — ничего, приспособился.
— Ну, когда не знаешь, что у тебя имелось, не ощущаешь его потери, — усмехнулся Надир. — Вообще, энергию я тяну потихоньку. Научился. Знаешь, Кот меня обучил. Вдруг поделился ни с того ни с сего.
— Странно. — Роберт нахмурился. — Как ты воспринимаешь чужую энергию?
— Нормально, у тебя с этим проблемы? — Надир недоуменно повел плечами.
— Да, что делает твою реакцию еще более странной. У меня всегда были сложности с чужой энергией. Нормально воспринимаю исключительно чистую, или если полярность совпадает. Да и то ведет, когда количество большое.
— Скорее всего, организм изменился, перестроился, — предположил Надир.
— Возможно. — Роберт нахмурился, сдвинул брови. — Слишком много странностей происходит. Взять Кота, например, так не должно быть.
— Осуждаешь, не нравится, что я его подчинил? Так ты и сам грешил подобным, не так ли?
— Не в этом дело. — Роберт покачал головой. — Меня смутило, как он к тебе пришел, будто понимал нашу природу. А нас здесь никогда не было, ну, насколько мне известно, не было. Ты, главное, помногу не трать, не надрывайся. С меня пример не бери. Растрачиваться в ноль — не очень хорошая привычка.
— Не буду, — пообещал Надир. — Я помню. Тебе эта привычка недешево обошлась.
— Знаешь, где-то здесь, на Северном, существует источник энергии. Довольно сильный. Я его чувствую. Но не могу даже предположить, что это такое. Хорошо бы его найти.
— Хм, — протянул Надир. — Я посмотрю, что можно сделать во время инспекции. Но ты прав, на Северный меня давно тянет.
— Все, тебе пора, Фрэнк начинает паниковать не на шутку и берег близко.
— Еще придешь?
— Куда я денусь, — усмехнулся Роберт. — Я тебе доступ оставил, если что, только подумай. Ну и за зверюгой присмотрю. Да, вот еще. Триггер я обезвредил. Теперь «бомба» не сработает. Хотя бы по этому поводу не нужно волноваться.
— Спасибо, — сказал Надир, когда изображение снова поплыло. А фигуру, стоящего перед ним, окутал туман. — До встречи, брат, — прошептал он.
16. Надир. (Маллия).
Надир очнулся от того, что его трясли.
— Надир, Надир… Наконец-то пришел в себя. — Перепуганный Фрэнк, хлопал его по щекам.
— Все нормально, — пробормотал Надир, открывая глаза. — Я в порядке. Прекрати, не трогай меня, — добавил он, перехватывая руку Фрэнка.
Надир чувствовал себя вполне сносно. Потянулся сознанием к имплантату — а зверюга, похоже, спит. Скрутился в комочек, сжался весь. Хорошо его Роберт утихомирил. Надир представил себе этакого, сладко посапывающего звереныша. Уж лучше думать об имплантате так, чем о том, что же он представляет собой на самом деле.
Он приподнялся, оценивая обстановку. Материк уже скоро. Это сколько времени он провел у Роберта? Надир посмотрел на Фрэнка. Напарник выглядел не лучшим образом — перепуганный, взволнованный, бледный, руки дрожат.
— Фрэнк, я действительно в порядке. Извини, если напугал.
— Ничего себе нормально, да ты почти не дышал и сердцебиение не прослушивалось. Я не знал что делать, — воскликнул Фрэнк.
— Особенности организма, не бери в голову. Такое бывает, когда все процессы замедляются, — пояснил Надир.
— Как вернемся, первое, что ты сделаешь — пойдешь на обследование. Пускай док тебя осмотрит, — пробурчал Фрэнк. — И не вздумай спорить.
— Что ты так переживаешь, Фрэнк, ну посадил бы флаер без меня.
— Этот? Ты издеваешься? И вообще, причем здесь флаер?
— Базовые вещи ты знаешь, в крайнем случае, катапультировался бы, — заметил Надир и, видя ошарашенное лицо Фрэнка, добавил. — Здесь все сидения оснащены механизмом, при желании, можно активировать оба.
— Странный у тебя юмор, — покачал головой Фрэнк. — Ты же не думаешь, что я мог тебя бросить в неуправляемой машине? Я что, по-твоему, полный мерзавец?
Надир безразлично пожал плечами. — Да, пожалуй, до полного ты не дотягиваешь, — сказал он со смехом.
— Тебе лишь бы шутить, — буркнул Фрэнк, отвернулся к окну и замолчал.
