Покажи мне мир (СИ)

— Рассказывай всё, что знаешь! — настаивал он. — Всё! С самого начала. Начни хотя бы с того Флэнда, — добавил он уже мягче.
— Слушай, Рэйн, не думаешь ли ты, что в этом нет смысла? — на этот раз тишину нарушила уже Альма. — Притащил этого странного с забытой планетки, носишься вокруг него, выясняешь что-то. Кстати, нафига? Потащил всех на ту самую забытую планетку, где нас чуть не укокошили! Не спорю, сами пошли, но это — задница, я только ради Лейлы туда сунулась и, к слову, очень пожалела! Так вот, ещё раз спрашиваю: с какого фига весь этот цирк вокруг белого клоуна?
Если раньше и могло показаться, что тишина съедала всё вокруг, то в следующие десять секунд после слов Альмы воздух вокруг буквально начал гореть.
— Альма, заче… — начала было Лейла.
— Молчи! Я жду ответа от нашего конченого.
— Виноват. В другой раз не позволю пойти ни Лейле, ни тебе, — коротко изрёк Рэйн.
Все ждали чего угодно. Что Рэйн обложит руганью Альму. Что он перессорится со всеми и уйдёт. Ребята даже не исключали драку. Но не этого.
— Погоди-ка, Рэйн, ты только что… извинился? — усмехнулась рыжая. — Нет, серьёзно? Вы только гляньте, наш злюка сказал «виноват», мне не послышалось? — она начала смеяться, но, как смех её утих, продолжила уже более спокойно. — А теперь начистоту, Рэйн, я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понять: ты только что ушёл от ответа. На кой-чёрт ты носишься с припадочным, не уверена, что человеком?
— Хочу, — коротко ответил Рэйн.
Смысл же сказанного понял только Клим. Но он ни за что бы не признался в этом. По крайней мере, не при Лейле.
— В смысле «хочу»? Я тоже много чего хочу! Но знаешь, когда это малолетка, от взгляда которого можно отправиться в Страну Мёртвых, все «хочу» просто меркнут перед словом «жизнь». Тебе так не кажется? Умереть захотелось, отправиться вслед за братом? Общение с ним мигом тебе обеспечит встречу с Рави, не сомневаюсь.
Рэйн дёрнулся. Последние слова Альмы явно были лишними. Клим уже было приготовился держать друга от внезапно нахлынувшей волны гнева, который тот легко мог вылить в сторону Альмы. Кулаками. Но на всеобщее удивление Рэйн повёл себя флегматично.
— Альма. Ты в чём-то права, иногда наши «хочу» губят нас, но, если во всём себе отказывать и жить спокойной жизнью, она попросту потеряет смысл, — он говорил тихо, отчего перебивать его ни за что не хотелось. Рэйн нечасто откровенничал, причём с таким серьёзным лицом. — Для меня, по крайней мере, это так. Я никогда не желал подвергать ваши жизни опасности, поэтому впредь не лезьте в мои дела. И ещё, Альма, — синие глаза наполнились злобой, а голос стал грозным, — не смей упоминать моего брата.
Она опешила, испытав при этом смешанные чувства. Вроде бы надо было извиниться и помириться, но сама она была настолько зла, что и слова не сказала.
Браз всё это время неподвижно сидел и ловил каждое услышанное слово. Теперь к размышлениям о будущем рассказе прибавились и мысли о брате Рэйна. Тишина снова нависла над ребятами, которые были не в силах вымолвить и слова, но на этот раз она была разорвана Бразом.
— Флэнд впервые пришёл ко мне, когда мне было двенадцать. Может быть, и раньше приходил, я этого не помню, но в тот день он со мной заговорил.
***
— Привет, — произнёс мужчина, усаживаясь на стул, принесённый с собой. На кровати напротив лежал худощавый мальчишка. Слабый на вид, казалось, у него и встать сил не было. Так и не скажешь, что всего день назад он буквально впечатал в стены пятерых взрослых мужчин. Трое из них мертвы. Разумно было бы испугаться его, хоть тело ребёнка и держали толстые ремни, но Флэнд его ни капли не боялся, и даже если бы и боялся, терять ему было уже нечего.
