Звезда Гаада (СИ)

— Но в мои карманы столько не влезет! — едва не плача выдавила я свой последний аргумент против покупки.
Парень, улыбнувшись как Дед Мороз (точнее, мужик, им притворяющийся) при раздаче своих даров, извлёк из-под стола плетённую корзинку.
— Возьму ещё меньше, если ты купишь и нитки, и её, — произнёс он, подмигивая мне.
Призвав на помощь всю мою рассудительность (или это опять вылезла моя жадность?) я немного поторговалась. В конце концов, он попросил на два медяка меньше, чем хотел. От него отходила, зажимая левой рукой пирог, а правой держа корзинку, заполненную моточками и катушками с очаровательными нитками. Рукодельницы они такие… неизлечимые. Хотя, странно, я вроде не очень-то и увлекалась, вязала редко. Но, впрочем, как мама зудела иногда над ухом: полезно много всего уметь — что-нибудь где-нибудь да и пригодиться. Тем более, вязать — не столь уж и сложное занятие. Куда приятнее, чем содержанкой дурня богатого какого-нибудь быть. Да и… нет, каюсь. Статус особого мастера, творца женских грёз — это тоже что-то приятное.
В этом нерсерийском городе я и устроилась. Снимала комнатку на чердаке в доме у вдовы, у неё же покупала еду за приемлемую цену. Вязала салфетки на продажу. Продавала их на рынке. Они, кстати, пользовались спросом. Правда, горожанки почему-то пришивали их на свои платья. Как будто кружева. Ладно, главное, чтобы платили.
Вдова, прознав, что это я — таинственная мастерица, попросила оплачивать проживание и питание моими изделиями. Получив первую оплату, тотчас же пришила на своё платье. И зачастила по гостям. Правда, кормила она меня исправно, так что мне не на что было жаловаться.
Сначала я вязала на память салфетки вроде тех, что делала в родном мире по журналам для рукодельниц. Их у мамы огромная стопища была — выбирай не хочу. Обвязаться можно по самое не могу. А что я не все ряды со схем помнила, так и ничего — чего-то додумывала сама. Они же не знают, как там по правде схемы те выглядят!
Но со временем я в это дело втянулась. Стала долго и придирчиво нитки выбирать, а продавцы, наоборот, стали приторно дружелюбными, многие.
Раз с неделю провела в томлении и волнении, узнав, что скоро в соседний город, приморский, придёт корабль с другого материка (или, хм, острова, точно не знаю), но вот тамошний купец много всего привозит для портных и богатых дам, вечно какие-нибудь диковинки притащит. Да ещё и на второй день меня огорошили, что он может и не доплыть! Корабли-то они того… они временами тонут. Или попадаются пиратам. Короче, не каждый доплывает до цели. Да ещё по пути их уже могут ограбить разбойники, чьи банды тоже иногда попадаются и не всегда убиваются стражниками и воинами короля при облавах. И я, как-то пришибленная этими средневековыми буднями, страшно тогда огорчилась. И оставшиеся дни была вся на нервах.
Вдова даже начала пошучивать, не присмотрела ли я себе здесь кого, вот будто бы жду свидания с кавалером? Впрочем, нравы здесь были серьёзные, так что особо соблазнять меня на любовные приключения она и не стремилась своими разговорами.
Корабль, к счастью, приплыл. И это такое блаженство, как оказалось, ходить у новых лотков с заморскими нитками и тканями! И с тамошним купцом мы вроде подружились. Он то звал меня в компаньоны, то замуж — класс, впервые позвал меня кто-то — то пытался похитить. Но, к счастью, Аким, торговец тот нитями и прочими рукодельными штуковинами, с которым мы в первый день сторговались, меня вовремя предупредил. И я в тот день на рынок не пошла, не желая расставаться с моей свободой. А на следующий день купец и его слуги уже покинули город. Но на рынок я пришла ещё через четыре дня. Или это была попытка оклеветать конкурента?..
Но хрен с ними, с мужиками. Тем более, что рукодельницам и прочим успешным умелицам и ремесленницам, замуж можно было не спешить. Я в какой-то день вдруг решилась сильно изменить запомнившийся мне узор. И оказалось, что это подлинное блаженство — равнять ряды и виды петель по себе. А потом смотреть, что из этого получается.
