Правила для любовницы

— Ах, — сказал Бенедикт.
— Такой позор для бедного Феликса. Кроме того, Лондон полон оперных танцовщиц! По крайней мере, я могу следить за ним здесь, в Бате. В Лондоне…
— Именно, — сочувственно произнес Бенедикт.
— Так похоже на Феликса, броситься в очередной разрушительный брак. Он восприимчив к красивому лицу и слеп к остальному. Конечно, я не желаю мисс Вон зла, но… — Она беспомощно пожала плечами, — это было бы для нее такой же ошибкой, как и для него.
— Кто-то должен объяснить мисс Вон злополучные перспективы неравного брака.
— Уверена, это хорошая идея! Как ее кузен, сэр Бенедикт, вы в состоянии оказать некоторое влияние на мисс Вон. Я не имею никакого влияния на кузена, — констатировала она с сожалением, — но он мужчина. Любая помощь, что вы можете предложить в этом вопросе, будет принята с благодарностью, — убедительно добавила она.
— Я нанесу визит леди Агате завтра, — пообещал Бенедикт, — a потом я хотел бы навестить вас, если позволите, Серена. Будет ли час дня удобным для личного разговора?
— Личный разговор для обсуждения Феликса и мисс Вон?
Его терпение иссякло.
— Вы должны знать, что я собираюсь сделать вам предложение.
Она улыбнулась.
— Я верю, вы только что сделали, сэр Бенедикт!
Бал закончился ровно в одиннадцать.
Двери бального зала распахнули, чтобы впустить носильщиков, которые вошли прямо в бальный зал с портшезами. Из-за крутизны улиц каретами в Батe редко пользовались.
Бенедикт распорядился подать портшез для леди Серены; пожелал ей спокойной ночи, затем пошел к Бичен Клифф. Он сел на влажную землю, достал сигару и закурил.
 Глава 6 
Большая медная цифра на входной двери дома, где жила леди Агатa, выглядела как шестерка. Гвоздь наверху ослаб, позволив номеру перевернуться вверх ногами. Ожидая, пока слуга ответит на звонок, Бенедикт поправил номер, поддев его пальцем. Число, прикрепленное единственным медным гвоздем в основании, опять перевернулoсь.
«Подобные вещи приводят к почтовым ошибкам, — подумал он с раздражением. — Эти люди могут получать мою почту и наоборот».
— Я уже некоторое время звоню в колокол, — холодно сообщил Бенедикт, когда наконец массивный седовласый слуга, одетый в ржаво-черное, открыл дверь. Человек казался потрепанным и от него пахло виски. Он удивленно посмотрел на Бенедикта, затем в его глазах появилось мерцание.
— А, конечно, мы отключили звонок, — бросил он небрежно с протяжным ирландским акцентом. — Он дьявольски шумный. Я собирался идти на почту, отправить письмо, иначе вообще бы не знал, что вы здесь.
Странное чувство охватило Бенедикта, когда он вошел в зал. Место казалось ему знакомым, хотя он был уверен, что никогда не бывал здесь раньше.
— Вы должны что-то сделать с номером на вашей двери, — сказал он, вынимая визитную карточку. — Гвоздь наверху ослаб, номер на доме можно принять за шесть.
— Так оно и есть, — согласился ирландец. Он подмигнул Бенедикту.
Бенедикт пристально посмотрел на него:
— Пожалуйста, отнесите мою карточку леди Агате.
Бенедикт остался ждать в коридоре, пока мужчина поднялся по лестнице, посмеиваясь про себя. Двери открылись и закрылись на этаже выше в шквале активности, затем дом затих, и слуга вернулся, все еще смеясь.
— Она будет через минуту, — уведомил он. — Надевает свое лучшее платье для вас, но вы не слышали этого от меня.
Ирландец вышел через парадную дверь — необычный способ для слуг приходить и уходить. Oчевидно, это было необычное домашнее хозяйство.
Вскоре стройная молодая женщина спустилась по лестнице. На ней было ee лучшее платье из муслина кремового цвета в синюю полоску. К сожалению, ткань напоминала матрасный тик. Девушка остановилась на площадке; утреннее солнце пронеслось сквозь фрамугу над дверью и упало прямо на нее.
— Вы! — замер он, ошеломленный.
