В твоих руках не страшно (СИ)

— Затрещин? Ты? — недоверчиво вскидываю я брови, поворачиваясь к ней.
— Представь себе, — получаю в ответ ироничную ухмылку. — Я в последние пару недель изображала совершенно неуравновешенную мегеру, чтобы никто ничему не удивлялся сегодня. Если послы моего жениха пытались что-то обо мне разузнавать, то боюсь у них сложилось не самое приятное впечатление.
— Ничего. Ты сможешь его очаровать, я уверена. Он обязательно тебя полюбит, — ободряюще сжимаю её ладонь. Кто-кто, а моя Тори точно заслуживает самого лучшего мужа. И пускай он будет к ней добр и ласков, если среди мужчин такие бывают.
— Конечно. Куда он денется? — фыркает весело Тори. — Всё. Раны обработаны. Давай колдовать над твоей внешностью. Жди здесь.
И она убегает в свою спальню, чтобы через пару минут вернуться с небольшим ларцом, из которого достаёт пузатый флакон с тёмной жидкостью.
— Отвар луковой шелухи с соком ореха, заколдованный на стойкость госпожой Клод. Фу, даже звучит гадко, — морщится моя подруга. Поддевает ладонью мою длинную косу. — Что с волосами будем делать?
— Обрежем? — склоняю я голову набок.
— Жалко. И к тому же их найти потом могут. Давай, покрасим и под платок. Вот эта гадость со временем ведь смоется?
— Смоется, — меня невольно разбирает смех, когда я вижу как кривится Тори, открывая флакон и нюхая его содержимое. — Не такое уж оно и неприятное.
Так странно. Скинув привязку, я снова живой себя ощущать начала. Я так давно не чувствовала даже намёка на веселье. Может… моя душа действительно когда-нибудь исцелится?
— Как скажешь. Тебе этим мазаться, — ворчит Тори. — Помочь?
— Нет. Я сама. Нельзя, чтобы твоя кожа тоже потемнела. Это нас обеих выдаст, — отбираю у неё флакончик. — Дай мне тряпицу.
Подруга тут же вручает мне лоскут льняной ткани, и я принимаюсь за дело. Сначала тщательно протираю зельем лицо и шею, особое внимание уделяя бровям и не забывая про уши. Их я, конечно, спрячу под платком, но всё равно… Потом плечи и грудь. Руки. И осторожно пропитываю волосы, стараясь не пролить ни капли красящей жидкости на пол, чтобы не оставлять никаких следов. Моя кожа постепенно приобретает смуглый, а в складочках даже коричневатый оттенок. Не самый приятный, но это меня только радует. Пускай от меня все носы воротят.
— Вот это да! — рассматривая меня, выдаёт Тори, когда я заканчиваю. — Ты уже совсем на себя не похожа. А когда наденешь ту хламиду, то и вовсе станешь неузнаваема.
Подойдя к зеркалу, я с удовлетворением отмечаю, что она права. Мои белоснежные волосы теперь потемнели, а лицо кажется совершенно другим. Фигуру можно задрапировать и спрятать. А вот глаза… они, как ничто другое, могут меня выдать. Бледно голубые, становящиеся почти белыми, когда я пользуюсь своим даром. Таких я больше ни у кого не видела. Придётся постоянно прятаться под капюшоном и опускать голову.
Как только моя кожа высыхает, я натягиваю на себя наряд, принесённый для меня Тори и состоящий из простых панталон, двух длинных небеленых льняных туник и грубого чёрного закрытого платья поверх всего этого. А потом ещё и прячу волосы под длинный чёрный платок.
— Ну вот и всё, преображение почти законченно. Осталась только накидка, — поворачиваюсь я к подруге, что в ожидании присела на скамейку рядом с заветным ларцом.
— У меня тут ещё кое-что есть, — Тори достаёт из-под флакона тёмный кусок ткани, на который я не обратила внимания и, подхватившись с места, идёт ко мне. — Попробуй завязать вот этим глаза.
— Но я ведь ничего не буду видеть, — удивлённо поднимаю на неё взгляд.
— Ты попробуй сначала, — загадочно улыбается Тори.
Ну раз она так просит. Приняв из её рук странную вещицу, я сначала удивлённо её рассматриваю, а потом делаю, как посоветовала подруга. Мягкая ткань удобно ложится на лицо, закрывая верхнюю его половину, словно специально для этого и придумана.
— А теперь посмотри на меня и скажи, что видишь, — слышу я голос Тори и открываю глаза.
— Я… тебя вижу, — выдыхаю ошарашенно. — Конечно, не так, как если бы на глазах ничего не было. Но достаточно хорошо, чтобы рассмотреть. Как ты до этого додумалась?
Подруга в ответ расплывается в довольной усмешке.
— В прошлом году на ярмарке увидела одну ведьму. Она называла себя великой пророчицей и ходила вот в такой вот повязке. Для того, чтобы ничто не мешало ей видеть истину, как она говорила. Мне стало любопытно, и я попросила её мне погадать. Но довольно быстро поняла, что ведьма меня прекрасно видит и самым наглым образом дурачит. Такой бред несла. Ты бы слышала. Ну и вот, когда ты сокрушалась, что твои глаза не спрятать, я сразу подумала, что хорошо бы тебе такую повязку достать. И достала. Теперь тебя совершено точно никто не узнает.
— Ты золото, Тори, — растрогано обнимаю я её.
— Ага, я знаю, — обнимает она меня в ответ. — А теперь давай хоть немного поспим. На рассвете меня придут будить.
  
