Осколки прошлого (СИ)
— Нахал, — хмыкнула физручка. — Ладно, будут тебе зачёты. Готовься к спартакиаде в апреле.
До апреля было далеко, и Саня попросту выкинул уговор из головы. Разберётся, когда доживёт.
Пока же он дожил только до начала зимних каникул, в которые собирался продолжать стахановский труд, и полученная сегодня сумма мотивировала к этому лучше всего. Саня физически чувствовал, как бумажник греет ему замерзающий на крещенском морозе бок. «Может, фиг с ним, с выходным? — думал он, огибая по протоптанной дорожке очередной сугроб. — Может, отложить, сколько получится, и к июню всё-таки взять в кредит ноутбук?» Соображение о том, что лучше бы на появившиеся свободные деньги купить нормальную зимнюю обувь, не пришло ему на ум, даже когда он приплясывал от холода на остановке в ожидании своей маршрутки. Наконец из-за поворота показался вонючий раздолбанный «пазик» с нужным номером. Сквозь мутные стёкла можно было разглядеть, что люди в нём уже стоят, так что Саня морально приготовился всю дорогу висеть на поручне. Однако ему повезло: сходившие пассажиры освободили несколько мест, и Саня, не будь разиней, тут же плюхнулся на ближайшее. В ноги дуло тёплым воздухом из печки, ехать было далеко, и отогревшийся Саня не заметил, как задремал под мерное покачивание автобуса. Снился ему огромный магазин электроники с бесконечными стеллажами, ломящимися от последних моделей ноутбуков. Саня неторопливо шёл вдоль них в окружении девушек-консультантов — гурий этого потребительского рая, — придирчиво выбирая ноут своей мечты. Он уже почти определился, как вдруг одна из девушек сказала грубым, прокуренным голосом: — Молодой человек, конечная.
«Какая конечная? — хотел возмутиться Саня. — Я у вас технику покупаю или где?» — но тут его тряхнули за плечо.
— Молодой человек, на выход. Автобус дальше не идёт.
Пришлось просыпаться.
После тепла салона уличный мороз показался совсем уж жестоким. «Пазик» равнодушно закрыл за Саней двери и поехал отдыхать на стоянку. Теперь, чтобы вернуться из пригородных ебеней к огням большого города, надо было ждать следующий. Скукожившийся Саня тоскливо осмотрелся по сторонам: ни людей, ни машин, только редкие огоньки в окнах панельных «свечек» да на одной из них знакомый светящийся логотип с копеечной монеткой. Который напомнил, что с одной стороны, в последний раз Саня ел часов этак шесть назад, а с другой, что нынче он богат, как бей. Значит, можно сначала подкрепиться, а уже потом, на сытый желудок, отбивать чечётку на снегу. Организм голодным урчанием выразил плану полнейшее одобрение, и Саня бодро поскакал к магазину.
В «Копейке» было тепло и светло, хотя почему-то пованивало канализацией. Полки с молочкой и хлебом зияли пустотами распроданного товара, но сдобную плюшку и бутылку кефира Саня себе нашёл. Присовокупил к ним куриный «Биг Ланч» — поужинать на квартире — и встал в хвост небольшой очереди к кассе. Пока замотанная девушка пробивала товар стоявшей впереди бабульке, Саня сунул руку в карман джинсов за бумажником и похолодел. Бумажника не было. Саня суетливо принялся проверять остальные карманы — может, просто в автобусе запихнул не туда?
— Молодой человек, выкладывайте товар на ленту! — в голосе кассира звучало раздражение конца двенадцатичасовой смены.
— Э-э-э, я сейчас, то есть потом, извините, — Саня поспешно ретировался от кассы, уступая место следующему покупателю. Отошёл к стеллажам, поставил корзину на пол и ещё раз всё перепроверил — пусто. Ни бумажника, ни мобилы — наверняка вытащили, пока он дрых в автобусе. Остекленевшим взглядом Саня уставился на оставшуюся у него наличность — жалкие копейки, которых не хватало даже на обратную дорогу. Он буквально остался нищим, хоть с протянутой рукой иди. Волна ледяного ужаса тошнотой подкатила к горлу, перекрывая дыхание. Позор был неминуем, но внезапно совсем рядом раздался страшный грохот. Саня подпрыгнул от неожиданности, и паническая атака умерла в зародыше.
