Немезида

Мисс Марпл положила перо и кивнула, удовлетворенная ходом своих рассуждений. Можно было спокойно лечь в постель, но она добавила еще:
«И на этом завершен был день первый».
 
Любовь
На следующее утро они осматривали дворянскую усадьбу с домом, построенным во времена королевы Анны. Дорога была не слишком длинной и утомительной, дом на удивление красив, история его занимательна, а окружающий его парк отлично спланирован и ухожен.
Ричард Джеймсон, архитектор, был в восторге от искусства мастеров, построивших это здание, и, относясь к тем молодым людям, которые любят слушать звуки собственного голоса, подробно расписывал достоинства тех или иных деталей постройки, обильно пересыпая свою речь датами и техническими терминами. Часть его спутников, поначалу благоговейно слушавших эту несколько однообразную лекцию, заскучав, начала потихоньку откалываться от группы. Хранитель дома, который не был в восторге от того, что какой-то турист перехватил у него инициативу, напрасно старался вставить хоть слово. Наконец, он сделал еще одну попытку.
— Леди и джентльмены, вот в этой комнате, так называемом Белом салоне, был когда-то найден труп. На коврике перед камином лежал молодой мужчина с кинжалом в сердце. Давно это было — еще в восемнадцатом веке. Говорят, что он был любовником тогдашней хозяйки дома леди Моффат. Пробравшись в дом, он поднялся по крутой винтовой лестнице и вошел в комнату через потайную дверь, которая была тогда вот здесь — слева от камина. Сэр Ричард, муж леди Моффат, неожиданно вернулся из поездки и застал влюбленных.
Хранитель с гордым видом умолк, наслаждаясь произведенным на слушателей эффектом. Слушатели, в свою очередь, были в восторге от хотя бы короткого перерыва в лекции по архитектуре.
— Ах, как романтично, не правда ли, Генри? — звонко проговорила с сильным американским акцентом миссис Батлер. — Ты знаешь, в этой комнате действительно какая-то совершенно особая атмосфера. Я это чувствую.
— Мейми очень чувствительна к таким вещам, — с гордостью сообщил окружающим ее муж. — Помню, когда-то в Луизиане мы были в одном старинном доме…
Пока мистер Батлер со все возрастающим воодушевлением расписывал необычайную чувствительность своей жены, мисс Марпл и пара ее единомышленниц воспользовались случаем, чтобы выскользнуть из комнаты и спуститься на первый этаж.
— У одной из моих подруг, — рассказывала мисс Марпл шедшим рядом с нею мисс Кук и мисс Барроу, — несколько лет назад был кошмарный случай. Однажды утром она обнаружила труп на полу своей библиотеки.
— Кто-нибудь из прислуги? — спросила мисс Барроу. — Эпилептический припадок?
— Нет, что вы… убийство. Это была совсем незнакомая девушка в вечернем платье. Блондинка, но волосы оказались крашеными. По-настоящему она была шатенкой и… о… — мисс Марпл умолкла, уставившись на светлую прядь волос, выбившуюся из-под платка у мисс Кук.
Мисс Марпл внезапно сообразила, откуда ей знакомо лицо мисс Кук. Она уже вспомнила, где его видела.
Только тогда волосы были темными, почти черными, а теперь совсем светлыми.
Миссис Райсли-Портер тоже спустилась вниз и, проходя мимо них, решительно проговорила:
— Я больше не намерена бегать вверх и вниз по всем этим лестницам! И, вообще, торчать все время в комнатах очень утомительно. Насколько мне известно, парк здесь, хотя и невелик, но тоже славится красотой. Предлагаю, не теряя времени, осмотреть его, тем более, что погода портится, и скоро пойдет дождь.
Не терпящий возражений тон миссис Райсли-Портер произвел свой обычный эффект. Все, кто находились поблизости, послушно последовали за ней. Парк и впрямь был великолепен. Миссис Райсли-Портер, прихватив полковника Уокера, направилась по аллее, остальные разбрелись кто куда.
Мисс Марпл направилась к удобной и удачно расположенной скамейке и с облегченным вздохом присела на нее. Такой же вздох вырвался и у мисс Элизабет Темпл, через пару мгновений усевшейся рядом с нею.
