Ступая за Край (СИ)
Мужчины пили вино, и Эвиси впервые увидела пьяных мужчин, видела она и что женщины пьют вино, что ещё больше удивило Эвиси. Они пили, громко разговаривали, потом танцевали, но не ритуальные танцы во славу богов, как это было на празднике, куда сбежала Эвиси из покоев своих, а просто танцевали — для веселья. Были тут и молодые, и старые, и дети, которые сновали среди взрослых, а некоторые засыпали на руках матерей своих или отцов. Видела Эвиси и Эимит, танцующую с молодыми воинами, но не с Геланом.
Гелан стоял в окружении таких же воинов, как и он, и смеялся, смотря на танцующих девушек и Эимит.
— Эй, Эвиси, потанцуешь со мной, — услышала над своей головой Харина, он держал за руку смеющуюся Сеилну, а другую протягивал Эвиси.
— Я не умею.
— Это просто, скачи, как коза или курица, главное, чтобы было весело. Неужели ты не танцевала, Королева?
— Нет.
— Пойдём, — Харин дёрнул Эвиси и вывел её в общий круг, Эвиси показалось, что никто не обратил на неё внимания, не смотрел, как она переставляет ноги и танцует, при этом, то заваливаясь на Харина, то он почти падал на неё.
— Не вздумай воровать пояс от моего платья, — предупредила Эвиси, смеясь. Харин словно смеялся над Эвиси, каждый раз проходя мимо, он бросал ей в руки её пояс, однажды Эвиси зашила его нитками, но через мгновение после того, как в их доме появился Харин, пояс был в руках растерянной Эвиси.
«Я говорил, что могу украсть коня из-под твоих ног, Королева, а это просто пояс».
— Что ты, госпожа, — Харин нагнулся в почтительном поклоне и улыбнулся так, как мог только он — широко и открыто, блеснув белозубой улыбкой. — Я не хочу, чтобы ты зарубила меня, как курицу. Сегодня только и разговоров, что о тебе. — Он подхватил Эвиси, прокружил и снова танцевал с ней, и потом снова.
Эвиси пыталась разглядеть, где же Гелан, но уже не видела его, как не видела и Эимит. И от этого появлялась злость в сердце Эвиси, подобно шелестящим тварям, она разъедала Эвиси изнутри, и ей уже не хотелось танцевать или смеяться.
— Дыхание моё сбилось, Харин, — Эвиси остановилась и отошла в сторону, смотря, как молодой воин уже кружит Сеилну. Он держал свою пленницу крепче, чем держал Эвиси, оттого она не запутывалась в собственных ногах и юбках, а когда сбивалась, поднимал её и кружил вокруг себя, словно Сеилна маленький зверёк, и вес её не больше пушинки.
— Гелан изменился с тех пор, как приволок эту девку, — Эвиси услышала голос воина, скрипучий и жуткий, такой не забудешь, голос Арарина.
— Он молод, — отвечал ему Бенаил, — молодая кровь и жизнь всегда одерживает верх над скорбью…
— Мне не нравится, как он смотрит на неё, ты же знаешь, он всегда был мягок, а сейчас сердце его и вовсе станет сердцем девки.
— Не трогай её, она ничем нам не мешает, наоборот, девушка привяжет его к поселению.
— Он должен ненавидеть её. Ненависть должна питать его сердце и дух.
— Боги не были милостивы к нашему молодому другу, невозможно ненавидеть ту, на которую так смотрят твои глаза…
— Привязать к поселению его должна была Эимит, а до этого Нейара, а до…
— Значит, Королеве Эвиси удалось то, что не удалось им, одно не приходит без другого Арарин. Гелан не сможет ненавидеть всем сердцем, но, возможно, он сможет так любить, и это послужит не меньше.
— Всё-таки, от мёртвой девки проку было бы больше.
— Вероятно, это так, но ты не станешь трогать её, она под его защитой. И моей.
— Глупец, — всё, что ответил Арарин, а Эвиси замерла и боялась пошевелиться, боялась, что шорох, тень или вздох выдадут её.
Эвиси бежала домой, земля проносилась у неё под ногами, дыхание сбивалось, тесьма выскользнула из косы, и в волосах играл студёный ветер — предвестник снегов и буранов.
Эвиси помнила ту силу ненависти, которую обрушил на неё воин Гелан при встрече, когда понял, кто она. Она помнила, чья она дочь, и как много страданий, если верить молве, принесли воины Дальних Земель этим людям. Всем. Не было в поселении человека, не пострадавшего от воинов Дальних Земель. Арарин говорил уверенно, что Гелан должен ненавидеть Эвиси. Кто он — её воин?
— Ты быстро ушла с праздника, моя Королева. — Эвиси вздрогнула от голоса, сердце её остановилось, а потом пустилось вскачь, как необъезженный жеребец, пытающийся скинуть непрошеного всадника.
