Обольщённый (ЛП)

— Ты хотя бы имеешь представление, зачем он приехал? Он тебе писал?
С ответом Дэвид не торопился. На него накатила смутная тревога.
— Как я уже говорил, я два года его не видел. И столько же ничего о нем не слышал.
На этот раз Дэвид внимательнее следил за реакцией Балфора, но почти ничего не заприметил.
— Замечательно. — На секунду Балфор задумался и добавил: — Тебе незачем с ним общаться.
Дэвид нахмурился.
— С чего вдруг?
Балфор, подняв взор к потолку, несколько секунд всматривался в беспросветный мрак и снова перевел глаза на Дэвида.
— Я не должен говорить, но среди гостей в Эдинбург прибыли служащие Пиля — официальные и не очень, — им поручено следить за людьми с сомнительной репутацией.
Балфор имел в виду сэра Роберта Пиля — министра внутренних дел.
— За людьми с сомнительной репутацией? У Йена «сомнительная репутация»?
— Для Пиля — да. Я видел, он внесен в список.
— Список? Что еще за список?
— Список людей, с которых во время визита короля Пиль не спустит своих малюсеньких глаз. Макленнан — известный радикал. Не знаю, чем он занимался последние два года, но, насколько я понимаю, в кабинете у Пиля лежит его досье. В список внесены все потенциальные смутьяны — все, кто может представлять собой угрозу для короля, и кто ездил на север.
— Почему тебе показали этот список? — с подозрением спросил Дэвид.
Балфор пожал плечами.
— Мой отец — министр правительства. На время этого визита я его представитель. И в связи с этим я получил доступ к определенной информации.
— А зачем, — пристально глядя на Балфора, продолжил Дэвид, — ты все это рассказываешь?
Балфор медлил с ответом и, отпив из стопки, вздохнул. Посмотрел в окно. Затем, не сводя глаз с окна, прошептал:
— Если тебя видели с Макленнаном, это может нанести тебе вред. Тебя могут обвинить в пособничестве, могут пустить подозрительные слухи о твоих политических пристрастиях, и твоя карьера пойдет насмарку. Не хочу, чтоб с тобой так случилось. Я хотел... предупредить.
В голосе Балфора слышались грустные нотки, а в отстраненном взгляде виднелась пелена печали. Но он быстро взял себя в руки и улыбнулся. Лучезарно, но неубедительно.
— Ладно, я и так много разболтал. Пожалуйста, никому не говори о том, что я рассказал, хорошо?
Дэвид покачал головой.
— Да-да, конечно. Однако сомнительно, что Йен станет меня искать, если учесть то, как мы расстались.
Йен гневался на Дэвида за то, что лишился шанса отомстить.
Ненадолго повисло молчание. Они смотрели друг на друга, смотрели по-настоящему, и впервые Дэвид увидел не радостного и элегантно-изысканного лорда Мёрдо Балфора, а другого человека. Человека с тайными желаниями и, возможно, тайными печалями.
— Отпускаю тебя трудиться. Знаю, насколько тебе важна работа. Видимо, у тебя и впрямь много дел, раз ты планируешь потратить на них вечер.
Если в словах и присутствовал намек на сарказм, Дэвид решил не придавать этому значения и поднялся. Балфор тоже встал со стула, готовясь распрощаться с Дэвидом.
Боже, все было чересчур культурно. Два года назад они наговорили друг другу множество грубых слов. А поцеловались так, что у Дэвида из губы потекла кровь.
«Я пожалел о том, как мы расстались...»
Балфор медленно улыбнулся. Эта улыбка появилась столь неожиданно, что Дэвид на миг оторопел.
— Рад был повидаться, — с нехарактерной искренностью проговорил Балфор, от привычной насмешливости не осталось и следа.
Сглотнув, Дэвид кивнул.
— И я.
Дэвид протянул руку, и спустя секунду Балфор ее принял. Пожатие было теплым и крепким, и у Дэвида отлегло от сердца.
— Я хотел бы... увидеться снова, — тихо изрек Балфор.
Дэвид не знал, как ответить. Он вгляделся Балфору в лицо и различил лишь серьезность.
— Не знаю... — Он с легкостью воскресил в памяти бесконечную тоскливую зиму, что наступила после их расставания.
— Ты не обязан давать мне ответ. Ты знаешь, где я живу. Приходи в любое время. Я пробуду в городе весь месяц и распоряжусь, чтоб прислуга тебя приняла, даже если меня не будет дома.
 
