Егерь Императрицы. Ваше Благородие
У Алексея тоже были свои дела. Нужно было, как только возможно быстро, сформировать свою команду, одеть, обуть, экипировать, вооружить её. Сбить всех в боевые тройки и десятки. Подготовить людей к предстоящим боям. Пока же шла объявленная им неделя отдыха, нужно было решить кое-какие свои личные дела.
Как и было предложено «куратором из штаба», собрать на обмыв своего первого офицерского звания людей Алексей решил в знакомой уже ему харчевне «Зажаренный ягнёнок». Прикинув примерное количество приглашённых и предстоящие на это расходы, стало ясно, что средства на это потребуются немалые. Жаться в таких делах не хотелось, и Лёшка понял, что пришла пора расставаться с частью своих сокровищ.
На территории Валахии, где сейчас и проходили боевые действия, в ходу были в основном турецкие, русские и австрийские монеты, то есть деньги тех государств, с кем эти земли были наиболее связаны. И предпочтение здесь отдавалось явно монете австрийских Габсбургов. Не зря же и оружейник из Силезии, Отто Шмидт, пожелал вести расчёт за свои услуги самыми твёрдыми и надёжными деньгами, а именно кроненталером. Но для этого нужно было обратить свои разношёрстные монеты в единую валюту, и кто это сможет сделать, Егоров уже знал.
В пятницу, проведя традиционное построение и выдав указание Егору о проведении дальнейших занятий на сегодня, Лёшка направился разыскивать менялу Давида. Этого человека ещё перед Рождеством порекомендовали ему, и сам оружейник и распорядитель харчевни Думитру.
Поиски долго времени не составили – его лавка находилась возле главной базарной площади Бухареста, в подвальчике местной цирюльни. Алексей спустился по узкой каменной лестнице к массивной дубовой двери и, с усилием толкнув ее, зашёл в затемнённое помещение.
Сразу у входа был небольшой коридорчик и массивный длинный прилавок. Скудное освещение давали пара светильников, висящих на боковых стенах. Да ещё горела большая сальная свеча за столиком около сидящего за ним пожилого человека с седой курчавой бородкой.
– Молодой господин офицер что-то хотел мне предложить? – мужчина, закутанный сверху в шерстяную шаль, убрал что-то в стоящую на столе шкатулку, отложил в сторону большую лупу и, сняв с переносицы свои несуразные очки в массивной роговой оправе, подошёл к прилавку.
– Мне нужен господин Давид, – обратился к подошедшему Егоров. – Мне его порекомендовали оружейный мастер Отто Карлович Шмидт и Думитру из «Зажаренного ягнёнка».
– Вот как! – вскинул брови пожилой человек и почесал кончик своего длинного горбатого носа. – Если вас сюда направили столь уважаемые люди, таки значит, что для вас это уже буду точно я, – и он склонил седую голову в лёгком поклоне.
Выговор Давида был достаточно чистый, с лёгким гортанным акцентом и небольшой шепелявинкой. Сам же он производил впечатление умудрённого жизненным опытом человека. На его макушке лежала маленькая вязаная шапочка – кипа, очень органично смотревшаяся на коротких седых волосах. И только лишь по бокам головы они были длинными и свисали чуть ниже подбородка, свитые к тому же в небольшие и тонкие косицы.
– Я полагаю, что вы сюда, уважаемый, пришли не ради вон того старья и хлама, – и он кивнул на ворох ношеной одежды с обувью, разложенных на длинных столах у стены.
– Вы правы, – кивнул Лёшка, – мне вас порекомендовали как серьёзного и честного человека, умеющего правильно обменять монеты самых разных стран и номиналов. Надеюсь, я сюда зашёл правильно и если да, то как мне тогда к вам будет правильно обращаться?
– Хм, – хмыкнул старый еврей, – вы можете звать меня просто Давид, старый Давид. Но если господин офицер всё-таки хочет сделать мне немного приятного, то тогда он может упоминать и отчество моего бедного покойного батюшки Соломона. А как можно обращаться к столь бравому молодому русскому командиру, и как много он хочет обменять сегодня монет?
