Преступление без смысла (СИ)

Андрей вдруг умолк — видно, смекнул, что брякнул лишнее. Под хмурым взором Серафима Игнатьевича он даже сглотнул. Глеб поспешил вмешаться:
— А почему я не видел спиритусов рядом с «Фабрикой» — ну, кроме сверкушек?
Идар с Андреем переглянулись.
— Их тут полно, — Серафим Игнатьевич отчего-то смутился. — Просто…
Андрей виновато кашлянул:
— Духи чувствуют, что ты из неволшебки… И сторонятся того, кто не использует магию.
Глебу стало обидно: он бы использовал её, если бы знал, как!
— Народ, дайте противень, — попросил Идар, явно желавший сменить тему. Глеб потянулся к противню, но тот взлетел, стоило повару лишь пальцами щёлкнуть. Противень оказался у Идара, а движения Глеба никто и не заметил.
Оставаться в цехе ему расхотелось.
— Я спать поехал… — Глеб развернул кресло.
— Так ведь всего девять, — удивился Андрей.
Глеб не ответил. На душе его не просто кошки скребли — прайд львов дружно чесал о неё когти.
В неволшебке он был белой вороной, потому что не ходит, а тут он ещё и не маг — в отличие от остальных.
Ажурней некуда.
Но огорчался Глеб зря: «не магом» ему оставалось быть ровно восемь часов.
Из-за дурного настроения Глеб и правда лёг спать. Ему снилась «Фабрика», только безлюдная: цеха с кафе пустовали, и он ходил между столиками (во сне Глеб часто мог ходить), слыша за окнами ветер. Поднявшись на второй этаж, он увидел лежащего на полу Далебора, склонился над ним и…
— Пожалуйста, не пугайтесь.
Глеб открыл глаза, чувствуя, что его тормошат. На соседней кровати сопел Артём, но в тёмной комнате больше не было никого — наверное, приснилось…
— Пожалуйста, не пугайтесь, — повторил вдруг кто-то — и залез к нему на постель.
Глеб заорал.
— Нет-нет, не кричите!.. Я ничего вам не сделаю!
Проснувшийся Артём подскочил и замер:
— Базула?.. Ты чего творишь?!
Глеб покричал ещё секунду, а когда умолк, Артём уже включил фонарь:
— Это наш домовой, Базула — вообще-то он людей сторонится… Я думал, он к тебе ещё не привык…
Глеб чуть не заорал снова: домовой?! Но приглядевшись, понял: и правда домовой. Маленький (меньше Артёма), весь в шерсти. Одет в комбинезон-безрукавку. Густые брови, добрые глаза… С такими бы детей нянчить.
Артём смачно зевнул:
— Базула, ты чего?..
— Простите, простите меня! — Базула дёргал Глеба за пижаму. — Нужно, чтобы вы пошли со мной!
От испуга Глеб вспотел, но сердце уже успокоилось.
— С тобой? Но куда?.. Зачем?..
— Это важно — вы должны увидеть Бальда!
«Отлично, — подумал Глеб, — есть ещё и Бальд…»
— Какого Бальда?..
— Некогда объяснять: вы должны пойти — у него важное сообщение!
Глеб протёр глаза: вот и познакомился с духами… Но делать было нечего, и он перелез в коляску. Артём спрыгнул с постели — сон с него как рукой сняло:
— И я пойду!
— Тебе спать надо, — возразил Глеб.
— Как будто тебе не надо…
Спорить было некогда, и Глеб поехал за домовым. В коридоре царила тьма — хоть глаз выколи. Глеб всё больше сомневался: что за Бальд, какое сообщение?
Зато Артём светился восторгом:
— А Базула признал тебя — ажурно, да? Может, вы с ним даже подружитесь!
— Счастье-то какое… — бормотнул Глеб.
Домовой уже был на платформе, откуда торопил их:
— Сюда, скорее!..
Он дёрнул рычаг, едва Глеб с Артёмом оказались в лифте. В зале с выпечкой горел свет, слышались голоса ночной смены. Спрыгнув с платформы, едва та коснулась пола, Базула поспешил к стеллажам. У последнего остановился и позвал:
— Бальд?..
В проход вышла скрюченная фигура.
Глеб вздрогнул; могут ли домовые истекать кровью? До этой ночи он сказал бы, что нет… Но выходит, могут.
Бальд выглядел жалко: шерсть торчала клочьями, одежда — какие-то обноски — пропиталась тёмным… И кровавый след тянулся по полу.
— Он же ранен… — проронил Глеб.