Балфор выпустил ладонь Дэвида, и они опустили руки по швам.
— Я подумаю, — после паузы сказал Дэвид, подозревая, что сделает кое-что еще.
Кивнув Балфору, он вышел из таверны. Дверь за ним закрылась. Дэвид приподнял воротник, скрываясь тем самым от моросившего дождя, и побрел к своей квартире на Лонмаркете.
Вышагивая по улице, он вновь и вновь мысленно возвращался к словам Балфора: «Я хотел бы увидеться снова».
Я хотел бы увидеться снова.
Какие банальные слова.
И эти банальные слова рвали душу на части. 
  
Глава 3
 
Понедельник, 12 августа 1822 года
— И зачем я только поддался на ваши уговоры, Фергюсон? — проворчал Дэвид, выискивая в кладовой блюдо для принесенного приятелем фруктового пирога.
Кухонный столик уже ломился от яств. Чего там только не было: холодная жареная курица, нарезанная баранина, тарелка с маленькими пряными пирожками, что сегодня на рассвете принесла служанка вместе с имбирной коврижкой и сконом. А теперь еще и роскошный фруктовый пирог. Просто праздник какой-то.
Дональд Фергюсон рассмеялся, его круглое веселое лицо вызвало у Дэвида улыбку.
— Потому что, Лористон, из вашей квартиры очень удобно наблюдать за процессией. И конечно же, потому что я вас пристыдил.
Дональд Фергюсон — молодой адвокат, чей покойный отец-судья близко дружил с Чалмерсом. Чалмерс подкидывал молодому человеку работу, а Фергюсон отплатил тем, что женился на одной из его дочерей, — Катерина Чалмерс стала Катериной Фергюсон.
Фергюсоны вполне друг другу подходили. Оба добродушные весельчаки, правда, по сравнению с Дональдом Катерина шутила более сдержанно.
Фергюсон почти всех членов факультета звал друзьями. Уму непостижимо, с чего вдруг он так жаждал общения с серьезным прилежным и совершенно замкнутым Дэвидом. Но почему-то Фергюсон решил с ним подружиться, настаивал на том, чтоб по меньшей мере раз в неделю Дэвид приходил к ним с Катериной в гости, и вытаскивал Дэвида из-за библиотечного стола по любому поводу: начиная от совета по делу и заканчивая совместным походом в таверну или кофейню.
Дэвид как-то пожаловался, что Фергюсон отвлекает его от работы, а Чалмерс в ответ лишь рассмеялся.
— Так это же хорошо. Кто-то же должен напоминать вам о пище.
Напоминать о пище — это одно; а убедить Дэвида пригласить дюжину гостей в новую квартиру в абсурдно ранний час для того, чтоб посмотреть «перенос регалий Шотландии» от замка до Холирудского дворца, — совершенно другое. Его квартира действительно идеально подходила для этой цели. Расположена близко к замку на Лонмаркете, из окон на третьем этаже будет превосходно видно шествие. На улице уже собралась уйма наблюдателей.
— Это даже не настоящая церемония, — проворчал Дэвид, перекладывая пирог на блюдо. — А выдуманное сэром Вальтером празднество.
— Не будьте таким занудой, — захохотал Фергюсон. — Люди любят выдумки сэра Вальтера, любят чувствовать себя частью богатых традиций. Что в этом плохого?
Дэвид нахмурился.
— А что плохого в правде? Зачем людям верить в этот вздор?
— Это не совсем вздор.
Дэвид, освобождая место для пирога, переставил тарелки.
— Ну почти. Несколько лет назад были найдены так называемые «регалии Шотландии». И их точно никогда не перевозили из одного конца Хай-стрит в другой, да еще и в сопровождении кучки аристократов в тартане, которые без письменных указаний ни за что в жизни не отыщут Холирудский дворец.
 
Фергюсон хмыкнул.
— Все когда-то случается впервые. И нельзя отрицать, что людям все это нравится.
— Да, нельзя. — Дэвид вздохнул.
Общественный энтузиазм по поводу визита короля сбивал его с толку. Он никогда бы не подумал, что шотландцы впадут в такую истерию. Но сэр Вальтер — творец сего визита — мастер по созданию эффектного вымысла. И как сказал Фергюсон, люди любят торжества, пусть и фальшивые от начала до конца.