Семь миров: Импульс (СИ)

— Помогайте, — со злобой произнес Лан.
— Так нельзя! — возразила Атла.
— Ты убьёшь его! — воскликнула Татида.
— Я приказываю, — крикнул Лан.
Атла встала рядом с отцом и взяла Марсия за запястья, Татида положила тулонцу руку на грудь. Они усилили воздействие Лана, подключив все свои чары.
Марсий почувствовал духоту и лег.
Он не знал, что три самых сильных мага в этот момент рвут его на части, но интуитивно защищался. Он стал молиться, хотя обычно этого не делал. Он звал на помощь братьев Лаунов — своих предков, героев древнего мира. Он призывал волков, покровителей его дома, и просил тулонского бога защитить его.
— Немыслимо! — произнес шаман.
Татида кивнула.
— Что ты видишь? — спросил отец Атлу.
— Мы добрались до его воспоминаний, но о видениях ничего не известно, — тихо произнесла она. — Все очень ясно — и мысли, и прошлое, но видения закрыты для нас чем-то очень густым и неподвижным.
— Что скажешь о его будущем? — строго спросил Лан Татиду.
Прорицательница вынесла вердикт:
— Вижу много вариантов, его жизнь все время будет висеть на волоске, и мне неведомо, в какой момент она оборвется. Одно скажу точно: этот мальчик совершит нечто великое. Его покровители очень сильны и из этой жизни так его не отпустят, пока он не закончит то, зачем пришел! Оставь его!
Шаман резко отпустил голову тулонца, Атла — запястья, Татида убрала свою руку с его груди.
Марсий почувствовал себя лучше.
— Что же, значит, будем с ним дружить! — хитро улыбнулся шаман, посматривая на Марсия с легкой завистью.
— Мы-то с ним дружить можем, — рассудила Татида. — Но захочет ли он?
— Мы можем получить его видения, только если он сам их отдаст, — заключила Атла. — Он должен стать одним из нас.
— Что ж! Я в вас верю, — произнес шаман. — И еще: никто на Краме не должен знать, что мы не смогли одолеть его! — добавил он строго.
Татида посмотрела на Атлу:
— Будем продолжать нашу линию с предательством Кария, — решила прорицательница. — Разочарование в самом близком человеке ослабит его волю. Ему яростно будет хотеться заполнить пустоту. И ты, моя родная, старайся быть с ним поласковее.
— Он презирает меня! — воскликнула Атла. — Он ненавидит всех нас, он предан своему миру. Разве ты не видишь?
— Все может перемениться, — улыбнулась Татида.
Два крамовских часа спустя.
Марсий сидел в центре своего конуса и уставшими глазами смотрел вверх. Никто не приходил к нему уже двое суток, лишь вода иногда появлялась в лунках на стекле и, выходя за край, скатывалась вниз, как слезы. На Краме стояла ночь, отчего внутри пирамиды было темно, и только слабый свет от трех спутников частично проникал внутрь.
Послышался легкий звук шагов. Марсий повернул голову и присмотрелся. Из полумрака, как привидение, вся в белом, на него шла жрица, которую он видел ранее. Она была все с тем же псом, но только в этот раз одета совсем просто: в летящем платье, без украшений и короны. Ее волосы теперь были распущены, она ступала по твердому камню храма босыми ногами, держалась непринужденно и легко. Подойдя к прозрачному конусу с Марсием, она поздоровалась, присела, сняла с запястья браслет-блокнот его друга Кария, открыла и стала читать. Собака легла рядом с ней, печальным взглядом смотря перед собой.
Марсий встал и подошел близко к стеклу. Он точно помнил, что браслет был на запястье друга, когда тот перерезал канат, и знал, что у крамов подобных устройств не было.
— Карий здесь? — спросил он.
Девушка сделала вид, что не слышит его, легла на спину своей собаке, устраиваясь поудобнее, и начала читать вслух:
— «Марсию снова никто не верит. Вчера мы гуляли допоздна, и сегодня на уроке крамовского он заснул. Я не выдавал его, но он выдал себя сам. Что-то привиделось ему, и он закричал. Все стали смотреть на него и ухмыляться. Учитель отвел его в лазарет. Было невыносимо смотреть, как эти проклятые видения мучают его, есть только одно лекарство. Если бы только он нашел этот мир!»
