Правила для любовницы

— И эти жемчужины! Размером с фундук! Наверняка поддельные. Вы думаете, она отбеливает свои волосы? Должно быть. За исключением новорожденного ребенка или девяностолетней женщины, я никогда не видела таких белых волос. И они не очень хорошо завиты, — злобно добавила она.
Бенедикт подумал, что распущенные волосы мисс Вон будут замечательно смотреться на подушке, но ничего не сказал. Как он мог быть настолько глуп, чтобы просить эту подлую и мелкую женщину стать его женой? Баронет хотел отозвать свое предложение, но это было бы не по-джентльменски. Серена может даже потащить его в суд за нарушение обещания. Под присягой он не сможет отрицать, что просил ее руки.
— Ее платье, сэр Бенедикт! — гримасничала Серена. — Оно похоже на комбинацию, наброшенную на нижнюю юбкy. И она чересчур долговязая, чтобы носить туфли на высоком каблуке — возвышается над Феликсом как пожарная каланча.
Мисс Вон случайно взглянула на них в этот момент. Она была занята беседой с одним из только что завоеванных джентльменов, но улыбнулась Бенедикту одними глазами. На один душераздирающий момент они были единственными людьми в мире. Он любил ее, и она любила его. Затем какая-то фраза Ладхэма, отвлеклa ее и рассмешилa.
— Вы меня слушаете? — требовательно спросила Серена.
— Гарпия, — выпалил он.
Серена ахнула:
— Прошу прощения?
Бенедикт прочистил горло:
— Мне было просто интересно узнать об арфе леди.
Серена нахмурилась.
— Почему? — Затем ее фиaлковые глаза загорелись, ей представилась возможность интриги. — А, понятно! Вы подозреваете, что она лжет о своей арфе. Оставила арфу в Ирландии, действительно! Полагаю, вместе со своей каретой, замком и золотой короной!
Несколько мгновений спустя Козима выбралась из толпы и направилась к нему, преследуемая своим самым настойчивым поклонником, лордом Ладхэмом.
Бенедикт поднялся.
— Я обещал вашей матери, что привезу вас домой к одиннадцати часам. Возможно, вам все-таки нужен портшез? — предложил он, глядя на ее ноги.
— Я пройдусь, спасибо, — холодно отчеканилa она.
— Пройдетесь! — воскликнул Ладхем. — Позвольте мне вызвать вам портшез!
— Нет, действительно, — заверила Кози, смеясь. — Если я устану, всегда могу забраться на спину кузена Бена и позволю ему нести меня домой. Он отличный ходок, ноги — точно вырезаны из мрамора.
Лорд Ладхэм сделал мысленную пометку срочно начать ежедневные упражнения.
Бенедикт прощаясь с Сереной, склонился над ее рукой. Козимa нахмурилась. Она не могла понять, как Бенедикт мог связаться с этой холодной, высокомерной женщиной. Серена была прекрасна, но тепла в ней не больше чем у скульптуры. Они с Бенедиктом были красивой парой; вид их, стоящих рядом, беспокоил ее. Кози отомстила, подавая лорду Ладхэму руку для поцелуя.
— Спокойной ночи, мисс Вон, — неприязненно уронила Серена, сунув руку под локоть лорда Ладхэма.
— Доброй ночи! — Козима крепко взяла Бенедикта за руку.
Они вышли из концертного зала на площадь Бофорта. Кози решила не упомянать леди Серенy. Она не хотела, чтобы он догадался о ее ревности.
— Как вы думаете, я должна рассказать леди Роуз, что вы сделали для нее сегодня вечером? — спросила она вместо этого. — Она заявляет, что вы были пьяны и спотыкались!
Он пожал плечами.
— Вы не возражаете?
— Я сделал то, что должен был сделать, и не ожидаю благодарностей.
— Но ущерб вашей безупречной репутации! — запротестовала она, смеясь.
Бенедикт внимательно посмотрел на нее.
— Возможно, я не заслуживаю своей репутации.
— Я рада это слышать, — ехидно сказала она. — Говорят, что доброе дело — само по себе награда. К тому жe вы щупали грудь молодой девушки. Как это было?
— Вы мне приписываете дурные побуждения. Я не трогал ee, я воспользовался ложкой.
— Ложкой!
— Да. Учитывая грандиозность…
— Груди? — вставила она.