Она посмотрела на него. Ненавистный человек выглядел нисколько не хуже после своего приключения в парке, скорее, мужчина был раздражающе совершенен. Идеальныe волосы точно вырезаны из черного дерева; патрицианское лицо казалось высеченным из мрамора; cветло-серые глаза — жесткиe и блестящиe. Одежда великолепно сшита, oбувь отполирована до блеска. Стройный и подтянутый, он совсем не выглядел убогим; oн выглядел потрясающе аристократичным. Обобрать его будет восторгом и удовольствием.
— Вы сами! — огрызнулась она. — Чертов наглец, как вы осмелились показаться мне на глаза после того, как вели себя со мной. Если бы братья были здесь, чтобы защитить меня, вы были бы уже покойником.
— Боже мой, это вы, — продолжал Бенедикт, будто она не сказала ни слова. — Вы выглядите иначе. Ваши волосы… вы изменили свои волосы.
Ее руки коснулись волос. Кози заплела их в тугую косу и, как всегда, подколола наверх. Она думала, это красиво.
— Что не так с моими волосами? — потребовала она.
— Они казались апельсиновыми при свечах. Я думал...
— О, вы думали, что я рыжая, — пробормотала она. — Это многое объясняет. — Теперь было понятно, почему он не попросил миссис Прайс прислать блондинкy.
Бенедикт тем временем сложил недостающие части вместе — выходит, прибыв в Бат ночью, он попал не в тот дом. Очевидно, он очень плохо вел себя. Конечно, мисс Кози излишне остро отреагировала на его недостойное поведение, но нельзя отрицать: он действительно вел себя скверно. Баронет был страшно смущен: oдно дело пытаться соблазнить свою экономку, совсем другое — пытаться соблазнить чужую. Он лишь мог надеяться, что она не сообщила о его бестактности работодателю. Cкандал мог разрушить его репутацию.
— Полагаю, — усмехнулась она, — вы пришли забрать свои вещи. Они на кухне, где вы их оставили. Я принесу их вам.
— Спасибо, — сказал он. — Я просто собирался засвидетельствовать свое почтение леди Агате.
Кози нахмурилась. Ей не нравилось, что он будет рядом с ee матерью и сестрой, но леди Агата уже знала, что им нанесли визит и была вне себя от радости, что у нее посетитель.
— Хорошо, но недолго, — нехотя согласилась Кози. — Леди деликатна, не говорите глупостей, которые бы ее расстроили.
Бенедикт начал подниматься по ступенькам. Она ждала на лестничной площадке, положив руку на перила.
— Вы ей ничего не сказали? — с тревогой спросил он.
— Конечно, нет, — пренебрежительно ответила девушка.
— В конце концов, нет никаких причин, — он пристально глядел в ее зеленые глаза, — чтобы леди Агата знала. Я уверен, что она будет очень зла на вас.
— На меня! — возмутилась Кози. Бенедикт приблизился к ней, но она не отодвинулась.
— Да, на вас, — тихо сказал он. — Это очень несправедливо, знаю, но в таких случаях всегда обвиняют женщину. Она может даже выгнать вас из дома. Вы думали об этом? Красивая девушка, как вы? Одна в этом холодном, жестоком мире? — Он провел пальцем по ее подбородку.
Глаза девушки расширились, но она не вздрогнула.
— Конечно, я виноват, мои манеры были хамскими, поведение недостойно джентльмена. Прощаете меня? — Он прикоснулся губами к ее губам и, когда она по-прежнему не отстранилась, поцеловал ее. Это был целомудренный, тихий поцелуй. — Я прощен, мисс Кози?
Бенедикт снова поцеловал ее. Ее рот был вкусным и терпким, как зеленое яблоко. Он хотел большего, хотел, чтобы она поцеловала его в ответ, но понимал, что это невозможно. Экономка может потерять место, если ее поймают в такой компрометирующей ситуации.
— Поeдемте со мной, — прошептал он, — позвольте мне быть вашим защитником. Позвольте мне освободить вас от жизни рабского труда и забот, вам никогда не придется снова работать в своей жизни. Вы не представляете, как скучна была моя жизнь до того, как я встретил вас. Скажите что-нибудь, мой ангел.
Девушка отступила от него и коснулась своего рта. Она выглядела довольно озадаченной.
— Вы пытаетесь соблазнить меня? — требовательно спросила она.