Покажи мне мир (СИ)
— Идти в пустой дом после работы и каждый раз думать, чем себя занять, я не могу, уж лучше я проведу время с тобой до того момента, когда буду готов просто прийти и лечь спать. Дома… всё мне напоминает о жене и дочке…
— Выходит, люди не могут жить поодиночке? Почему? Ведь, привязывая себя к кому-то, ты рискуешь потерять этого человека, и это повлечет за собой только страдания.
— Выходит, что так, — чуть погодя, ответил Флэнд.
— Но мне-то никто не нужен, — взгляд ничуть не дрогнул, а вот голос…
— Уверен?
Флэнд проводил с «Номером один» много времени и уже начал отличать его обычный флегматизм от притворного.
— Ты сам говорил мне не показывать своих эмоций. Эмоции — это слабость. Получается, привязанность тоже слабость!
— Это так. Но привязанность делает нас с тобой людьми. Рано или поздно ты выйдешь отсюда и тогда-то по-настоящему научишься испытывать эмоции. Это не будет твоей слабостью. Я не хочу, чтобы ты был «непобедимым солдатом», как того желают лаборанты, а человеком со своими взглядами и мыслями. И если когда-нибудь в твоей жизни появится ещё кто-то, к кому ты почувствуешь привязанность, — не отпускай этого человека! Ни за что! — слова мужчины звучали как никогда проницательно. Казалось, так он говорил с подростком впервые. И хоть мальчик был с Флэндом не совсем согласен, он привык ему верить. И поверил.
***
— После того, что было, думаю, к тебе я и привязался, — Браз попытался вложить в слова все эмоции, на которые был способен в данный момент, заканчивая свой рассказ.
— Привязался? — хотел было удивиться Рэйн, но заливистый смех Альмы перебил все звуки.
Гнетущая атмосфера, что царила в помещении, мигом растворилась. Под заразительный смех рыжеволосой засмеялся и Клим, Линг лишь усмехнулся. Только Лейле было не до веселья, она одарила Браза грустным взглядом.
— Пхах, что ты, крыска, только что… Не против же, если буду звать тебя крыской? Ну там лабораторная крыска, все дела, без обид, короче. Но я правильно тебя поняла, ты, — девушка указала пальцем в сторону Браза, — думаешь, что ему, — палец плавно перешёл на Рэйна, — есть до этого хоть какое-то дело? Да этот злюка даже нас ни во что не ставит, что уж говорить о тебе!
— Альма, ну это слишком, ты перегибаешь палку, — Клим не особо любил перечить девушке, в которую влюблен, но сейчас она явно была не права.
— О, я могу не только перегибать, но ещё и сломать эту самую палку, — задорный взгляд с Клима перешёл на Браза. — Позволь рассказать тебе кое-что о твоём «спасителе». Всё, что у него есть, — это вот мы. Но вот незадача: на наше мнение ему с высокой колокольни! Живёт с нами в силу привычки. Девушку, которая влюблена в него, — адово игнорит, лучшего друга спокойно может приложить головой об стену, что тогда говорить о крыске, которую злюка притащил с магией забытой плане…
— Альма! — на этот раз не выдержал уже Линг. — Хватит уже. Рэйн хоть и со скверным характером, но прекрати лить грязь на него ни из-за чего. Когда ты заводишься, ты становишься отвратительной, — изрёк он с неприсущей ему злобой.
Былой смелости у девушки как и не бывало. Взгляд упал в пол, а все мысли завертелись вокруг одного лишь слова «отвратительной».
Рэйн уже собирался с мыслями на полный красками ответ, слова Альмы не хило так подвинули его самооценку, но тут вместо него вмешался Браз.
— Если ты пытаешься меня от чего-то отговорить, то это бесполезно. Есть много чувств, которые мне просто недоступны, одно из них — сомнение. Я не умею сомневаться, поэтому точно уверен в каждом своём слове. Я привязался к Рэйну и теперь действительно не оставлю его. Не отпущу!
Рэйну аж паршиво стало. То ли от абсурдной искренности, то ли от внезапного… признания. Это же было, считай, признанием в любви от того, кто не понимал в ней ровным счётом ничего.
А Браз, не дождавшись никакого ответа, посмотрел на Альму и продолжил уже чуть тише:
— Сомнения других я различать умею, и то, что ты сказала про Рэйна, — неправда. Ты же сама в это не веришь. Зачем тогда говоришь? Ты ненавидишь его?