— Я знаю, что ты меня слышишь и понимаешь каждое слово, — продолжил он. — Хотя, может, и не совсем понимаешь… Я пришёл немного выговориться. Знаю, выбрал не самый удобный способ, но что-то подсказывает мне, что слушать ты умеешь. Штатный психолог уволился, а искать частного у меня нет времени. Хотя нет, что за бред я несу? Я давно хотел хоть как-то с тобой поговорить, — он тяжело вздохнул, облокачиваясь на свои руки. — Пару месяцев назад умерли моя жена и дочка. Она была совсем малышкой, ей только-только исполнилось бы три. Она не дожила до своего дня рождения месяц. Глупая смерть, до ужаса глупая, — Флэнд закрыл лицо, сгорбившись, его голос дрожал. — Меня даже не волнует виновный и как его накажут или нет. Их просто уже не вернуть. Знаешь, мне и жить теперь особо не хочется, — он выпрямился, посмотрев на блондина. — Уже несколько лет занимаюсь в этой лаборатории чёрт знает чем. Они там клепают новых людей, говоря при этом «непобедимая армия», а, по сути, я вижу лишь маленьких и… не совсем живых детей. Мне всё же кажется, что ты другой, особенный. Да что там, всем так кажется, один хотя бы номер твой об этом говорит. Но я думаю, что заслуживаешь ты совсем не этого и жить должен по-другому. Ты ведь слышишь меня?
Ответом Флэнду послужило лишь тиканье его наручных часов, шум которых заполнял комнату. За время всего его рассказа мальчик ни разу не шевельнулся, ни разу не моргнул. Они ещё несколько минут провели вместе, после чего Флэнд встал со своего места, забрал стул и последовал к выходу.
— В следующий раз, когда я приду, я почитаю тебе что-то.
Мужчина ушёл, а в глазах у Первого номера таки промелькнула одна-единственная эмоция интереса. Всего мгновение, но это было.
Разговаривать с подопытными строго запрещалось, что уж говорить о чтении им книг, но Флэнду было уже на всё плевать; на следующий день он принёс ему детские сказки и начал читать. Он читал их своей дочке и теперь читал этому ребёнку. Быть может, он этим самым пытался заменить утрату? Двенадцатилетний мальчик начал повторять слова, отвечать на вопросы, а затем и сам говорить. Он очень быстро учился и всё запоминал.
Позже Флэнд стал покупать книги специально для него, по его же просьбам. Первому номеру не нравились книги с вымышленными мирами, говорящими животными, он просил читать ему о том, что есть в мире на самом деле. Со временем он научился думать как обыкновенный человек. Теперь их вечера были наполнены разговорами и обсуждением книг.
— Мир за стенами так велик.
Единожды услышанная информация запоминалась уже навсегда. Из книг, которые читал ему Флэнд, он понял, как устроен мир, но увидеть его собственными глазами пока не спешил. Просто не было желания. Единственное, что давалось ему с невероятными трудностями, — чувства. Лицо подростка не трогала ни одна эмоция. Будто идеально созданная фарфоровая кукла. Лишь в глазах иногда можно было заметить блеск заинтересованности.
— Велик и жесток, — с грустью заметил Флэнд, потирая глаза. Он уже порядком подустал, беспрерывно читая последние несколько часов. — Не желаешь когда-нибудь его сам увидеть?
— Не особо.
В воздухе повисла неловкая пауза, будто бы Флэнд ожидал услышать нечто иное.
— Что ж, уже поздно, мне пора уходить, — закрывая книгу, сказал он, но чуть позже добавил: — помнишь, что должен делать, когда к тебе придут другие учёные?
— Выполнять всё, чего от меня хотят. Не поддаваться ни единому чувству, которое завладеет мной. Что бы ни случилось, моё лицо не должно дрогнуть. Ни в коем случае не разговаривать и не дать понять другим, что я умею произносить слова и думать.
Флэнд еле заметно улыбнулся. Он чувствовал себя учителем физики, которому слово в слово рассказывали теорию из учебника.
Необходимость каждый день пристёгивать его к кровати ремнями пропала. Испытуемый научился приводить свои чувства в порядок, хотя остальные думали, что у него этих самых чувств и вовсе не было.
— Я надеюсь на тебя. До завтра.
Короткое прощание и никакого ответа. Мальчик принял лежачее положение и совершенно точно не шевельнётся до завтрашнего утра, пока ему придут колоть вакцину.
— Зачем ты ко мне приходишь каждый день? — однажды задал разумный вопрос «Номер один».
Флэнд вмиг растерялся от такого вопроса. Он будто бы думал: и правда зачем? Он хотел было соврать, но почему-то понял, что врать этому мальчишке просто не мог.