Огонь в его крови (ЛП)

Находясь настолько близко к нему, он кажется как-то более человечным. Похоже, он примерно моего возраста, а на лице у него отсутствуют, какие бы то ни было шрамы. Его пряный запах очень даже приятный, а внешний вид его тела, нависшего надо мной, выглядит вполне человеческим. Его золотистая кожа не покрыта чешуей, только пестреет пятнышками, похожими на чешуйки. Это гораздо интереснее, чем просто удивительно красиво, и меня так и тянет его потрогать, чтобы почувствовать на ощупь, что это такое, однако я более чем уверена, что он воспримет это как приглашение на большее.
Кэйл тянет горсть моих волос к себе под нос и делает резкий вдох, при этом его ноздри раздуваются.
— Клау-да, — рычит он и трется лицом о мою шею.
По мне, так… звучит так, будто все только что зашло слишком далеко. А когда он поднимает голову, я вижу, что его глаза снова стали черными.
— Ты меня пугаешь, — шепчу я.
Когда я говорю, его внимание возвращается обратно к моим губам. В восторге он проводит когтями по ним. Меня охватывает облегчение от того, что его прикосновение настолько ласковое. Пожалуй, мне стоит сказать еще что-нибудь.
— Страшно, — говорю я, не совсем понимая, как ему об этом сообщить. Я прихожу к решению продемонстрировать, что дрожу от страха и сжимаюсь, сознательно преувеличивая движения. Я съеживаюсь, как собачонка, после чего указываю на него. — Кэйл cтрашный.
И я еще разок начинаю дрожать — для полной картины. Не так это уж сложно, учитывая, что в то время, как он потирает моими волосами свою щеку, у него черные глаза.
Но как только я еще раз указываю на него, на его лице начинает отображаться понимание. Он, моргая, смотрит на меня, и черный цвет быстро растворяется из его глаз, возвращаясь обратно в золотой.
— Клау-да… нет?
О, слава Богу. Он все понял.
— Нет, — соглашаюсь я и кладу руку ему на грудь, чтобы оттолкнуть его.
— Нет? — резко выпаливает он.
Страх скапливается у меня прямо в животе, но я должна заставить его понять.
— Нет, — голос у меня немного писклявый. — Страшно.
— Клау-да нет, — повторяет Кэйл, и его ровный голос переполнен гневом. Он шарахается от меня настолько резко, что мне приходится подавить испуганный визг. Он ураганом уноситься прочь и, вовсю свирепствуя, мчится через все помещение и вдруг останавливается, стоя ко мне спиной. Пока я смотрю, он сжимает свои когтистые ладони в кулаки. Его широкие плечи вздымаются, словно он пытается сдержать себя. В его горле снова зарождается тихое рычание, и он откидывает голову назад, разразившись чистейшим яростным ревом, настолько громким, что от тряски из оконных рам сыплются осколки стекла.
Я падаю на пол там, где стою, и от страха сворачиваясь маленьким клубочком. Защищая, я обхватываю свою голову руками, а по моим щекам катятся слезы испуга. Мне так страшно, что и пальцем не могу пошевелить.
Я взбесила его не на шутку.
Он держит в ладонях своих едва ли человеческих рук мою судьбу, а я умудрилась вывести его из себя.
«Большая ошибка, Клаудия».
КЭЙЛ
Клау-да.
У нее есть имя. У моей пары есть имя. Я повторяю его себе все снова и снова, и это помогает сдерживать темноту в узде.
Клау-да. Клау-да.
Я пытаюсь установить связь с ее разумом, чтобы вступить с ней в контакт так же, как я делаю с остальными драконшами. Ничего не выходит, одна лишь тишина.
Я закрываю глаза, пытаясь подавить ярость, которая прожигают меня насквозь. Эта ярость от беспомощности, ярость ни на кого не направленная. Я это прекрасно понимаю. Как отравляющий яд в моем разуме, она разрушает любые мысли и заставляет меня быть ни чем иным, кроме как рычащим зверем. Мне нельзя себя так вести рядом с Клау-да, потому что она и без того боится меня. Я должен ее завоевать, нежно ухаживая за ней и одаривая изобилием вкусной еды. Я не могу допустить, чтобы безумие затмевало мой разум.