Глава 7
 
Убрав всё, что могло бы как-нибудь нас выдать, и собрав мне котомку с самыми необходимыми мелочами и со сменой одежды, в которую я заматываю флакон с красящим зельем, мы с Тори действительно отправляемся спать. Она в свою кровать, а я в маленькую комнатку для горничной рядом со спальней принцессы. Впереди нас ждёт несколько дней пути и ещё много сложностей.
Вот только сразу уснуть у меня никак не получается. И причиной тому не боль, и не то, что в одежде на узенькой твёрдой кровати с непривычки спать очень неудобно. И даже не страх, что наш план может провалиться. Моя вера в успех теперь, когда столько пройдено, становится всё более крепкой. Но… в голове начинают крутиться другие мысли.
Я всё лежу, смотря в маленькое окошко, через которое видно звёзды, и пытаюсь представить, что буду делать, когда получу наконец столь вожделенную свободу. Как я буду жить? Где? На какие средства? Чем заниматься? Это тоже… страшно.
Я никогда не была сама по себе. И сейчас меня очень пугает тот большой и опасный мир, в котором мне придётся искать своё место, пугает пока совершенно неясное будущее, которое внезапно появилось у меня тогда, когда я уже потеряла всякую надежду на него.
Мне очень хочется верить, что все мои беды и невзгоды останутся позади, как только я сбегу от Танраггоса, но я не настолько наивна. Знаю, что буду лёгкой добычей для многих. И боюсь, что себя мне ещё не раз придётся отстаивать, как бы я не прятала свою сущность. Остаётся лишь надеяться, что моих сил и решимости хватит, чтобы справиться со всем, что подбросит на мой жизненный путь Странница-судьба.
С этой мыслью я и проваливаюсь наконец в утешающие объятия сна.
А просыпаюсь резко, как от толчка, когда лица касаются первые рассветные лучи. Начинается день. Хочется верить, несущий мне долгожданное спасение.
В спальне Тори слышатся тихие шаги. Это служанка пришла будить принцессу. И я резко сажусь на кровати, слегка подрагивающими руками завязывая обратно повязку на лицо. Поднявшись, оправляю одежду, надеваю накидку и сразу же натягиваю капюшон на голову, пряча лицо ещё надёжней. Пора начинать играть новую роль.
Свадебный кортеж принцессы Ланториниаль отправляется в путь уже совсем скоро. Всё уже готово, всё приданное сложено, почти все сундуки и тюки погружены на повозки, кроме некоторых личных вещей. Их отнесут сейчас в большую дормезу, в которой будет ехать Тори.
Осталось лишь самой принцессе нарядиться к торжественному отбытию. И её сопровождающим. Танраггос уже должен был уйти из спальни жены.
Схватив котомку со своими вещами и тихо выскользнув из комнатушки, в которой ночевала, я занимаю место в уголочке. Склонив голову, делаю вид, что ожидаю распоряжений госпожи. А ведь моя роль хороша ещё и тем, что нет никаких чётких правил, как должна служить своей хозяйке прорицательница. Главное почтительность изображать и вовремя спину гнуть перед господами.
Тори уже ушла в купальню. Меня замечают, снующие в комнате слуги, но мой вид достаточно отталкивающий и зловещий, чтобы у ведьмы, неожиданно попавшей в милость принцессы Ланториниаль, никто ничего не спрашивал.