Осколки прошлого (СИ)
— Ты откуда такой вылез, а, суицидничек?
В нос ударил запах крепкого перегара.
— Оттуда, — проблеял Саня и честно мотнул головой в сторону остававшегося открытым выхода на технический этаж. О том, что можно соврать или промолчать, он не сообразил.
— Оттуда, значит, — мужик посмотрел в указанном направлении. — Тогда идём.
Он волоком подтащил спотыкающегося Саню к чернеющему проёму и едва ли не пинком отправил его вниз по лестнице с напутствием: — Ещё раз тут увижу — выпорю как сидорову козу.
Отрывисто грохнул стальной щит, словно точку поставил. До чёртиков перепуганный Саня на автопилоте цапнул торбу, скатился на девятый этаж и, не думая о конспирации, шумно захлопнул стальную дверь. Трясущимися руками далеко не с первой попытки вдел замок в металлические «ушки».
— Эй, что тут у тебя происходит?
От неожиданно раздавшегося за спиной голоса у Сани дёрнулась рука, и замок сухо щёлкнул. Открытого хода наверх больше не было, да и холера бы с ним. Саня обернулся, не зная, что врать, если это окажется вредная соседка, но к счастью, позади стоял вернувшийся с учёбы Лёха.
— Да так, — Вязкая слюна никак не хотела нормально проглатываться. — Покурить вылазил.
— Экстремал ты, Санёк, — с некоторым осуждением покачал головой Лёха. — Домой идёшь?
— Ага.
Как ни удивительно, но Витёк открыл после первого же звонка. Проспался, х-холера такая, думал Саня, сердито скидывая кроссовки. Чтоб тебе полчаса назад не проспаться, а?
Пока мыли руки и переодевались в домашнее, выяснилось, что Лёха получил из дома передачу с продуктами.
— Готовить кто со мной будет? — спросил он, разбирая сумку.
— Я! — тут же вызвался Витёк.
— Я пас, — Даже предложение поесть нормальной еды не смогло вернуть Сане убитый крышей аппетит. — Чайку попью.
— Что, не сдал свои лабы? — с сочувствием поинтересовался Лёха, выгружая на кухонный стол лук, морковь и пачку гречки. — Витя, давай картофаном занимайся.
— Ага, — Витёк высыпал весь кулёк картошки в раковину. — Жарить будем?
— Не, суп варить. Так что ты штук пять почисти, а остальное на потом оставь.
— Угу.
Торопыга Витька принялся складывать лишние клубни обратно, Лёха полез по кухонным ящикам искать второй нож, и ни один из них не заметил, что заданный Сане вопрос так и остался без ответа.
Вот холера, надо ж было настолько пересрать, думал Саня, сидя на подоконнике и грея руки о чашку с чаем. Повезло, что тот бомжара тоже зачем-то оказался на крыше. Выпороть грозился — ха! Нашёл дурака. Да Саню теперь туда на аркане не затянешь. Всё, отлазился по верхотурам, и хорошо, если не до конца жизни. Суицидничек, блин горелый. Это Саня-то, который, уезжая летом из родного города под осязаемое, но спасибо что молчаливое, неодобрение родителей, дал себе страшную клятву: чтобы ни случилось, он будет жить. И ещё плюнет на могилы тех, кто надеется на обратное.
Комментарий к Осколок первый. Суицидничек
*Та́рья Со́йле Су́санна Ту́рунен Кабу́ли (фин. Tarja Soile Susanna Turunen Cabuli; род. 17 августа 1977, деревня Пухос, близ Китеэ, Финляндия) — финская рок-певица, пианистка, композитор, бывшая вокалистка симфоник-метал-группы Nightwish.
========== Осколок второй. Кража ==========
На работу он, естественно, опоздал, за что получил от руководителя подразделения короткий, но ёмкий выговор, увенчанный фразой о возможных денежных санкциях в этом месяце. К последнему погружённый в свои мысли Ал отнёсся возмутительно равнодушно, и воспитательный посыл выволочки пропал втуне.