Алексей полез за пазуху и достал объёмный чёрный кожаный кошель на тесёмках в виде плотного мешочка. Потом он развязал его и выложил на прилавок одну за другой 15 золотых монет. Из них пять были турецкими монетами в 100 пиастров каждая, две английских гинеи, три явно старинных динара, с выбитой на них арабской вязью, ещё плюс два испанских дублона, два двойных дублона, и замыкало эту коллекцию одно экю Франции времён Людовика XIII с его же профилем на одной из сторон.
– Меня вы, Давид Соломонович, можете звать просто Алексеем, но если вам вдруг захочется сделать мне приятное, то можете упоминать и моего батюшку Петра, дай бог ему доброго здравия.
Глаза Соломоновича при виде такого богатства радостно блеснули, лицо же его так и оставалось при этом таким же грустным и беспристрастным, как и ранее. Он как-то быстро и сноровисто выскочил из-за длинного прилавка и прикрыл за Лёшкой входную дверь на её тяжёлый кованый засов.
– Зачем лишние глаза, когда такое серьёзное дело решают два заинтересованных человека?
На что Алексей только лишь усмехнулся и понимающе кивнул головой.
– Итак, Алексей Петрович, как бы вы хотели обменять это золото? – меняла зажёг ещё две большие свечи и одну за другой тщательно ощупал и рассмотрел через большую лупу все принесённые монеты.
– Мне нужно обратить мои золотые монеты в серебряные, и лучшим номиналом для себя я бы посчитал австрийский кроненталер. Какое соотношение размена у вас от золота к серебру?
Соломонович оторвался от лупы и внимательно посмотрел Алексею в глаза.
– Хм, не ожидал я от вас такого делового разговора. Вы уже трижды за всё время упомянули особые, специфические слова-термины. Алексей Петрович, наверное, когда-то имели дело в разменах, а может быть, даже и сам вышли из уважаемой купеческой среды?
– Нет, – покачал головой Лёшка, – я сам родом из служилых дворян, но определёнными знаниями тем не менее обладаю. Я бы не хотел дальше распространяться на эту тему, – и он сделал многозначительную паузу.
– Простите меня за столь неуместное любопытство, понимаю, всё понимаю, – Давид Соломонович поднял, как бы сдаваясь, обе руки и сделал лёгкий поклон. – Если позволите, то мне нужно проверить каждую монету. В наше непростое время нужно всегда и везде быть внимательным и особенно, когда имеешь дело с деньгами. А вы можете пока посидеть здесь вот на стульчике, – он подвинул громоздкий деревянный табурет к печке и подкинул в неё несколько поленьев.
– Грейтесь, уважаемый, это займёт не менее 20, а то и 30 минут, тут лучше не спешить.
Лёшка присел туда, куда ему и указали, и уже со стороны наблюдал за всеми манипуляциями менялы. Каждый золотой Давид Соломонович самым тщательным образом рассматривал через лупу со всех сторон. Особенно внимательно он проверял гуртовое оформление кромки, ведь их нередко подпиливали, уменьшая тем самым вес самой монеты. Затем он смачивал их каким-то раствором из стеклянной посудки, как видно, проверяя реакцию – не окисляется ли металл. И особенно долго и тщательно он взвешивал монеты на точных аптекарских весах, сравнивая их с уже имеющимися у него эталонами.
– Ну что, Алексей Петрович, – наконец подошёл он к посетителю, – вы меня опять приятно удивили, ни один из представленных вами золотых не оказался фальшивым или даже подпорченным. Все ваши монеты имеют свой вес и всю положенную им текстуру. Арабские динары, конечно, немного уже подтёрты, ну да им и лет-то сколько? Уже столько сотен лет они в постоянном обороте с момента чеканки находятся. Итак, ваш вопрос был по соотношению золотых монет к серебряным. Оно у меня 1 к 15, и поверьте, нигде более в Бухаресте, да и во всей Валахии, вы не найдёте для себя более выгодного курса, чем здесь у меня. За свои труды я беру десятую стоимость от всего размена, отсюда и честность во всех этих меновых операциях. Мне просто нет интереса обманывать своих клиентов, потому как я всё равно здесь извлеку свою гарантированную прибыль, а они, возможно, ещё не раз ко мне потом обратятся. Вы ведь обратитесь ко мне, господин офицер? – и он с улыбкой посмотрел на Алексея.