Мера ноль (СИ)

– Не-е-ет…
– Но почему? – раздался слегка возмущенный голос Старого.
Я обернулся. Да, знахарь был явно удивлен решением предков. Что случилось, это впервые так?
– О-о-он… отомсти-и-и-ит…
Старый склонил голову, и вдруг опустился на колено, положил посох рядом. Что-то зашептал.
Я так и стоял, только и крутил головой. Услышав про месть, я вспомнил Кротова, моего нанимателя-министра. Если этот скорпион говорит об этом...
– Учи-и-и… его-о-о-о…
– Но… зачем? – знахарь поднял голову, – Учитель сказал, что это просто Ноль.
– Ты-ы-ы… хо-о-очеш-ш-шь… зна-а-ать?
– Да, – Старый встал, – Я несу ответственность за племя.
– Смотри-и-и…
Знахарь закрыл глаза. Развел руки. И вдруг его лицо затрепетало, запрыгали брови и задрожали губы. В свете луны я видел, как пот заструился по его лицу, он затряс головой, будто не хотел видеть того, что ему показывали. Я увидел, как покатились крупные слезы по его щекам, он поджал губы, но не открыл глаз.
– Ах, – через миг он упал на одно колено, схватившись за голову.
Я думал подскочить к нему, но он остановил меня, выставив ладонь. Затем Старый открыл глаза, вдохнул, и встал, гордо выпрямив голову. Судя по его взгляду, он увидел что-то такое, что потрясло его до глубины души. Увидел и принял.
– Хорошо, – сказал он покорно, – Пусть будет так.
Я снова оглянулся на статую скорпиона. Та смотрела на меня как-то тепло и грустно, пахнуло даже чем-то родным.
– Пошли, – дрогнувшим голосом сказал Старый, поднял свой посох и, развернувшись, молча пошел прочь.
Его походка вдруг стала совсем старческой, будто резко ему на плечи свалили еще сто лет сверху. Да что ему такого там показали-то?
Я вздохнул. Посмотрел на небо, на луну. Вдохнул холодного воздуха. Как же я замерз.
И вдруг я почувствовал новый взгляд. Меня чуть не прибило к земле этой волной ненависти и злости. Кто-то смотрел на меня, как на букашку, и хотел раздавить, задыхаясь от омерзения. Но почему-то не мог.
Я оглянулся на каменного скорпиона. Нет, это не он. Статуя как-бы потухла, отключила эмоциональный фон, и теперь ощущалась просто камнем.
Взгляд шел откуда-то сверху. Неужели с неба?
Я попытался себя успокоить, что это могут наблюдать из деревни. Мало ли, вдруг кому-то не нравится, что столько возни с обычным Нулем.
– Охренеть просто, – стуча зубами от холода, выдавил я, но удивляться больше не стал.
Сначала надо собрать информацию. Я не знал многого, и от того все казалось таким странным. Насколько я понял, меня будут учить. Покручусь здесь недолго, и отправлюсь искать своего тринадцатого. Пока что я чувствовал, что еще успеваю. Раз моя душа при мне, значит, точно еще никуда не опоздал.
Затем я, чтобы согреться, трусцой припустил следом за Старым, который отошел уже на приличное расстояние.
***
Мне снился сон.
Никаких Абсолютов, невидимых страшных сущностей, никаких воинов-скорпионов. Только я и моя семья. Мы отдыхали в нашем, самом обычном, мире.
Гуляли по парку, катались на аттракционах, сидели в кафешках. Я, Лиза и маленькая Эльза. Как смеялась моя жена, это было мое «лизанутое» царство. И я был счастлив, как никогда.
И почему-то даже ощущение того, что все это прощальная прогулка, не портило сон. Лиза всю дорогу говорила мне, что я справлюсь, что они всегда будут со мной. А я просил ее замолчать, и не понимал, что за ерунду она говорит.
– Марк, только сильно не скучай, ладно? Мне очень плохо, если так будет, – просила Лиза, нежно обнимая и заглядывая в глаза.
Эльза же не отлипала от меня, капризничала, хотела на руки, и я был этому рад.
Но все хорошее имеет свойство заканчиваться. Я засыпал с женой в обнимку, в нашей спальне, уже после того, как уложили неугомонную Эльзу. Лиза чуть поплакала, сказав, что это последняя наша ночь, а я успокаивал ее, пытался выгнать из ее головы этот бред. Я чувствовал ее тепло, ее губы, ее руки, и уткнулся носом в ее волосы. Мне было хорошо…
– Мне так хорошо, – сказала Лиза и поерзала головой на моей груди.