Надир сосредоточился на полете, но то и дело, бросал на Фрэнка косые взгляды. Напарник молчал, напряженно уставившись в окно. Надир чувствовал исходящую от него тревогу и плохо прикрытый ужас. Непонятно, с чего? Ситуация критичной не была и для Фрэнка, обычно хладнокровного и сдержанного, такое поведение нетипично. И во время бури Фрэнк испугался, но Надир вовремя вмешался, подавил начинающуюся панику. А сейчас, так получилось, что упустил. И Фрэнк дошел почти до истерики. Надир погасил эмоциональный фон, но уловив отголоски глубоко запрятанной обиды, дальше вторгаться не стал. Хорошо бы разобраться. Жаль, что он не психолог. А вот Роберт мог бы помочь.
— Боишься летать? — осторожно поинтересовался Надир.
— Немного, — Фрэнк оторвался от созерцания окна. — С детства не люблю, — пояснил он, все также не поворачиваясь, и принялся выводить на стекле узоры. — У меня семья погибла, — добавил после паузы. — Мне было шесть. Я заболел, остался с няней. Сестричка, младшая, три года всего, с ними поехала. Большой пассажирский флаер, авария при посадке. Никто не выжил. С тех пор, посадки я и боюсь. — Фрэнк вздохнул, повернулся и развел руками, будто извиняясь. — Знаю, что глупо, но ничего не могу с этим поделать.
— Прости, я не знал, — пробормотал Надир.
Фрэнк грустно улыбнулся. — У тебя кто-то остался?
— Мать. — Надир не сразу понял, о чем это он. — Я вспомнил ее, хотя не уверен, испытываю ли сыновние чувства. Сложно сказать. Она моя и не моя одновременно.
— Идиот, — пробурчал Фрэнк. — Чего тебя вообще сюда занесло, дома не сиделось?
— У него были причины, — уклончиво ответил Надир.
— Ладно, забыли. Я не очень распространяюсь по поводу фактов моей биографии, — сказал Фрэнк и добавил, — Переодеться не забудь, а то вид у тебя еще тот.
Надир кивнул, только сейчас заметив пятна крови на одежде, и смятую окровавленную салфетку возле окна. Это что, Фрэнк ему кровь вытирал или Роберт, взявший контроль над телом?
Мысли вернулись к предшественнику или, как он его назвал — брату? Надир хмыкнул. Не физический брат, ментальный. Своеобразная ситуация. Два разума в одном теле, похожих, и в тоже время таких разных. А что, Роберт на роль брата, вполне годится. Надир усмехнулся: «Старшенький». Опытом, знаниями, умением Роберт во многом его превосходил. А вообще хорошо получилось. Предшественник выжил, практически не пострадал, находился в целости и сохранности и даже обещал прийти на помощь. Надир представил убежище Роберта и, чуть было, не скользнул туда снова. Это место притягивало, манило — своеобразная утонченная красота, и нереальность происходящего, и щемящее чувство утраты. Надир вздрогнул. Неужели он начинает чувствовать. Сначала там, на берегу проснулось эстетическое восприятие, и сейчас вновь. Почти таррианское чувство красоты. Его собственное, не украденное, не подсмотренное.
Надир вздохнул, с сожалением отбросил эти мысли — они приближались к Северному. Впереди змеилась береговая линия, изрезанная заливами и многочисленными бухтами. Сделав вираж, он пошел на снижение. Хотелось рассмотреть подробности. Бухта с необычным песком черного цвета. Крутой обрыв. Редкий лесок с голыми, почерневшими деревьями. Красноватая почва, местами только припорошенная снегом. Ветрено, деревья так и гнуться к земле и, наверное, холодно. Дальше между холмов переливается на солнце замерзшая лента реки. Картина под ними казалась непривычной, даже неправильной. Нет, не то, чтобы Надир никогда не видел зиму. Он, вернее, Роберт много путешествовал. Но при слове зима, перед глазами возникало обилие пушистого снега, белого, искрящегося, чистый морозный воздух, ощущение скорости и полета. А на Тарре снег лежал высоко в горах. Подумав о Тарре, Надир невольно представил пышную тропическую растительность, жар летнего дня, резкий цветочный запах. И остро почувствовал тоску. Задумался, свою или Роберта? Стоп, что это было, запах? Вспомнилось убежище Роберта. Тонкий аромат цветов, тех, с пышными лиловыми соцветия. В убежище, обоняние работало. Надир принюхался. Должно же хоть чем-то пахнуть? Но как всегда ничего не почувствовал. Что это было — воображение, память? Подумал, что если еще раз попадет в убежище, обязательно найдет что-нибудь съедобное, может и вкусовые ощущения проснуться.