Ленинградская зима

Аксель внимательно наблюдал за новым знакомым. «Если притворяется, то делает это великолепно…» — подумал он и сказал своим девушкам, что пора идти домой.
Отвязаться от пьяного юриста стоило немалого труда…
Спустя два дня он позвонил Лоре, и они встретились на Островах.
Вскоре состоялось второе их свидание.
— Ничего, кроме легкого флирта, — строго инструктировал Аксель.
— Нет! Я выйду за него замуж, у него синие глаза, не отговаривайте меня! — смеялась Лора…
За вторым свиданием последовало третье, четвертое. Аксель сначала издали, по рассказам Лоры, изучал юриста и все больше убеждался, что этот человек может представить для него интерес. Прошло, однако, немало времени, прежде чем Аксель снова встретился с Гориным и принял решение о его вербовке.
Краткие данные к портрету завербованного в Ленинграде агента. Кодовое имя Девис. Составлено майором Акселем на основании четырехмесячного наблюдения.
Горин Михаил (Григорьевич). Возраст — 38 лет. По образованию юрист. Хорошо владеет немецким языком. Происходит из старой петербургской интеллигентной семьи. Отец тоже юрист, умер в 1931 году. Мать находится на его иждивении, по его словам, — вздорная старуха, из-за которой у него произошел разрыв с женой. Живет вдвоем с матерью в отдельной квартире, в центре, на Невском проспекте. Работает юристом-консультантом в издательстве и по совместительству в Ювелирторге и в Торговом порту. Легкомыслен в отношениях с женщинами. В настоящее время уверен в развитии его романа с сотрудницей консульства Л.Шарп, работа которой в этом направлении заслуживает всяческого поощрения.
Стимул агента Девиса — его убежденность, что он достоин гораздо лучшей жизни, чем та, которую он вынужден вести. Государственный строй ему неважен, так как собственных политических убеждений у него нет. Имеет определенную склонность к западной жизни, к чисто бытовой ее стороне — красивые, хорошие вещи, развлечения и т.п. Несмотря на хороший заработок (он работает в трех местах), постоянно нуждается в деньгах. Хорошо и модно одевается. Азартный картежник. Пьет умеренно, но в состоянии опьянения плохо себя контролирует. Он уверен, что Запад со временем предоставит ему красивую и богатую жизнь, хочет и будет стараться заслужить право на это. В данный момент его главный недостаток — непричастность к делам и объектам, которые нас особо интересуют. В скором будущем возможен его переход на работу, находящуюся ближе к нужным объектам. Он прилагает усилия в этом направлении.
Однако уже сейчас он дает очень полезные данные о настроениях в пестрой среде городской интеллигенции.
Резюме: перспективный агент…
Подписывая этот документ, Аксель был уверен, что завербовал полезного и перспективного агента. Но Горин как бы не подтверждал общую концепцию, которую Аксель выработал для Ленинграда и ленинградцев. Почему он равнодушен к городу, где родился, вырос и живет всю свою жизнь?
Не город же виноват в том, что ему не выпала судьба, какой он хотел? Иногда он высказывается критически о режиме, но Аксель видит за этим лишь любовь к анекдотам, а не какое-нибудь убеждение. Все это нужно еще выяснить…
Они встречались все чаще и каждый раз в новом месте. Горин довольно быстро усваивал элементарные методы конспирации, запоминал несложный шифр для письменных донесений, технику тайнописи. Жил он на Невском, в громадном доме со сложным проходным двором, где было много закоулков, каких-то выступов, тупичков, подъезды были расположены в глубоких нишах. Аксель зашел сюда днем и долго гулял по двору.
Вечером он принес Горину домой пачку свежих немецких иллюстрированных журналов и тысячу рублей за полученную от него информацию.
В комнате юриста было уютно, горела большая лампа под шелковым абажуром. Из приемника слышалась тихая грустная музыка. В окно залетал ветерок, приносивший откуда-то запах сирени. Когда мать принесла кофе, Михаил Григорьевич представил ей Акселя:
— Мой немецкий друг, антифашист, которому, увы, нельзя жить на родине.