— Кто ты?
— Я Гелан, глаза подводят тебя, или слух твой не так остёр, как прежде?
— Ты Гелан! Но кто ты, я не знаю тебя, воин! Почему ты избранный? Почему в сердце твоём должна быть ненависть и скорбь? Откуда ты? Почему ты тут, в этом поселении? Почему не убил меня, как следовало врагу? Где твоя жена, Гелан? Она жива? Если жива, то где она? Я не знаю тебя, воин.
— Ты знаешь достаточно, Эвиси.
— Не перечь мне, воин. — Эвиси отошла на два шага и смотрела на Гелана в свете луны, которая то забегала в тень туч, то выбиралась оттуда. Она стояла прямо, как и подобает Королеве Эвиси, жене Меланмира, Царевне Дальних Земель, дочери самого Горотеона. — Кто ты, воин?
— Кто ты, Королева Эвиси? Дочь врага моего? Жена мужа своего? Лучница, лучше которой не видели эти Земли? Кто ты, Эвиси?
— Ты всё знаешь обо мне.
— Глуп тот мужчина, что считает, что знает всё о женщинах. Ты хочешь знать обо мне? Пойдём, я покажу тебе дом свой и скажу, кто я.
Эвиси еле поспевала за широкими шагами Гелана, она знала, где живёт её воин, но никогда даже не подходила к его дому. Он был таким же маленьким, как дом Эвиси, к дому вела тропинка из камней, так, что можно было в самую сильную грязь пройтись, не запачкав ног, мох на крыше был тёмен, а травы уже не было.
Эвиси увидела, что дом и внутри мало чем отличается от их с Сеилной домика. Был там такой же очаг, простая мебель и утварь, не было в помещении ничего, что напоминало бы жилище знатного человека.
Гелан растопил очаг и протянул Эвиси чашу.
— Это вино, Эвиси, горячее вино, ты устала, тело твоё и дух требуют успокоения, выпей и ложись спать на ложе моём.
— Я хочу знать ответы на свои вопросы, воин, а не вино.
— Что ж, разве вино может помешать твоим вопросам? Что ты хочешь знать, Королева?
— Кто ты? Как ты тут оказался? Ты говоришь не как все эти люди, ты отличаешься от них.
— Я отвечу тебе на вопросы твои, но позволь, я расскажу тебе всё по порядку. Я не помню себя во младенчестве, но яркие сны всегда приходили ко мне, я никогда не думал, что это и есть моё прошлое. Первое моё воспоминание довольно раннее, я с другими детьми, такими же маленькими, как я, почти младенцами, жил при казарме. Я мало что помню из того времени, но я запомнил женщину… она приходила к нам и брала на руки, это была моя приёмная мать. Через время нашего командира отправили служить в Землю Орд, ты знаешь, где это?
— За Линариумом… Я видела карту, Меланмир показывал мне.
— Жена командира не захотела расстаться с маленьким мальчиком, и он взял меня с собой, назвав своим сыном. Многие зимы я жил в семье моих названных отца и матери, они обучали меня и любили. Я был счастлив и не чувствовал разницы между их родными детьми и собой. Когда пришло время мне становиться воином, а в Землях Орд это происходит позже, чем на всех остальных Дальних Землях, сердце моё уже было отдано морю, и отец мой отправил меня обучаться морской науке. Море было единственной моей любовью, пока я не встретил Иирит…
— Твою жену?
— Да. Мою жену. Я был из знатной семьи, она тоже, мы не общались до того, как Главная Богиня повязала нас шёлковой лентой, но сердце моё останавливало свой бег всякий раз, когда я смотрел на неё. Она была прекраснейшей из жён, и день, когда она стала моей, стал счастливейшим в моей жизни. Я был молод и влюблён, казалось, меня ждёт безоблачное будущее, я был из знатной семьи и богат, море было моим делом и моей страстью… Иирит отвечала мне любовью, и я был уверен, что нет счастливей меня мужа на свете.
— Она… Иирит, она красива?
— Да, насколько может быть красива жена мужа своего, и даже больше. Так продолжалось почти зиму, потом сам Горотеон призвал меня, я многому научился и многое узнал, мало кто из подданных Дальних Земель владел морской наукой, но я познал её в совершенстве, и Царь Дальних Земель посчитал, что место моё при его дворце. Меня долго не было дома, слишком долго, некоторые из своих вещей я успел перевезти, некоторые ещё оставались в Землях Орд… Я приобрёл огромный дом, как и подобает советнику Горотеона, и не завёл себе ни единой наложницы, ведь сердце моё и тело было отдано одной женщине — Иирит… Когда я приехал за своей женой, я узнал страшное, её судили и казнили. У меня больше не было жены. Моей прекрасной Иирит больше не было.