После директорской планёрки настала очередь короткой оперативки с тремя непосредственными подчинёнными менеджера Заливина: Аней, Асей и Антоном. Иногда Ал думал, что начальство развлекалось, подбирая сотрудников по алфавиту, иногда — что это какой-то тайный психологический эксперимент. Иначе как можно было собрать команду из Попрыгуньи-Стрекозы, кота Матроскина и ослика Иа-Иа, а руководить ими поставить зелёнейшего управленца-неофита? Оставалось лишь удивляться, что вся эта шайка-лейка до сих пор не только не разругалась вдрызг, но даже умудрялась что-то продавать. Вот и сейчас Ал слушал отчёты подчинённых за вчерашний день и едва сдерживался, чтобы не поморщиться, как от зубной боли. Впрочем, вслух он всех похвалил, раздал задания и отпустил разношёрстную команду трудиться с миром. Потом сделал себе крепкий кофе и открыл на ноутбуке файл с недоделанным вчера планом работ на следующий месяц. Положил пальцы на клавиатуру — на чём он там остановился? — да так и замер. В голове вместо правильных мыслей о работе каруселью крутилась всякая ерунда: обознался? нет? а если завтра поймать этот же автобус? да ну, такая толпа, они почти наверняка разминутся. Ал потряс головой и заставил себя вернуться к нужному, но невыносимо скучному бумажкопроизводству.
Близилось время обеда, однако войти в привычный рабочий ритм никак не удавалось.
— Александр, с вами всё в порядке? — понизив голос, спросила секретарь руководителя Инга. Ал рефлекторно вздрогнул, услышав ненавистное полное имя, и поднял на неё недоумённый взгляд. А потом понял, что уже пять минут читает единственную страницу принесённого ею распоряжения.
— Да, извините, сейчас, — он снова вперился в бумагу и наконец разобрал смысл написанного. Очередное закручивание гаек — уведомление о том, что отныне все телефонные разговоры с клиентами будут фиксироваться. Ну и на здоровье. Ал расписался на оборотной стороне листа, что ознакомлен.
— В пять вечера тренинг, вы помните? — Инга забрала документ.
— Да, да. Спасибо.
— И вы единственный, кто не сдал квартальный отчёт.
Х-холера!
— До конца дня обязательно отдам.
Инга кивнула, пошла в следующий отдел, а Ал, ругая себя на чём свет стоит, открыл «рыбу» нужного документа. Бодро застучал по клавишам, но вскоре опять отвлёкся, в несчётный раз пережёвывая одни и те же мысли.
И всё-таки, как бы проверить, обознался он или нет? Договориться, что завтра придёт попозже, и подежурить утром на остановке? Ха, да с таким же успехом они могут столкнуться прямо на улице, когда Ал будет идти с работы. Или в старой доброй «Копейке», куда обязательно надо зайти — в холодильнике ещё вчера таракан повесился. На последнем соображении Ал криво ухмыльнулся. Да, скорее всего они встретятся именно у кассы.
***
Самым лучшим днём месяца был, несомненно, день зарплаты. Саня переложил из конверта в бумажник пять новеньких, хрустких тысячных купюр. Теперь у него было, чем отдать свою часть платы за квартиру, а если всё как следует рассчитать, то можно даже устроить себе выходной и выбраться на какую-нибудь рок-тусовку. Тем более, что уже через несколько недель его ждёт стипендия — повышенная, смертным боем отвоёванная у придирчивых преподов. Да, два экзамена из четырёх ему поставили «автоматом», но оставшиеся всё равно пришлось учить. А поскольку во время сессии Саня вкалывал без выходных, то учил он на работе и в автобусах, и сдал больше благодаря везению да шпаргалкам девчонок-одногруппниц. Однако самой сложной для него, внезапно, оказалась зачётная неделя в конце декабря. И всё из-за физкультуры, на которую работающий студент благополучно забил со второго занятия. Пропуски пришлось отрабатывать километрами бега по заснеженному стадиону, плюс сдача нормативов; после «пистолетиков», например, Саня три дня передвигался по лестницам, как на протезах. Правда, закончилась отработка неожиданно хорошо: глядя на время, за которое штрафник преодолел длинную дистанцию, физручка сказала: — А ты неплохо бегаешь. Хочешь за факультет выступать?
Задыхающийся, с разламывающимся от боли боком Саня больше всего хотел нецензурно послать стерву-преподавателя. Однако благоразумие взяло верх.
— Можно, — кивнул он. — За зачёты «автоматом».