Атла многозначительно на него посмотрела и произнесла:
— Написано десять лет назад, а проблемы все те же.
— Да как вы смете! — закричал на нее Марсий. — Как к вам попал его дневник?!
— Чей дневник? — с недоумением спросила она.
— Дневник Кария! Моего друга! — заорал Марсий, чувствуя, что краснеет.
— А ты уверен в этом? — хитро спросила она.
— В чем? — переспросил он, смотря на нее с презрением.
— В том, что Карий — твой друг?
— Уверен, — твердо произнес он.
— А я вот так не думаю, — нараспев протянула Атла.
— Мне безразлично, что вы думаете, — зло выпалил Марсий. — Я не верю, что он предал меня. Вы все подстроили!
На реплику Марсия жрица не ответила. Девушка грациозно поднялась, подошла близко к стеклянному конусу и протянула блокнот ему. Марсий не мог взять его, но вблизи было видно, что цилиндр золотой, а не серебряный, как у Кария. Жрица перевернула его, показав донышко. На нем был выгравирован герб правящего жреческого рода Тидов в виде ящера. Девушка открыла дневник снова и стала показывать ему записи и изображения. Все они обозначились как копии, с пометкой ниже о том, когда были получены.
Марсий почувствовал, как что-то сжалось в его груди. По всему телу прошел озноб. Он понял, что все это время друг пересылал им информацию о нем.
— Именно так! — прочитав мысли тулонца, произнесла девушка. — Карий следил за тобой по нашему поручению. Таких браслетов два. Один был у него, он и сейчас у него, другой все это время был у нас. Все, что он писал в своем дневнике, мы тут же видели в своей копии.
— Я вам не верю! — с надрывом произнес Марсий.
— Более того, — продолжала она, — когда пришло время, он сдал тебя нам окончательно! Ты видел своими глазами, как это произошло.
— Замолчи! — Марсий стал колотить по стеклу: — Зачем я вам нужен?
Жрица делала вид, что не слышит его. Она встала и пошла вперед, уводя за собой собаку.
— Подумай! — крикнула она уже перед самым выходом.
Марсий почувствовал себя испитым до дна и совершенно одиноким.
«Неужели он действительно предал меня?» — с содроганием думал он. — «Неужели все эти годы он изо дня в день предавал меня?»
Слова жрицы заставили его серьезно задуматься. Ростки сомнения пустили ядовитые корни в его душу. Он стал вспоминать все, что было связано с Карием, их диалоги, поступки. Друг и впрямь был слишком одержим идеей записывать все в свой блокнот. Он никогда не проявлял интереса к литературе или языку, не был скрупулёзен, а в этом был так постоянен, словно блокнот этот был его миссией. Этому могло быть объяснение, но только одно. Крамы завербовали Кария, когда тот был еще ребенком. Они могли внушить ему идею вести дневник, а сам он мог даже и не понимать, что делает. Но для этого они должны были вступить с ним в живой контакт. Но где? В какой момент? На Тулону крамовские чары проникнуть были не способны, значит, это случилось где-то еще.
Марсий прислонился лбом к стеклу и начал перебирать воспоминания. Он был уже двое суток без сна и более терпеть не мог. Веки стали тяжёлыми, плечи и шея ослабли, он лег на пол и стал засыпать.
В этот пограничный момент между сном и реальностью его одолели видения. Он был не способен им сопротивляться. Они накрыли его с головой. Он видел беспредельное пространство ночного неба, раскинутое над неведомым миром. Он был один посреди заснеженного поля и смотрел вверх. Видения были настолько реальны, что он даже чувствовал холод. Он стоял босыми ногами на снегу, ощущая, как тот тает под ними. Вьюга мела вокруг, заставляя съеживаться, но он не переставал смотреть. Небо было таким красивым и ярким! Звезды пленяли его. Он мог в деталях разглядеть каждое созвездие, уловить даже оттенок звезд и планет. Это было неописуемо. Так явно видения еще ни разу не приходили к нему, и, казалось, даже в жизни он не видел так отчетливо, как сейчас.
Видения медленно перетекли в глубокий сон. Он наконец мог отдохнуть.