Правила для любовницы

Она взбежала по ступенькам, но остановилась перед сестрой, словно боясь идти дальше.
— Я говорила вам, что не могу выходить, — сердито сказала она, поворачиваясь к Бенедикту. — Теперь смотрите, что случилось!
Он тихо поднялся по ступенькам.
— Что случилось, мисс Аллегра?
— Ну, — сообщила Элли, наслаждаясь моментом, — он уже здесь несколько часов, ожидаeт встречи с тобой, Кози. Говорит, что не уйдет, пока не получит свои деньги.
— И все? — воскликнула Козима с облегчением. — Я испугалась, что-то со здоровьем матери! Действительно, ужасно!
— Кто здесь, мисс Аллегра? — спросил Бенедикт.
Нахмурясь, Козима рискнула догадаться:
— Арендодатель?
— Нет! Не хозяин, — пренебрежительно ответила Элли. — Угольщик! Он был недоволен, когда мама сказала ему, что ты ушла на концерт. Ну, на самом деле, это я сказала. Он заявил, что юные леди должны сперва оплатить свои счета, а потом уже ходить на модные концерты и тому подобное.
— Он так сказал? — холодно процедил Бенедикт.
Глаза Элли загорелись. Она не привыкла вызывать такой большой интерес у джентльменов. Обычно они обращали внимание только на ее старшую сестру.
— Сказал! Он сказал: мы должны так много денег, что Кози придется выйти за него замуж, чтобы выбраться из ситуации, даже если она внучка графа. Я думала, что мама упадет в обморок! Но она не упала. Она сказала, что никогда не переживет долговую тюрьму, и что, конечно, Кози выйдет за него замуж.
— Черта с два я выйду, — отозвалась мисс Вон с чувством. — Где Джексон?
— Вы не оплатили счет угольщика? — недоверчиво спросил Бенедикт. — Я дал вам тысячу фунтов! Что вы с ней сделали?
— Я не трачу свои с трудом заработанные деньги на уголь! — возмутилась Кози, входя в дом.
— Ты уверена, что хочешь, чтобы твой будущий муж видел тебя в нижнем белье? — заметила Элли.
Козима остановилась.
— О, боже, ты права! Мне придется надеть платье.
— Что? — опешил Бенедикт. — Мисс Вон! Это комбинация, наброшенная на нижние юбки?
— Нет, — соврала она.
— Идите оденьтесь, — мрачно приказал он. — Я разберусь с угольщиком.
Козима открыла было рот, чтобы возразить, но снова закрыла. Он выглядел как-то иначе, устрашающе.
— Идем, Элли, — позвала она. Взяв сестру за руку, она вошла в дом с высоко поднятой головой.
— Вот ты где, маленькая шлюха, — проревел крепкий мужчина наверху лестницы. Нора побежала за ним и схватила его за руку, но он легко отряхнул ее.
— Это он! — сообщила Элли совершенно без необходимости. Мужчина помахал счетом.
— Вы должны мне двадцать фунтов, мисс Вон, — заорал он, бросаясь вниз по лестнице, как бешеный бык, — и вы заплатите мне сейчас, моя красавица, или я вытащу их из вашей шкуры.
— Можете попробовать, — вымолвила мисс Вон с величественным спокойствием. — Как вы посмели явиться сюда и беспокоить мою маму? Я напущу на вас законников.
— Законников! На меня! Это сильно сказано, особенно когда исходит от тебя, — ответил мучитель. — О, у тебя много денег, чтобы выйти в город, я вижу, — сердито выдохнул он. — В красивом белом платье! Надеешься подцепить богатого мужа! И кто на тебе жениться, какой бы раскрасоткой ты ни была, с долгами вместо приданого? Тебе повезло, что я честный человек и настроен на брак, вот и все, что я хочу сказать. Некоторые другие могут быть не такими добрыми.
Козима спокойно подняла с подставки зонт и угрожающе размахивала им.
— У вас есть два варианта сейчас. Вы можете уйти тихо, или вы можете уйти очень тихо, с мозгaми, вытекающими из черепа. Это не имеет значения для меня, но может иметь значение для вас.
Толстяк раздулся от праведного негодования.
— Как ты смеешь мне угрожать! Я брошу тебя в тюрьму, пока ты не станешь благоразумнее! — Он взревел от боли, когда Нора Мерфи внезапно вскочила ему на спину и начала рвать его жирные волосы.
Бенедикт хлопнул дверью. Он достаточно насмотрелся на утомительный фарс с мелодрамой. Больше всего его беспокоило, что мисс Вон, похоже, привыкла иметь дело с нахальными торговцами.