— Н-нет, — девушка растерялась пуще прежнего. Ситуация оказывала на неё такое психологическое давление, что мыслить было попросту невозможно. У неё в голове вертелось множество аргументов, но в то же время она не могла произнести вслух и одного.
— В любом случае причина твоего гнева в мою сторону есть. Или ты сама этого не понимаешь, или просто не хочешь говорить.
И тут Браз был прав. Альма видела, что Рэйн тоже привязывался к гостю из лаборатории, тем временем как к Лейле не проявлял ни единого чувства. К девушке, которая отчаянно любила этого холодного злюку. Девушке, которая множество раз выручала его и терпела того, чего бы не вытерпел никто. Ей было неимоверно обидно за подругу.
— Всё, харэ в психологов играть, — Рэйн резко встал со стула, взял Браза за руку и поднял его с его места. Он ещё раз окинул незаметным взглядом Альму. Да, ему было что сказать девушке сейчас, но она выглядела настолько подавленной, что тревожить её не хотелось. — Пошли, погоняем тебе по дракам.
Браз послушно стал перебирать ногами. Он всё ещё чувствовал усталость во всём теле и странное чувство в животе. Остальные же молча провели этих двоих глазами.
***
По широкому проспекту на шесть полос туда-сюда сновали машины, оставляя за собой оглушительные звуки моторов и неприятные запахи. Найтл шёл вдоль дороги и обдумывал свои действия. Он уже продумал, что ему делать дальше, но немного сомневался, как найти именно того, кто ему был нужен. Всё-таки с поисками стало куда сложнее, чем раньше.
На планете оставался след Браза, где-то так же был и ещё один Создатель, его найти, казалось, легче. Найтл решил бросить силы на поиски именно его, игнорируя странное чувство, будто душа Браза была раскидана по миру.
— Наконец-то я нашла тебя!
Девочка в бирюзовом платье схватилась за рукав высокого парня с длинными волосами. Она выглядела запыхавшейся, будто бежала уже долгое время. На деле же она просто не привыкла после бега испытывать такие чувства. Одышка, сильное сердцебиение. До Переворота такого с её телом происходить никак не могло.
— Элли? — Найтл взглянул на неё с недоумением. — Чего тебе?
— Фух, ну и сложен же этот мирок! Вроде бы чувствую тебя где-то рядом, но понять, где именно искать, так сложно! Раньше в этом плане было куда легче. И всё ты виноват, Найтл! Если бы тогда не помешал нам, всё вышло бы просто идеально, — затараторила она писклявым голосом, отчего Найтл немного скривился в лице.
— Зачем искала? — скрывая своё раздражение, задал вопрос он.
— Поговорить, конечно!
— О чём мне говорить с тобой? — Найтл сделал на последнем слове особую интонацию, показывая, что разговор с этой собеседницей ему не принесёт абсолютно никакой пользы.
— Как это «о чём»? Ты собираешься навредить миру, который мы с таким трепетом создавали, и не хочешь это обсудить, скажем, и со мной тоже? Или, думаешь, только Браз и Арлинд спины горбатили, чтоб сотни людей ходили туда-сюда? — Элли уже собиралась сделать самое строгое лицо, которое только могла, но внезапный, до боли противный скрежет в ушах заставил её скривиться. Снова это неприятное чувство, как и тогда в лаборатории, когда она откромсала руку Бразу на глазах учёного.
— Элли, баланс! — зло выговорил Найтл, также подверженный тому же чувству. Ему боль от отдачи была уже знакома. — На этой чёртовой планете баланс — сами же натворили!
— Ой! — произнесла девочка, по манере старой привычки закрывая рот обеими руками.
Земля не была той планетой, где нельзя было использовать магию, как в некоторых местах Круса; она была обыкновенной планетой с той лишь разницей, что её надёжно оберегали от магии. Земляне не знали, что такое магия и как её использовать, но, если кто-то решал поведать им об этом, нарушался баланс магии на этой планете, и виновники наказывались отдачей в виде скрежета в голове.
Упомянув в разговоре с Найтлом о создании мира, их мельком услышал парень, проезжая мимо на велосипеде. Баланс моментально нарушился, и сам мир незамедлительно об этом сообщил инициаторам.