Смысл моего существования сжимается, свернувшись в клубок, и дрожит от страха. Ради нее я должен быть сильным.
Поэтому я снова повторяю ее имя, скандируя его в своих мыслях. Клау-да. Клау-да. А если у нее не получится услышать меня, она сможет это, когда я утвержду ее своей парой.
Я оглядываюсь на нее и тут же чувствую запах страха, исходящий от нее и волнами откатывающим от каменистых стен, взяв верх над моим собственным мускусным запахом возбуждения. Я хочу снова прикоснуться к ней. Прикоснуться к ее мягким, шелковистым волосам, ее бледной коже. Видеть, как ее необыкновенные зеленые глаза загораются от удовольствия. Хочу, чтобы она радовалась моим прикосновениям, а не отшатывалась от них.
Клау-да не такая как обычные пары драконов. Женщины из моего вида ведут себя агрессивно. Если они хотят, чтобы за ними ухаживал мужчина, они вспыхивают красным цветом и нападают на него, чтобы определить, достоин ли он вообще, чтобы с ним спариваться. После многих и долгих, изнурительных битв, если мужчина побеждает женщину, он выигрывает привилегию спариваться. Возникнет ментальная связь, и они создают сильную пару, которая будет охотиться вдвоем, как напарники, и не важно, в какой — в двух или четырехногой форме. Некоторые драконши предпочитают двуногую форму, поскольку это позволяет более ясно мыслить.
Вернее, я думаю, что именно так обстоят дела. Мои воспоминания — беспорядочная путаница образов, которые логически никак не согласовываются с этими странными новыми землями, где все провоцирует к безумию. Не могу даже отличить, где у меня сон, а где реальность. Больше не могу.
Меня бесит это место и все, что с ним связано. Все эти странные, уродливые металлические здания и зловоние небес. Эти двухногие существа, которые кишмя кишат повсюду и атакуют шквалом огня. Я ненавижу все это, и от настойчивого призыва уничтожить это и искоренить меня скручивает внутри, подобно змее, тугим кольцом. Даже сейчас лишь сама мысль об этом призывает меня в состояние боевой готовности от жажды напасть, перекинуться обратно в четвероногую боевую форму и свирепствовать, порождая смерть и разрушения.
За исключением… моей женщины, которая находится прямо здесь.
Я снова оборачиваюсь и смотрю на нее. Мягкая. Уязвимая. Хрупкая. Она резко проводит руками по своим щекам, и я вижу там странную влагу. Ее волосы — блестящий спутанный клубок вокруг ее головы красивого огненно-красного цвета, цвета спаривания, который мой вид так сильно любит. Ее большие зеленые глаза смотрят на меня с вызовом в то время, когда она очень медленно отдвигается назад.
Это вызывает у меня улыбку. Она пытается быть храброй.
Я не осуждаю ее за страх. Это все ярость. Она поглотила меня точно так же, как поглотила и весь мой народ с того самого момента, как разверзлись небеса и нас втянуло в это странное, ужасное место. Осознание, что она здесь, для меня как якорь, чтобы не потерять рассудок. Заимев пару, ярость рассеется. Когда буду с ней спариваться, наши разумы установят связь, и своей сияющей звездой в черной пустоте моих мыслей она будет удерживать меня в здравом уме весь остаток моей жизни.
Я жажду этого почти так же сильно, как я жажду ее. Я протягиваю руку вниз, чтобы ласкать свой ноющий член, представляя в своем воображении Клау-ду, лежащую подо мной. Ощущения просто невероятные, и я издаю гортанный рык. Слишком долгое время я находился в своей боевой форме, а это — удовольствие лишь для двухногой формы. Слишком много времени прошло с тех пор, как я прикасался к женщине, и я до боли жажду сделать Клау-ду своей, чувствовать ее маленькую ладошку на мне вот так, как сейчас.
Клау-да испускает слабый, приглушенный писк, полный тревоги.
Я тут же убираю руку со своего члена. Хочу ей сказать, что она в безопасности. Что никогда не прикоснусь к ней, пока она так сильно меня боится. Что она — моя пара, и ничего я не желаю больше, чем заботиться о ней и защищать ее от этого сурового, кошмарного мира, в который я был выслан.