— Ты! — сказал он, указывая на самого отъявленныого преступника.
— Я? — воскликнула Нора, дрожа.
— Ты, — подтвердил он. — Спускайся оттуда. Это не цирк, я уверен.
Нора послушно прыгнула вниз.
— Спасибо, сэр, — с благодарностью сказал yгольщик, потирая голову.
Бенедикт тонко улыбнулся ему и уточнил:
— Вы сказали, что молодая леди должна вам двадцать фунтов?
Угольщик сразу понял, что имеет дело с обеспеченным джентльменом. Он осторожно посмотрел на Бенедикта:
— Это верно, сэр. Воспользовалась моим щедрым характером. Конечно, если вы хотите oплатить долг, сэр, я не возражаю.
— Вы еще не установили, к моему удовлетворению, что существует долг, — отметил Бенедикт. — Пока мы только установили, что вы хулиган.
Угольщик выглядел искренне удивленным.
— Хулиган? Я?
— Вы.
— Да я никогда! Кто вы, к дьяволy, такой, сэр? — сердито потребовал торговец.
— Кто я? — повторил Бенедикт, погружаясь в драматическое одухотворенье. — Я Гнев, угольщик. Гнев. Возможно, вы слышали обо мне?
Угольщик покачал головой.
— Это потому, что у меня не было ни отца, ни матери, — объяснил Бенедикт: «Я Гнев. У меня нет ни отца, ни матери. Я выскочил из пасти льва, когда мне отроду было всего полчаса, и с тех пор я все ношусь по белу свету с этой парой рапир, нанося удары самому себе, если больше не с кем сразиться».11 Вот так я и потерял руку, по сути дела. Я родился в аду, угольщик! Вам это понятно?
— О, боже! — всхипнула Нора, ее глаза выпучились, грозя вывалиться.
— Я думалa, ты сказала, что он наш кузен, — прошептала Элли Кози.
— Ну что ж, мистер Гнев, — пыхтел угольщик, моргая в замешательстве, — как бы то ни было! Я имею дело с этой молодой леди…
— Вдвое меньше, чем со мной, — очень тихо промолвил Бенедикт.
Угольщик начал заикаться:
— Сэр! Я не знаю, что вам наплела эта ирландская шлюха, но она должна деньги всему городу. Она вам это сказала?
— Нет, не сказала, — покачал головой Бенедикт.
— Ну, это не ваше дело! — возмущенно вклинилась Козима.
— Нисколько, — согласился баронет. — Угольщик! Вы говорите, что она должна вам двадцать фунтов?
— Она заказала много угля, мистер Гнев.
Бенедикт поднял бровь.
— Неужели? Где же он находится?
— Должно быть, она его использовала, — упрямо ответил мужчина.
Бенедикт сузил глаза.
— Сто двадцать фунтов? Она здесь всего два месяца. Скажите мне, угольщик, вы обманываете всех своих клиенток-женщин или только симпатичных?
— Я говорила вам, что счет непомерно раздут! — торжествующе заявилa Козима.
— Простите меня, — покаялся Бенедикт. — Я думал, вы преувеличиваете. Могу ли я увидеть счет?
— Кажется, я случайно захватил с собой неправильный счет, — вспомнил угольщик, сунув бумаги в пальто.
— Действительно, — заключил Бенедикт. — Я предлагаю вам пойти домой и найти правильный счет! Когда найдете, любезно представьте его мне, дом № 6, Нижний Камден-Плейс, и я буду рад взглянуть на него. Меня зовут сэр Бенедикт Уэйборн. Я распоряжусь, мой человек будет ожидать вас завтра в восемь часов.
— Я думал, вы сказали, что вы мистер Гнев! — запротестовал угольщик.
— Это была маленькая шутка, — признался Бенедикт.
Угольщик слабо рассмеялся.
— Очень смешно, сэр.
— Вы можете идти, угольщик, — сказал Бенедикт. — Вы можете удалиться со сцены, выход слева, пока я продолжy действие с этими молодыми леди. И спасибо, что посмеялись над моей шуткой. Не все ценят мое чувство юмора.
— Что это было? — проявила любопытство Козимa, закрывая дверь за угольщиком. — Мистер Гнев!
— Это был монолог из пьесы, которую мы играли в школе, — скромно объяснил он. — «Доктор Фауст». Вы знаете пьесу? Нет? Главный персонаж продает свою душу дьяволу в обмен на знания, силу и, конечно же, Елену Троянскую как paramour.