Бальд взглянул на них, пошатнулся, врезался в стену и сполз в полусидячее положение.
Глеб не заметил, как сжал джойстик: вслед за ногами будто отнялись и руки. Язык насилу подчинился:
— Надо что-то сделать… кого-то позвать…
— Бальд сказал, что хочет встретиться только с вами, — сообщил Базула, и тут Бальд взглянул на Глеба:
— Он говорил, что защитит… Обещал… что меня простят… Я думал, его сила перешла к вам… Но вы всего лишь ребёнок…
В груди домового была рана, словно его полоснул нож или коготь зверя. В Глебе проснулась твёрдость, удивившая его самого:
— Нужен врач, — он взглянул на Базулу. — Приведи помощь — быстро!
Уже не споря, тот помчался в цеха. Глеб вспомнил про мобильник Деи, достал его, нажал красную кнопку и, когда в штабе ответили, что-то прокричал, через секунду забыв, что именно.
— Ждите, — сказал незнакомый голос.
Непослушными пальцами Глеб вернул мобильник в карман, а в ответ на стон Бальда произнёс:
— Тебе помогут — всё будет хорошо…
Уверен он в этом не был, но что ещё было говорить? А домовой вдруг ответил — так спокойно, что Глеба передёрнуло:
— Не помогут. Те трое — зря я приместил их… Он найдёт меня… и довершит начатое.
Во рту Глеба пересохло. Словно издали донёсся шёпот Артёма:
— Кажется, ему совсем плохо…
Услышав шаги, они оба вздрогнули. Глеб обернулся и увидел парня в костюме пекаря: неся лоток с булками, тот что-то напевал.
— Помогите нам! — крикнул Глеб.
Юноша уставился на них, и Глеб понял, что видит его впервые, — но это ничего не значило: парень мог с больничного выйти или из отпуска… У магов тоже есть отпуска, и болеть им никто не запрещал.
— Что случилось? — пекарь побледнел. — Господи, да тут кровь!
Глеба вдруг что-то насторожило — и Артёма тоже… Будто и он видел юношу впервые. А в следующий миг Глеб оцепенел: на незнакомце был идеально белый фартук!
Смена началась давно — хоть какие-то пятна бы остались… а этот одежду словно из химчистки забрал!
— Артём, беги!!! — заорал Глеб.
Отброшенный лоток врезался в стену, разлетелись булки. В Глеба впился насмешливый взгляд:
— Умный, значит? Тем хуже для тебя.
Артём сиганул к двери. Глаза парня изменились — подёрнулись золотом, как у волка. Склонившись над Бальдом, он схватил голову спиритуса и рывком свернул ему шею.
Глеба замутило. Всего этого нет, он ещё спит, он сейчас проснётся…
Пальцы нащупали джойстик, но отъехать не получилось: колесо упёрлось в стеллаж. С тихим стуком упала булка.
Парень встал во весь рост. Безусое лицо исказил звериный оскал, сквозь одежду пробилась шерсть… Чудовище завыло и рухнуло на четвереньки. С тошнотворным хрустом на его конечностях выросли когти.
Перед Глебом стоял уже не человек.
Это был волк, хотя волки не бывают размером с быка. В жёлтых глазах читался разум, лапы — высокие и сильные — были толщиной с фонарный столб. В жуткой пасти торчали зубы — все с большой палец взрослого мужчины… Причём такого, как Монгол.
Волколак, подумал Глеб и не понял, почему так подумал.
Вместо крика из его горла вырвался писк. Ничего не соображая, Глеб дёргал рычаг, и кресло врезалось в стеллаж — вжик-вжик, вжик-вжик…
За чудищем что-то мелькнуло, между полками скользнула швабра — ручкой вперёд — и ткнула волколака в затылок. Тот зарычал, развернулся, врезал лапой по стеллажу. Посыпались калачи, кто-то закричал…
Глеб вспомнил об Артёме и вышел из ступора:
— Беги, дурак!!!
Стеллаж упал, и он увидел дрожащего Артёма со шваброй в руках. Волколак прыгнул.
— Не тронь его!!! — завопил Глеб.
И мир стал другим.
Охлаждённый вентиляцией воздух, вода в трубах, жар лампы под потолком — как же всё, оказывается, просто!..
От кондиционера шёл воздушный поток. Глеб схватил его, превратил в порыв ветра — и швырнул волколака в дальний угол.
Магия воздуха.
Лампа взорвалась, среди осколков гасли искры. Нет ничего проще, чем сотворить из них пламя.