Обольщённый (ЛП)

Мёрдо смерил его долгим взглядом и спокойно произнес:
— Разумеется, я пойду. Ты мой гость.
— Мёрдо, прос...
Но Мёрдо, шагая мимо него, перебил:
— Идем, иначе ты все пропустишь, а я не хочу, чтоб ты чувствовал себя обделенным.
Он начал протискиваться сквозь толпу, снискав несколько крепких ругательств, а опечаленный Дэвид плелся следом.
Чем ближе они подходили к театру — однако по-прежнему находились на приличном расстоянии от дверей, — тем сложнее становилось. Гурьба здесь была плотной, никто не желал сдвигаться хотя бы на сантиметр.
Где-то сзади мужской голос громко завопил:
— Расступитесь!
Кричал кучер, что вел лошадей прямо в толпу, а хлыст держал в угрожающей манере. Мужчины и женщины, кляня его, поспешно удирали. Кто-то швырнул камень — он попал лошади в бок, отчего животное вскинуло голову и натянуло постромки. Кучеру пришлось подняться и рвануть за поводья, чтоб лошадь не встала на дыбы. Дэвид, отскочив назад, схватил Мёрдо за плечо, дабы убрать его с пути запаниковавшего животного.
— Отойди! — закричал кучер, сильно ударив хлыстом стоявшего рядом мужчину.
Дэвид восхитился бы его шальной смелостью, если б не счел отношение мужчины оскорбительным.
В тот же миг в окне кареты показалась голова. Поначалу Дэвид заприметил красивый золотисто-красный кивер с вычурным черным пером. Затем он перевел взор ниже — обладатель кивера озорно улыбался, сверкая белыми зубами под роскошными усами.
Капитан Синклер.
— Лорд Мёрдо! — Капитан осклабился. — Что вы здесь делаете? Это отребье ждет дешевые места. У вас заказана ложа? О, а это ваш самородок! Мистер Латимер, верно?
— Проклятый охальник! — закричал кто-то рядом с Дэвидом. — Назвал меня отребьем!
Синклер улыбнулся оскорбившемуся мужчине — крупному мужчине с кулаками, похожими на молоты.
— Без обид, — проговорил он с огоньком в глазах, который испарился, как только мужчина взревел, будто разъяренный бык. — Забирайтесь, лорд Мёрдо. Вы тоже, Латимер. Каннингем вмиг домчит нас до дверей. — Он отворил дверцу кареты.
Возразить Дэвиду не удалось, ибо Мёрдо юркнул внутрь, потянув Дэвида за воротник фрака. Они повалились на пол кареты, а Синклер быстро захлопнул дверцу и закрыл окно.
Мгновение спустя что-то ударилось о дверцу, за чем последовал выкрик:
— Проклятый охальник!
Возгласы одобрения вторили этому заключению. Вновь раздался скрип кареты, перемежавшийся с воплями кучера.
Дэвид уселся на свободное сиденье напротив капитана, а Мёрдо расположился рядом с хозяином.
— Ваш кучер причинит кому-нибудь вред, — вспылил Дэвид, отряхивая одежды. — Лошадь испугалась толчеи и чуть не встала на дыбы. Нам пришлось отпрыгивать. Это верх безрассудства — вот так прорываться сквозь толпу.
Ничуть не испугавшись, капитан захохотал.
— Не волнуйтесь по пустякам, мистер Латимер. Это самые спокойные лошади, коих только можно сыскать. С радостью забрал бы их на поле боя.
— Он Лористон, а не Латимер, — процедил Мёрдо.
Синклер бросил на Мёрдо заинтересованный взгляд.
— Лористон, — повторил он, как бы оценивая имя, а затем обратился к Дэвиду: — Примите мои извинения, мистер Лористон.
— Незачем извиняться. — Дэвид пожал плечами.
— Так у вас заказана ложа? — осведомился Синклер.
— Да.
— Можно к вам присоединиться? — подольстился Синклер. — Я хотел примкнуть к лорду и леди Макинрой, но Макинрой — ужасный зануда. Был бы счастлив, если б вы взяли меня с собой.
— Разумеется, — через несколько секунд отозвался Мёрдо.
Дэвид ощутил, как шею охватил жар. Он заметил эту краткую заминку и уловил нотку нежелания, а судя по кривой ухмылке, капитан тоже уловил.
— Восхитительно. — Он обратился к Дэвиду: — Знаете, что мы смотрим, мистер Лористон?
— «Роб Роя», — откликнулся Дэвид.
— А, творение сэра Вальтера. Надо было догадаться. Король души в них не чает. Как считаете, постановка будет сильно отличаться от романа?
— Не думаю, — уклончиво ответил Дэвид. На самом же деле он не имел ни малейшего представления.
Мёрдо внимательно их разглядывал, сведя к переносице темные брови, и хранил молчание, пока Синклер болтал с Дэвидом, справлялся, понравился ли ему бал, понравились ли танцы, музыка, ужин.
 