— Осматривать здания всегда утомительно, — заметила мисс Темпл, — а уж особенно, когда в каждой комнате приходится выслушивать нудную лекцию.
— То, что он рассказывал, было, разумеется, весьма поучительно, — несколько неуверенно ответила мисс Марпл.
— Вы так находите? — Мисс Темпл повернулась к своей соседке, и их взгляды встретились.
— А вы нет? — спросила мисс Марпл.
— Нет, — твердо сказала мисс Темпл.
Теперь взаимопонимание было уже полным. Несколько минут царило дружелюбное молчание. Потом мисс Темпл заговорила об окружавшем их парке.
— Спланировал его в 1798 году Уолмен, умерший совсем молодым. Жаль, потому что это был очень талантливый человек.
— Всегда жаль, если кто-то умирает молодым, — заметила мисс Марпл.
— Не уверена… — задумчиво, с каким-то странным оттенком в голосе сказала мисс Темпл.
— Но ведь они теряют возможность увидеть столько хорошего.
— И их минует столько зла.
— В моем возрасте чувствуешь — и, мне кажется, это естественно — что ранняя смерть означает много-много упущенных возможностей, — сказала мисс Марпл.
— Я же, — ответила Элизабет Темпл, — хотя и провела столько лет среди молодежи, рассматриваю жизнь просто как замкнутый в себе отрезок преходящего времени. Как сказал Элиот: «Век розы расцветшей и век кипариса длятся такой же миг».
— Я понимаю, что вы хотите сказать, — проговорила мисс Марпл. — С концом жизни человека — короткой ли, длинной ли — завершается все. Но… вам никогда не казалось, что чья-то жизнь осталась незавершенной, потому что ее насильственно оборвали?
— Да, это так.
Мисс Марпл взглянула на цветы вокруг и заметила:
— Как чудесна эта роза. Вон та, на длинном стебле… такая пышная и такая хрупкая и недолговечная.
Элизабет Темпл повернула к ней голову и спросила:
— В эту экскурсию вы поехали, чтобы повидать старинные здания, или вас больше интересуют парки?
— Пожалуй, все-таки ради зданий, хотя больше всего удовольствия мне доставляют парки. Старинные замки это, однако, для меня нечто совсем новое. Их история, великолепная мебель, картины. Один мой добрый друг устроил мне эту экскурсию, и я искренне благодарна ему за это. Не так уж много подобных вещей довелось мне в жизни повидать. А вам часто приходилось видеть все эти достопримечательности?
— Нет. Да я и сейчас поехала не ради достопримечательностей.
Глаза мисс Марпл загорелись любопытством. Вопрос вот-вот готов был сорваться с ее губ, но она все-таки сдержалась. Мисс Темпл улыбнулась.
— Вы хотели бы знать, почему же тогда я здесь, что привело меня сюда? Так почему бы не попробовать это угадать?
— Что вы — ничего подобного у меня и в мыслях не было, — запротестовала мисс Марпл.
— А вы все-таки попробуйте. Мне это было бы интересно. Серьезно, интересно.
Мисс Марпл довольно долго молчала. Наконец, она заговорила:
— То, что я скажу, будет основано не на том, что я слышала и знаю о вас, хотя мне известно, что вы — незаурядная личность и что ваша школа пользовалась славой во всей стране. Я основываюсь только на том впечатлении, которое вы произвели на меня сейчас, и я говорю себе: это пилигрим. Человек, отправившийся в паломничество.
После этих слов наступила глубокая тишина.
— Отлично сказано, — проговорила наконец Элизабет Темпл. — Да, я отправилась в паломничество.
Еще через несколько мгновений мисс Марпл сказала:
— Моего друга, устроившего мне эту экскурсию и оплатившего все расходы по ней, уже нет в живых. Его звали мистер Рейфил, он был очень богат. Не знали его случайно?
— Джейсона Рейфила? Имя мне, конечно, знакомо, но лично я с ним никогда не встречалась. Однажды он пожертвовал очень крупную сумму и на проведение педагогического эксперимента, в котором и я принимала участие. До сих пор с благодарностью вспоминаю о нем. Не так давно я видела в газетах сообщение о его смерти. Стало быть, он был вашим старым другом?