Кольцо Мерлина (ЛП)

Эльфы собираются покинуть Эльверон и поселиться на более гостеприимной планете. Наша любимая Земля больше не будет для них счастливым местом. Придут лязгающие машины, отравленные воды, пылающие ветра. В наступающем Железном веке, который скоро откроют люди, эльфы уже не смогут дышать сладким чистым воздухом.
Ты должен забрать у них Экскалибур, доставить его к могиле Артура и положить его рядом с ним, чтобы меч безопасно лежал там до того дня, когда он понадобится. Я верю, что, хотя ты и новичок, ты уже достаточно хорошо овладел магией, чтобы выполнить это поручение!
Теперь, слушай внимательно, что надо сделать.
Первое, как только доберетесь до Моны, найди могильный холм Гетана, который был королем этого острова примерно в то время, когда ты был младенцем. Гетан был убит в битве с фоморами [10], его привезли домой и там похоронили. Его могила – секретный вход в Эльверон.
Твое кольцо даст туда доступ, но потребуется и плата. У бога Тора есть золотая шейная гривна, которая когда-то лежала на кровати Фафнира [11]. Охраняет гривну бессонный Мимингус, лесной сатир, которого ты должен будешь сделать своим другом.
Эта гривна и будет платой за вход в Эльверон, но сначала надо будет задобрить Адских псов. Также хочу предупредить, что могилу Артура стерегут Хранители, они тоже могут быть враждебны, но ты читал, как защититься от них.
Второе, ты должен быть осторожен во всех своих походах против Одуарпы, Темноликого повелителя. Он очень могущественный и мой самый древний враг. Давным-давно он пришел на землю, полный зла. Люди путают его с Сатаной, а некоторые поклоняются ему в ущерб себе, но он не падший ангел, нет! Он одного рода с теми, кто живет в подземном мире, и как только кто-то спускается под землю, то попадает в его царство силы. Одуарпа чрезвычайно терпелив. Как только он узнает, несомненно, очень скоро, что ты выполняешь мои поручения, он будет выжидать момента, чтобы навредить тебе и твоей подруге. Если ты совершишь грех, ты ввергнешь себя в его власть, а есть много видов греха.
Наконец, последнее. Я сейчас установил для тебя заклятие, и вот каковы его условия. Если ты нарушишь хотя бы один пункт, ты нарушишь все, и познаешь горе. Поэтому слушай.
Ты должен войти в Эльверон один, потому что печать кольца откроет дверь только одному.
Ты не должен вынести из Эльверона ничего, кроме меча, который был выкован Озерной девой, но который принадлежит людям.
Она может попытаться вернуть меч. Все, что ты возьмешь с собой из Страны эльфов, ослабит твою хватку на мече. Нельзя быть сильным в обоих мирах.
По той же причине, ты не должен ни есть, ни пить все время, пока ты в Эльвероне, что бы тебе ни предлагали, как бы ни уговаривали или каким бы вкусным это ни было. Эльфы не порочные, но вредные. Обманут, если смогут, при этом не желая зла.
А теперь иди, мой крестник, я горжусь тобой, и соблюдай условия заклятия!»
«Стой, крестный отец! У меня так много вопросов!» – воскликнул Гвальхмай, когда Мерлин отступил в толпу проходящих призраков.
«Хорошо, один вопрос». Он на мгновение остановился. «Будь краток».
«Когда открыли твою могилу, она была пуста. Ты действительно умер в том смысле, как мы понимаем смерть? Ты нашел землю мертвых, которую искал на Западе? И это место, где я сейчас, это Митлампа? Место, откуда, как говорят ацтеки, они пришли снизу?»
«Ты задал три вопроса вместо одного, мой ученик. Когда ты узнаешь больше и, если мы встретимся снова, ты расскажешь мне о смысле жизни, а я открою тебе тайны смерти. До тех пор, прощай!»
С этими словами он исчез в толпе.
Гвальхмай выдернул свою руку из руки провидицы. В тот же миг мир, который он знал, свалился на него. Призраки исчезли. Ошеломленный и растерянный он стоял перед хрустальным шаром. Провидица в кресле даже не пошевелилась.
Она оглядела всех бесконечно усталым взглядом и жестом показала, чтобы они ушли.
«Я прошла с тобой дальше, чем когда-либо прежде. Уходи и не возвращайся, потому что я хочу никогда тебя больше не видеть. Если мы встретимся, не думаю, что из этого выйдет что-то хорошее, потому что никто из нас тогда не найдет дороги назад. Кроме того, я чувствую, что за нами наблюдал кто-то, кто не является другом ни одному из нас.
 