Мать на мгновение остановила на госте безразличный взгляд и вышла.
Они тихо беседовали, сидя на тахте, покрытой бухарским бархатистым ковром. За толстым стеклом башенных часов бесшумно и неторопливо плавал сияющий диск маятника.
Аксель смотрел на свет лампы сквозь рюмку, наполненную коньяком, и вдруг живо спросил:
— А вдруг война? Что вы будете делать?
Горин долго молчал с серьезным лицом.
— С кем война? — спросил он.
— Допустим, что с Германией.
— Буду ждать вас, — тихо ответил Горин и, вскинув голову, посмотрел на Акселя, как бы спрашивая, правильно ли он ответил.
— Но как же вы поступите со своими патриотическими чувствами?
Горин пожал плечами и, подняв брови, закрыл глаза.
— А как к этому отнесется ваша мать?
Горин удивленно расширил глаза:
— А она тут при чем? Я давно вырос из коротких штанишек.
— Для немца мнение матери равносильно закону, — сказал Аксель, отпивая коньяк.
— Очевидно, у нас этот закон отменили в революцию, — усмехнулся Горин.
Часы отбили четверть. Приглушенно шумел Невский, слышались гудки автомобилей, звонки трамваев.
— Вы любите свой город?
— Я хочу, чтобы он любил меня, — рассмеялся Горин — разговор пугал и увлекал его своей остротой.
«Гипертрофированный эгоизм», — подумал Аксель и непринужденно спросил:
— Вы любите Достоевского?
— Нет. Я прочитал «Преступление и наказание» из чисто профессионального интереса, и больше ни-че-го. У меня идиосинкразия ко всяческой психопатии, — убежденно ответил Горин, хотя на самом деле он слово в слово повторил то, что однажды в его присутствии сказал отец.
— Если бы вы судили Раскольникова, каков был бы ваш приговор?
— Оп-рав-дать! Он имел право жить без нужды.
Аксель где-то читал, что среди лиц адвокатской профессии случаются такие психологические перерождения, когда в их сознании размывается грань между стремлением оправдать конкретного преступника и преступлением вообще. Но здесь все было еще элементарнее: просто Горин уже давно готов на преступление во имя вульгарной цели — жить лучше, чем он живет теперь. Ну что ж, агент с такой внутренней пружиной тоже может сделать много.
Горин вдруг подумал, что показал себя немцу не в очень выгодном свете, и решил исправить положение. Он запустил пятерню в свои густые волосы, взъерошил их и сказал:
— Я в себе знаю столько разных характеров, типов, что мне иногда становится страшно…
— Достоевский как раз и воспел это расслоение русской души, — ответил Аксель и стал прощаться…
Краткие данные к портрету завербованного в Ленинграде агента. Кодовое имя Людмила. Составлено майором Акселем на основании полуторамесячного наблюдения.
Настоящие фамилия и имя — Клигина Нина (Викторовна). Возраст — 28 лет. Воспитывалась в сиротском доме. Яркая, красивая внешность. Ей пророчили сценическую или кинематографическую карьеру. По окончании школы приехала в Ленинград, чтобы стать актрисой. В театральный институт не была принята. Поступила контролером в клуб киноработников, где немедленно была замечена ее внешность. Ей обещали роли и даже законный брак, но неизменно обманывали. Тем не менее она вошла в желанный ей круг деятелей кино. В настоящее время живет одна. Имеет комнату в общей квартире. Озлоблена. Завистлива. Острый интерес к дорогим вещам. Обожает светский образ жизни, вращение среди звезд кино. В настоящее время работает помощником режиссера на киностудии. Легко сходится с мужчинами.
Использование агента должно быть осторожным, но польза от него может быть большой, учитывая неограниченную возможность ее знакомств.
Вербовка проведена со всеми формальностями при содействии хорошего знакомого Людмилы — нашего агента Девиса.
Резюме: агент со скрытыми большими возможностями.
Краткие данные к портрету завербованного в Ленинграде агента. Кодовое имя Рубин. Составлено майором Акселем на основании месячного наблюдения.