Совершенно ясно, почему в столь молодом возрасте Синклер стал фаворитом короля. Общаться с ним — одно удовольствие, он всегда сверкал глазами, с готовностью улыбался и развлекал беседами. Было в нем нечто большее, чем счастливая и обольстительная наружность. Мерцавшие голубые глаза выражали острый ум и подозрительность, что противоречило беспечному нраву.
Спустя еще несколько минут кучер постучал по крыше кареты, давая понять, что они достигли дверей театра.
— Готовьтесь прорываться, как только я отдам приказ, — ухмыльнулся Синклер.
— Мы не на поле боя, Синклер, — иронично изрек Мёрдо.
— Вы сами-то верите? — отозвался капитан, привстав с сиденья. — Сейчас эта банда боготворит короля, но в мгновение ока все может перемениться. Еще никогда мы не были столь близки к революции, господа. Это витает в воздухе, разве нет? — Глаза у Синклера сияли, словно его восхищала перспектива революции.
Он встал, отчего карета начала раскачиваться, распахнув дверцу, выпрыгнул и чуть не сшиб пожилого мужчину в видавшем виды сером фраке. Потрепанный вид оживляла разве что изящная новенькая кокарда на лацкане. Стоило Синклеру на него вывалиться, он закричал.
— Прошу прощения, сэр. — Смутившись, Синклер принялся быстро отряхивать фрак мужчины.
Его действия вызвали у мужчины улыбку. Синклер ловко отодвинул его с дороги и устремился к закрытым дверям, а Дэвид и Мёрдо брели на шаг позади.
Миг спустя в зазоре между дверями показалось настороженное мужское лицо. При виде шикарного мундира капитана и элегантного наряда Мёрдо подозрительность сменилась раболепной усладой, что лишь усилилась, когда Мёрдо назвал свое имя и уведомил, что его ожидает ложа.
— Пожалуйста, отойдите, милорд. Я открою дверь, — произнес швейцар. — Чернь можно впустить только после того, как Его Величество займет свое место, но господа, у которых заказана ложа, могут располагаться и меж тем истребовать закуски и напитки.
Им пришлось пролезать через крошечную щель, после чего мужчина закрыл и запер дверь.
Швейцар оказался пожилым мужчиной в изношенном национальном костюме, что больше походил на старый театральный костюм. Цвета вылиняли, превратив то, что некогда было красно-зеленым пледом, в нечто розово-голубое. Спорран, висевший спереди, выглядел еще хуже — напоминал мертвую крысу, которую как-то раз отцовский терьер в зубах принес домой из сарая.
Швейцар щелкнул пальцами. Явившийся мальчишка — в похожем линялом тартане — повел их по извилистой лестнице. Преодолев три длинных лестничных пролета, они достигли этажа, что вел к ложам. На полпути по коридору мальчишка остановился и открыл тяжелые бархатные занавеси эффектной расцветки. Мёрдо, проходя мимо, бросил мальчишке монетку. Ухмыльнувшись, он убрал ее в карман, отвесил неуклюжий поклон и оставил их, пообещав, что сию секунду придут принять заказ.
Внутри ложа оказалась роскошной. Должно быть, одна из лучших в театре. Пол устилал тяжелый турецкий ковер, стояли четыре позолоченных стула и небольшой столик для закусок и напитков. Занавеси не пропускали даже малейшего сквозняка.
Дэвид, ступив к краю ложи, обхватил пальцами позолоченную лепнину и внимательно разглядывал другие ложи, причем некоторые уже заняли. «Элизабет уже здесь? — задумался он. — Она вообще придет?»
На данный момент не было видно ни Элизабет, ни Киннелла.
 
— Мистер Лористон, вы не против посидеть рядом со мной?
Дэвид повернул голову. Синклер, устроившись со всеми удобствами на одном из стульев, вытянул длинные ноги в блестящих сапогах. Кивер он определил на стул справа, а руки сцепил на затылке, разведя локти в стороны.
Очень миловидный мужчина.
Капитан вопросительно вздернул бровь и кивком головы указал на пустой стул.