Так что иди выполнять то, что тебе поручили, и не задерживайся здесь. Не забывай, что для того чтобы попасть туда, куда ты идешь, ты должен сначала подкупить Стража и накормить Адских гончих. Я не требую с тебя платы. Мне не нужно ничего из того, что у тебя есть».
Они вышли молча, думая каждый о своем.
Внезапно Гвальхмай вспомнил, что не узнал, где добыть гривну, которой он должен был вознаградить народ Эльверона за хранение Экскалибура. Он спросил Коренику, но она знала не больше, чем он, однако две девушки посовещались, и Тира рассказала о храме Тора на острове Стромси, который был воздвигнут викингом Торгейром, когда он перевез туда своих людей и имущество из Норвегии, чтобы позлить Харальда Прекрасноволосого.
В этом храме хранилось много сокровищ, но он не нуждался в охране, потому что немногие посмели бы бросить вызов богу Тору-Громовержцу в его собственном доме, особенно когда нужно подвергаться морским опасностям, чтобы улизнуть с острова, каковым является Стромси.
Тем не менее, так как Тор занят всем этим миром, охранник все-таки был поставлен, и, зная об этом, Гвальхмай приготовил подарок, чтобы заслужить его дружбу.
Ему потребовалось некоторое время, но к вечеру все было готово. Гвальхмай шагал впереди с накрытой грубой неглазурованной глиняной миской, которой никогда не касался металл.
Никого не встретив, маленькая группа вошла в рощу Тора при свете луны и подошла к его храму. Только Тиру один раз напугал козодой, взлетевший с пронзительным криком, да и то потому, что она была погружена в мысли о том, кто могущественнее – старые или новые боги, а эта птица могла быть одним из обличий Одина.
Дверные проемы в храме Тора были богато украшены замысловатыми резными змеями, которые, казалось, извивались, когда трое проходили между ними. Трон Тора, сработанный из дуба ведьмы, росшего возле Блокулы, пока не был сражен молотом Тора, сначала казался пустым.
Когда они перешагнули порог, то увидели, что это не так, потому что на троне сидело, пристально глядя на них, существо, которое сначала они посчитали косматым человеком. Однако, когда он поднялся, стало очевидно, что если он и был в какой-то мере человеком, то только от пояса вверх до вьющейся гривы. Ниже он был зверем. Его ноги были неправильно изогнуты, а вместо пяток по каменным плитам стучали копыта. Хихикая, он быстро двинулся к ним, пожирая девушку желтыми глазами.
Гвальхмай снял крышку с миски и протянул жадным рукам сатира. Тот сразу же перевел взгляд на миску, схватил ее и расширившимися ноздрями стал обнюхивать ее дымящееся содержимое, а затем жадно погрузил морду в глубины миски.
«Смотри, Мимингус, мы друзья», – заговорил Гвальхмай успокаивающе. «Мы принесли еду для бедного, голодного Мимингуса, о котором все забыли. Все лучшее Тору – запеченное мясо, вареное мясо, богатая выпечка! Кто думает о бедном Мимингусе? Только мы, твои друзья!
Ешь, дорогой друг Мимингус! Смотри, вот говяжьи и овечьи сердца; вот сердечки и мыши, и крота, и жабы – вся эта вкуснятина, чтобы ты стал счастливым и сильным! Здесь сердца летающих тварей – чайки, дрозда и чибиса, все для поднятия настроения, а еще сердца змей, рыб и угрей. Когда ты будешь есть эти лакомства, ты породнишься со всеми живыми существами, потому что все они, таким образом, станут частью тебя. Мы любим тебя, поэтому мы даем тебе все лучшее, что есть у нас. Ешь, Мимингус!»
 
И он ел! Сгорбившись, присев на корточки, Мимингус жадно набивал рот, помогая себе сальными руками, закладывая столько, что едва мог прожевать. Сатир бросал по сторонам быстрые тревожные взгляды своих козлиных глаз, опасаясь, как бы эти трое не пожалели о своей щедрости и не отобрали у него миску.