Преступление без смысла (СИ)

«Надо же, — подумал Глеб, — море совсем рядом…» Дома он о таком и не мечтал.
Дома… От этой мысли в груди заныло.
— Начинает доходить, что случилось?
Глеб вздрогнул: рядом стояла Дея — и когда появиться успела?! От испуга он дёрнул рычаг на джойстике, и кресло отъехало на метр.
— Откуда ты взялась?!
— Открыла портал. Зашла на «Фабрику», но там тебя нет… Мы примещаться умеем — забыл?
Глеб выдохнул, успокаивая нервы. О примещениях он и правда забыл.
— Как вы это делаете?
— Нельзя объяснить… — Дея помедлила. — Ты не поймёшь, пока не почувствуешь магну.
— Энергию, излучаемую спиритусами? — уточнил Глеб. — А когда я её почувствую? Когда тоже стану волшебником?
— Ты уже волшебник — просто ингениум в тебе пока не проявился. Но и когда проявится, магну ты не ощутишь: нужно время.
— То есть примещаться я смогу нескоро… — заключил Глеб, уже представивший, как здорово было бы открыть портал туда, где не проедет кресло. — Зачем же вам машины, если каждый приместиться может?
— Во-первых, не каждый, во-вторых, чтобы хаос не создавать, — Дея глянула в проулок. — Только представь: сразу пятеро откроют сюда портал… Столкнутся лбами, а то и покалечатся. Врачам, пожарным и нам примещаться можно, остальным — в экстренных случаях.
Из «Фабрики» донёсся голос Идара: там всё пытались чинить просеиватель. Дея усмехнулась:
— Скоро ко всему привыкнешь, а пока что держи, — она протянула мобильник. — Теперь это не розыгрыш. Вместо смартфонов у нас зерфоны — работают на зеркальной магии… но ты-то ею не владеешь, так что пользуйся этим. Если что, жми красную кнопку — она свяжет тебя со штабом, — тут вид у Деи вдруг стал весёлым: — Кстати, ты не спросил, что с моими волосами и куда делась моя серьга.
Глеб взял мобильник (настоящий раритет!) и вновь подумал о доме. Серьги с причёсками его сейчас не волновали.
— Всё будет хорошо, — сказала Дея. — Ты поступил верно: после встречи с Далебором твоё место здесь.
Это навело Глеба на мысль:
— А если бы я не принял твоё предложение? Сказал бы, что не хочу, чтобы меня все забывали… Что было бы тогда?
По лицу Деи скользнула тень:
— Ты точно хочешь это знать?
— Точно.
— Тебя доставили бы сюда силой.
Глеб кивнул: хотя бы честно…
— Штаб дорожил Далебором, — Дея будто оправдывалась. — Мы не могли допустить, чтобы обладатель его дара остался в неволшебке.
— Дурацкое слово.
— Слово как слово… Мне пора.
— Постой… — Глеб обернулся. — Что с твоими волосами? И куда делась твоя серьга?
Дея улыбнулась:
— Я люблю менять внешность, когда отправляюсь в неволшебку, а здесь надо соответствовать уставу. Ты тоже будешь ему следовать.
— А вдруг я не хочу быть законодержцем?
— А ты планировал стать блогером?
— Я из любопытства спросил.
— Из любопытства слушают сплетни. Пока!
И Дея исчезла.
Вот, значит, как выглядит примещение, подумал Глеб. Было странное чувство, что такое он уже видел, — но теперь это не удивляло.
Над бухтой разнеслась трель, будто с десяток дудочников сыграли на флейте; Глеб понял, что это пели сверкушки. Возможно, они приветствовали его… Глупость, конечно, но хотелось думать именно так.
  