Я напрягся. Сказала чужим голосом. Не своим. И тут я проснулся….
На том самом лежаке, на котором я засыпал этой ночью, я лежал не один. Рядом, на моем плече, покоилась копна каштановых волос, ласковая рука елозила по моей груди, теребя завязки бинтов. На моих тощих ногах лежала нога. Красивая нога. И были мы с ней в чем мать родила, я отлично видел гитарные изгибы женского тела.
– Ты кто? – только и спросил я.
– Адрианна, – ко мне повернулись чистые карие глаза, – можешь звать Адри.
– А что ты тут делаешь, Адри?
Она даже смутилась. Я заметил, как она слегка покраснела, а потом улыбнулась:
– Мастер четвертое жало, конечно, говорил, что ты со странностями. Но ночью я этого не заметила.
Адрианна погладила мой живот, рука поехала вниз…
– Погоди, погоди, – я схватил ее руку, – В смысле ночью? А мы что, это самое…
– Я бы даже сказала, этой ночью было самое то! Я не ожидала этого от такого худенького, тем более, нуля. Да ты еще и ранен был, говорят.
Я почувствовал, что сейчас покраснею.
– Ты, наверное, и не помнишь, но я грела тебя все полторы недели, что ты лежал в забытье, – совершенно беззаботно сказала Адрианна, убирая непослушную прядь с лица.
Услышав это, я только вытянул губы уточкой от удивления. Да все даже еще хлеще, чем я представлял.
– Так… я… а… – я немного опешил от этого, и не мог подобрать слов.
Вообще-то я всегда считал себя верным мужем, и дело было даже не в каких-то принципах. Мне не нужна была другая, и я не задумывался о левых похождениях от слова «вообще». А сейчас меня разрывали совсем уж противоречивые чувства…
Что было в бреду, уже не изменить, но сейчас я вполне мог за себя отвечать.
– А зачем все это? – наконец спросил я, взяв себя в руки.
– Таково повеление старейшины, – пожав плечами, сказала Адри, – Сначала тебе было нужно тепло, а потом… ну… а кто такая Лиза?
Я вздохнул, и свободной рукой потер лицо. Остатки сна как-то совсем уж улетучились, и я глянул на маленькие окошки под потолком. Судя по углу солнечного света, время было уже позднее.
– Это моя жена, – сказал я, и сглотнул подкативший ком.
Адри чуть отстранилась, заглядывая мне в глаза.
– А где она? Почему ты с ней прощался?
Я понял, как мне до этого нужно было высказаться хоть кому-то о том, что произошло со мной и моей семьей. Мне просто не хватало сочувствующих глаз, кому бы я мог хоть о чем-то рассказать, хоть самую малость.
Понятно, что эта Адри, скорее всего, расскажет все старейшине. Но это и не было такой важной информацией, уж в этом-то мире этим никто воспользоваться не сможет.
– Она погибла, – выдохнул я обреченно.
Я впервые это сказал, и даже стало немного легче. По щеке покатилась слеза, и Адри забрала ее большим пальцем.
– А как тебя зовут? По-настоящему?
Я, как обычно, хотел сказать, что не помню, как вдруг…А ведь во сне жена назвала меня Марком.
– Марк… – осторожно сказал я и почувствовал, что раньше много раз говорил это.
– Я не знала про твою жену, Марк, – сказала она, положив мне голову на плечо, – И ты был в бреду все время. Вот бы меня так любили, – она вздохнула.
– Ну, такую красоту… – начал было я, и осекся.
Насколько нормально лежать голышом с девушкой после ночного секса, и успокаивать ее, что у нее еще все впереди. Правда, насколько я помню свои молодые похождения, еще когда не знал Лизу, по утрам я особо не болтал со случайными подружками. Они и сами старались поскорее уйти, ведь лишние слова – лишние обязательства.
Адри молчала, чуть сильнее прижавшись, и я непроизвольно обнял ее покрепче. В голове всплыли подробности ночной прогулки со Старым, и его рассказы об этом месте. Как он тогда сказал? Инфериор, нижний мир Регнума.
А еще о какой-то мере. Небо каждому определяет его меру.
– Адри?
– Да?
– А ты какая мера?