Благодарить за экстренную терапию следовало развозившего товар паренька в жилетке с логотипом «Копейки». Он не сумел сманеврировать в узком проходе и зацепил стоявшую возле касс стойку с жвачками, шоколадками и прочей съестной мелочёвкой. Стойка, соответственно, обрушилась, мелочёвка — раскатилась. Теперь налажавший парень пытался как можно быстрее — пока не заметил директор магазина — вернуть всё на места. На помощь ему уже спешил усатый охранник, и даже девушка-кассир, нарушив инструкцию, тоже вышла из-за кассы. Саня по привычке кинулся помогать, поднял несколько «Сникерсов» и вдруг увидел во всей этой ситуации возможность. В самом деле, отстранённо подумал он, до меня сейчас никому нет дела. Я здесь впервые и вряд ли когда-либо появлюсь снова, поэтому на камеры видеонаблюдения можно забить. Так что мешает сунуть эти несчастные шоколадки в карман и по-тихому слинять? Тогда у меня будет какая-никакая, но еда — как раз чтобы хватило сил добрести до центра на своих двоих. Не спуская глаз с суеты у кассы, Саня медленно повёл руку к карману.
— Помочь решил? — Запястье словно тисками сжали, и «Сникерсы» упали обратно на пол. — Благородно, но не стоит. Там и без тебя помогателей достаточно.
Болезненный захват тут же исчез. Саня резко развернулся — и как на нож напоролся на острый взгляд разноцветных глаз. Карего и синего.
Он очень старался забыть историю с крышей, только разве такое забудешь? И, конечно же, мгновенно узнал этого человека, может быть даже раньше, чем увидел, — по одному голосу. Человек, кстати, Саню тоже вспомнил, свёл на переносице тёмные брови: — Суицидничек? Ты здесь откуда?
Это было уже чересчур. Как ошпаренный, Саня вылетел из магазина и, поскальзываясь на утоптанном снегу, со всех ног помчался к остановке. Запрыгнуть в автобус, уговорить тётку-кондуктора, чтобы разрешила проехать «зайцем», и больше никогда не садиться на пригородные маршруты. Потому что такого жгучего стыда он не испытывал ещё ни разу за восемнадцать лет своей жизни.
На остановке было темно и пусто. Ни пассажиров, ни автобусов, только мороз, кругляшок луны в небе и сугробы искристого снега на земле. Минут через пять притопываний и подпрыгиваний Саня начал дополнительно выбивать ритм зубами.
— Эй, пацанчик, закурить не найдётся?
Контрольный выстрел. Холера, как же он скрип снега за спиной не услышал?
Адреналин согрел получше стакана глинтвейна. Саня перестал выплясывать на снегу и развернулся к говорившему. М-да, двое на одного — дрянной расклад, но побрыкаться можно.
Он смерил подошедших ледяным — под стать сезону — взглядом и процедил: — Для тебя нет.
— Ты чё такой дерзкий? — подал голос второй гопник. На его шапке-«пидорке» белела крупная надпись «Adidas», поэтому про себя Саня так его и окрестил. — Чё, зубы казённые?
— Нет, «крыша» надёжная, — По прошлому опыту Саня знал, что гопота — как шакалы. Почувствуют слабину — загрызут, почувствуют силу — отступят, огрызаясь.
— Ну, и чё у тебя за «крыша»? — осклабился первый гопник.
Действительно, что же у него за «крыша»? Саня вдруг ясно увидел давешнего бородатого мужика в ватнике. Со взглядом острым, как… Саня скрестил руки на груди и высокомерно бросил:
— Про Бритву слыхал?
— Про кого? Бритого?
— Ты смотри, при нём такое не брякни, — с фальшивой заботой посоветовал Саня. — А то будешь без носа и ушей ходить. Как прошлый юморист.
Кажется, гопники прониклись. По крайне мере, переглянулись они с сомнением.
— Да ладно, не пизди, — неуверенно сказал «Адидас».
Саня небрежно повёл плечами: — Хочешь проверить? Не вопрос, он как раз скоро подойти должен.
После такой откровенной наглости гопники должны были либо свалить, либо упереться, и что делать в последнем случае, Саня представления не имел. Он затаил дыхание, умоляя о чуде, и чудо произошло.
Скрип-скрип. Снег под размеренными, твёрдыми шагами. Скрип-скрип. Тёмная фигура вышла из-за павильона остановки. Скрип-скрип.