Глава 3
 
Последнее дело Далебора
Горячая вода успокаивала.
Глеб лежал в ванне, и тепло расползалось по телу — разумеется, кроме ног… Но к этому он давно привык.
Ванную на «Фабрике» для него уже приспособили: на стенах поручни, с потолка свисают трапеции — на них Глеб подтянулся и перебрался на стул. Руки действовали сами: казалось, он тут давно, а прошла лишь неделя с того дня, как он попал в Близбор.
И за неделю Глеб не ощутил в себе способностей мага. Вообще никаких.
В кафе было здорово: недуг Глеба никого не смущал — с ним вели себя как со всеми. Он даже помогал, возя пирожные в кладовую. Впервые за много месяцев Глеб был кому-то полезен, но всё ждал, когда проявится ингениум… Однако тот не давал о себе знать.
Вытираясь, он услышал Наталью Марковну:
— Андрей, зайди в чаросеть — нужно заказать сливки!
Глеб уже знал, что чаросеть — это подобие интернета: ею пользовались посредством зеркал. Те сошли бы за сенсорные экраны — через них даже беседовали, как по скайпу.
После ванны Глеб спустился в хлебопекарный цех. В кондитерском он бывал реже: кремы с глазурью смотрелись здорово, но запах сдобы был особым и почти что родным… Простым, надёжным и домашним.
— У нас всё с любовью делается, — Серафим Игнатьевич посыпал мукой полотенце, расстеленное на столе. — Тесто замешиваем на натуральном молоке, на расстойке время не экономим: надо ждать десять часов — значит, десять часов и ждём! — он выложил тестовую заготовку и придирчиво её оглядел. — А то многие как делают: добавят химической дряни — и готово! Вот и получается, что хлеб у всех одинаковый… А хлеб — он ведь как человек, с душой…
Андрей хохотнул:
— Ты с ним осторожней: Игнатьич такую дегустацию тебе устроит — в дверь потом не пролезешь!
— А ты молчи, молодёжь! — с напускной строгостью рявкнул повар. — Лучше учись, пока бесплатно учат…
Глеб слушал вполуха. Мысли его были мрачными, что не укрылось от повара:
— Мне кажется или настроение у тебя как у червя, насаженного на крючок?
— Нормальное у меня настроение… — пробурчал Глеб.
— Значит, плохое, — заключил Серафим Игнатьевич. — Дай-ка угадаю: ты чувствуешь себя сыном боксёра, который вместо бокса учится танцам.
Идар, раскладывая формы для теста, покосился на Глеба:
— Не обижайся — Игнатьич любит психотерапию… И мается ею, когда не просят.
— Я к тому, — бросил повар, — что мысли эти лучше оставить: никому тут нет дела, маг ты или нет. Живёшь с нами, и живи.
Глеб отвернулся: легко им говорить!..
Вот Андрей зажигал огонь без спичек (тот соскальзывал прямо с пальцев!), Серафим Игнатьевич перемещал предметы по воздуху, и даже Артём призывал ветер. А что мог он, Глеб? Возить в кладовую пирожные, толкая перед креслом тележку…
Здорово. Ажурно.
Дея сказала, его место в Близборе, но вдруг ингениум так и не даст о себе знать? Выходит, место он занял не своё?
Андрей вдруг спохватился:
— Нужно зеркало включить — матч уже идёт!
Большое зеркало, похожее на монитор, висело над печью из нержавейки. Под взглядом Идара в нём вспыхнуло изображение.
— Сегодня «Соколы» играют с «Легионом», — бросил Андрей. — Могу поспорить, разгромят его всухую!
Игра уже шла: она походила на футбол, но мяч иногда взлетал с поля. Идар пояснил:
— Магия воздуха. К ней можно прибегнуть пять раз за тайм.
— Так мяч подлетел уже три раза, — заметил Глеб.
— Потому что «Легион» подпустил «Соколов» к воротам, вот и выкручивается, как может. Если мяч будет на траве, «Соколы» забьют.
— Они и так забьют… — буркнул Андрей.
Матч прервался рекламой: разгромленная кухня, за столом плачет женщина, а сзади стоит старик, просвечивающий, словно призрак, и во весь беззубый рот ухмыляется.
«Злыдень — крайней опасный дух! — вещали за кадром. — Защитите себя и своих близких с помощью амулетов! Купите «Антизлыдень» — и ваш дом буден защищён!»
Сцена сменилась: женщина машет амулетом, а старик-призрак убегает. Глеб вытаращил глаза:
— Это спиритус? Как сверкушка?
Братья захохотали, Серафим Игнатьевич улыбнулся. Отсмеявшись, Идар ответил:
— Ты б ещё жабу с бабочкой сравнил! Сверкушки в воде живут и никого не трогают, а злыдень… это злыдень.
— Я ведь из неволшебки, — напомнил Глеб.
— А духи и там есть…
— Там они бестелесны, — уточнил Андрей, — не все, но большинство: люди ходят сквозь спиритусов, а те питаются их эмоциями — радостью, страхом, болью… Готов спорить, что когда с тобой это случилось, — он кивнул на кресло Глеба, — рядом была дюжина духов.