А ещё интересней оказалось, когда ты берёшь моток и крючок — и начинаешь, даже не представляя, что из этого в итоге получится! Когда смешиваешь пухлые пышные столбики с рядами воздушных петель или всплесками столбиков с одним накидом, тонкими, лёгкими и изящными. Пухлое с тонкой сеткой. Ровные ряды или ромбики с веерами по пять-семь столбиков с одним или двумя накидом и… О, да, сеткой столбиков без накида или с одним накидом, да воздушных петлей. Веера на лёгкой сетке, мм!.. Или изящные цветы с тонкими лепестками, сложенные из воздушных петель и столбиков с одним, двумя, тремя накидами, мм… изящество и элегантность! Нет, я пробовала делать столбики с четырьмя, пятью, шестью накидами… Но надолго моего терпения на этот мазохизм не хватило.
Я раньше даже не подозревала, что сама так смогу! Думала с растерянностью или завистью, листая иногда мамины журналы по вязке крючком или спицами, что как только люди придумывают столько всего? Да ещё и так красиво? Удивлялась маме, которой даже не требовалось схем — она просто смотрела но фото готового изделия — и уже вязала. Тем более, в начале, когда нитки как будто на зло мне путались, а салфетки, обязанные быть изящно симметричными, даже по выверенной создателями схеме, в моём исполнении выходили до жути косыми. Но… Со временем оказалось, что и я так могу!
К тому же горожанкам и торговцам мои эксперименты по дизайну понравились. Польщённая их вниманием, я расходилась всё больше и больше. А у некоторых женщин и торговцев стало навроде развлечения: ходить смотреть на итоги моего очередного опыта. Хотя, конечно, они все мечтали, что я у них надолго задержусь, замуж пока не выйду и, долго не погрязая в домашнем хозяйстве, столько навяжу, что на всех хватит! И что они даже со временем подешевеют, когда уже будут у всех. Я, случайно подслушав такие разговоры, ухмылялась. И шла мимо.
Да и вообще… Я поняла, что это наслаждение, когда тебя подхватывает невидимой волною — и куда-то сносит! И нечто новое рождается из твоих рук, но как будто мимо тебя, минуя сознание. Просто сел, изредка что-то обдумывая… редкие всполохи мыслей, какой бы узор пошёл к этому готовому ряду… и потом… всё. И готовое чудо на твоих руках. Изящное и красивое.
Но если очень честно…
Других развлечений здесь особо и не было. Чего там в этом мире навроде Средневековья? Разве что с кумушками на скамейках обсуждать сплетни в свободные часы вечерние или с девушками — мужей и женихов. Я боялась много говорить с ними, боялась, заболтавшись, себя выдать. Да, по рынку пройтись, смотря на поделки разных ремесленников, прицениваясь к товару, спрашивая у торговцев, не завезли ли чего нового из ниток и лент? Но и с торговцами не собиралась сближаться, хотя некоторые из них вроде были не против. Даже старые, толстые, лысые и женатые. Они почему-то считали, будто профессия и состояние мужчины — всего важнее для женщин. А в помощницы жёны мало у кого лезли из них. Торговок было в разы меньше. В основном-то, здесь уделом женщин было вести хозяйство, детей растить и рукоделие. Да, ко мне пытались упроситься в ученицы, вон, даже та Кария, чьё имя позаимствовала, но я не пустила. Ни к чему плодить конкурентов. Мой заработок — моя жизнь, мой воздух. Как я выстою без него? Так что лучше быть жадной.
Выходных на каждой неделе не было. Когда я случайно обмолвилась с вдовой о том, что вот у нас так было принято, она не поверила. И так назойливо меня потом снова о быте в моём родном городе выпытывала, брр! Я уж пожалела, что рассказала.
Праздники случались редко. Не каждый месяц. Хотя я один застала.
И вроде в детстве цирке была десяток с чем-то раз, да в мире моём родном номера были покруче, скажем, когда зрителей от арены отделяли сеткой, а тигра на шаре поднимали почти к самому потолку… А мне опять покупали или, наоборот, не покупали светящиеся палочки или медальоны с лампочками внутри — и во втором случае я страдала и люто завидовала детям, чьи светящиеся, волшебными кажущиеся, штуковины мерцали в темноте, яркие… Здесь-то такого с тиграми не выкинешь! Не купишь светящихся палочек. Но с голодухи увлечёшься и не таким. Я даже перестала недоумевать, чего так эти женщины любят сплетни, а мужики — радостно сбегаются смотреть на каждую драку, когда нету срочной важной работы. Вроде и на казни сбегались, но казней пока, к счастью, не случалось. Я твёрдо решила, что больной скажусь — и хрен они меня из дома вытащат — и не буду смотреть на всякую пакость! Да и людей жалко.