— Задачи, — холодно поправил он, — я решил, что суповая ложка будет лучше всего. Естественно, для удобства леди я согрел металл дыханием. Мне страшно подумать, что случилось бы, если бы я использовал холодную ложку.
— Да! —  Кози рассмеялась. — Если мне не повезет, и я выскочу из одежды, надеюсь, вы будете рядом, чтобы помочь.
— Не волнуйтесь, мисс Вон, — заверил Бенедикт, — я помогу вам. Что-то есть в женской груди, пробуждающее мои защитные инстинкты.
— Так и должно быть. Я понимаю, что вы были заняты и все такое, — начала она снова после краткого молчания, — но вы случайно не заметили концерт? Другие люди, казалось, наслаждались этим.
— Да, наслаждались. Синьора хорошо пела. Была даже песня обо мне.
— Разве?
— «Caro mio ben, credimi almen…» Что-то в этом роде.
— Ах, эта. Должна ли я перевести? «Как-то вечером Бен вдруг попал к леди в плен. Он свой адрес забыл и не помнил, где был. Появились надежды, вот и снял он одежды. Но вернуть их не смог, ночью в парке продрог». Второй стих немного обидный, поэтому я остановлюсь на первом куплетe.
— Очень забавно, — похвалил джентльмен. — Мне особенно нравится, как вы срифмовали «надежды» и «одежды».
По мере того как Лансдаун-роуд становилась все более крутой, она больше не могла идти с ним в ногу в туфлях на высоких каблуках.
— Остановитесь на минуту, эти ходули убивают меня, — пожаловалась она и, наклонившись, разулась. — Намного лучше, — выдохнула Кози, поднимая туфли двумя пальцами.
— Я вас предупреждал, — упрекнул он, замедляя шаг. — А теперь мы зашли слишком далеко, чтобы вызвать портшез. Как вы думаете, вы справитесь?
— Прекрасно справляюсь, спасибо, — заверила она чопорно. — В конце концов, это не Дублин, где улицы вымощены битым стеклом. Бат аккуратен, как булавка. Можно подумать, ангелы его облизывают каждую ночь.
— Я был в Дублине, мисс Вон, — сурово сообщил он. — Улицы не вымощены битым стеклом, как я уверен, вы знаете. Это очень симпатичный маленький городок.
— Уверена, из окна вашего отеля! — ответила она. — Когда вы были в Дублине?
— Время от времени у меня дела в Дублинском Замке.
— О, они очень изысканны в Дублинском Замке. Так всегда беспокоятся, чтобы все привести в порядок после пьяных раутов в Дублинском Замке. Как это я никогда вас там не видела?
— В Дублинском замке? — безучастно спросил он.
Она кивнула.
— Да, в Дублинском замке! Или вы нe умеете танцевать?
Запоздало он понял, что она говорила о балах, которые давала леди-лейтенант, в то время как он говорил об официальных делах с лордом-лейтенантом.9
— Я не езжу в Ирландию на балы, мисс Вон, — пояснил он.
— Почему? — потребовала она. — Вам не нравятся ирландские девушки?
— Некоторые из них довольно милы, — признался он, — но другие бессердечны и жестоки.
— Ах, так мы вам все-таки нравимся!
Он улыбнулся.
— Завтра вечером будет лекция по меровингскому искусству, — сказал он некоторое время спустя.10 — Может быть, вы хотели бы выступить?
Она покачала головой.
— Я только читаю лекции о вреде алкоголя и азартных игр.
— В четверг, конечно, будет этот ужасный котильон. Обычно собирается много участников; никто не будет удивлен, если вы присоединитесь.
— Нет уж, спасибо! Я не собираюсь превращаться в светскую бабочку. — Она засмеялась. — Я сказала, что пойду на вечеринку вашей подруги, но это все. У Элли был бы нервный припадок, если бы я начала выходить каждую ночь.
— Она вернулась в школу, — вспомнил он. — Ей нравится?
Козима остановилась.
— Вы можете спросить ее сами.
Бенедикт удивленно огляделся. Вроде бы они только что вышли из «Аппер Румз», как в мановение ока очутились у ее двери в Камден-Плейс. Аллегра Вон сидела на ступеньках, свернувшись калачиком под шалью.
— Почему ты не в постели? — сердито спросила Кози. — У тебя завтра школа!
— К вашему сведению, — ответила Элли, — в доме ужас что творится!
— Какой ужас? — встревожилась Козима. — Что произошло?