Шаг за шагом / Step by step (СИ)

Едва соображая, Роб зафиксировал протез и спустился вниз. Заглянув в кладовую, он отрыл среди хлама небольшую, запылившуюся коробку с патронами. Затем он вышел в бар, зашел за стойку и извлек из-под раковины отцовское двуствольное ружье. Брат держал его здесь незаряженным, чтобы, при необходимости, было чем припугнуть сильно разбушевавшихся пьянчуг.
Робин зарядил оружие. Его все еще трясло, так что он несколько раз уронил патрон, прежде чем все получилось. После он поставил ружье ложей на табурет, уперев дуло себе в подбородок, обхватил цевье левой рукой, правой нащупал предохранитель. На секунду его сковал страх, в голове начало проясняться. Где-то позади послышался шум, но он не отреагировал. Он собирался закончить все сейчас, пока его решимость все еще была при нем.
— И что это ты собрался сделать, придурок? — раздался со стороны лестницы голос брата.
Роб обернулся. Гейб все еще был одет в дневную одежду, его волосы были взъерошены, а под глазами залегли темные круги. — Дай-ка это сюда, друг.
Он резко приблизился к растерянному Робу и забрал у него ружье, поставив на предохранитель. Осторожно похлопав брата по плечу, он проверил заряд, извлек патроны и вернул ружье обратно под стойку. Не двигаясь с места, Роб следил за его движениями, выражение лица у него было при этом, как у ребенка, у которого отняли любимую игрушку. Гейб меж тем обогнул стойку и уселся на барный стул для посетителей.
— Налей-ка мне, приятель, — вздохнув, сказал он.
Роб огляделся по сторонам, постепенно приходя в себя. На стойке стояла бутылка бурбона, он потянулся к ней.
— Да не эту бурду! — воскликнул Гейб, — Вон тот, шотландский.
Он указал на полку за спиной брата. Роб достал бутылку, откупорил ее и наполнил стакан на одну треть без льда — все, как делал брат до того, как завязал. Глядя на это, Гейб довольно ухмыльнулся.
— И себе налей. Давай-давай, отомри уже!
Робин плеснул и себе, а Гейб, не дожидаясь его, опустошил стакан одним глотком, скривился и подал Робу знак, чтобы тот повторил.
— Знаешь, есть люди, что не меняются со временем, — начал он задумчиво, занеся второй стакан. — Ты вот изменился, а я… слишком стар и так воспитан, что некоторые вещи ненавистны мне до глубины моей души. Но ты — мой младший брат, единственный брат, и я хочу, чтобы ты жил… хорошей жизнью. Даже если когда-нибудь я и приму тебя, останутся те, кто не примет и будет ненавидеть тебя за то, какой ты, до конца твоих дней. А ты… ты ведь болен, Робин. Подумай, сможешь ли ты справиться с таким? Сможет ли тот парень справиться с тобой? И если игра заведомо сулит проигрыш, то стоит ли она свеч?
Роб не ответил, он и сам не раз думал о том же. Он хотел быть с Майком, но не был уверен, что тот желал того же. Тем более после всего, что произошло. В полном молчании они прикончили бутыль и разошлись по комнатам. Вернувшись к себе, Робин, не снимая протеза, растянулся на кровати. Сон не шел, и он начал прокручивать в голове моменты, проведенные с Майком. Он пытался вспомнить, в какой момент он почувствовал к нему что-то. И как-то неожиданно для себя понял, что это была их первая встреча, когда Роб впервые услышал его смех.
Он хотел увидеть его. Он скучал. Но утро никак не наступало, а уснуть он не мог. Когда за окном забрезжил рассвет, он, наконец, задремал. Ему снился Ирак, слышались крики солдат и автоматные очереди. Снился тот самый день, когда на подступах к Эль-Амара он лишился ноги.
Роб проснулся от того, что нога под протезом начала болезненно пульсировать. Он выругался про себя и взглянул на часы. Было почти десять. Робин принял обезболивающие и антидепрессанты, оделся и спустился вниз. К его удивлению брат еще спал. Внизу в баре все осталось в точности так, как когда они вчера уходили. Он сварил кофе и подумал, что надо бы сообразить что-то на завтрак. Он заглянул в домашний холодильник и приуныл. Проверив на месте ли бумажник, он вышел из дома через черный ход и едва не споткнулся о сидящего у дверей старика Сэма. Он был уже пьян, хотя едва ли Роб в своей жизни видел его трезвым.
— Добрейшего утра! — бросил ему Сэм.
Роб кивнул. Утро, и, правда, было неплохим. Впервые за несколько дней небо прояснилось. «Отличный день для прогулок» — подумалось ему. Он вспомнил поездку на озеро и достал телефон.
— Как жизнь, сынок? — поинтересовался старик, заметив, что Робин не сильно спешит.
— Бывало и лучше, — вздохнул Роб, с тоской взглянул на нужный контакт и спрятал телефон обратно в карман.
— Ох, Бобби, — усмехнулся Сэм. — Чем больше смотрю на тебя, тем больше ты напоминаешь меня в молодости.
— Все настолько плохо?
— Плохо? Да не сказал бы, — старик пожал плечами. — Просто думается мне, что ты, как я, однажды проснешься и поймешь, что стал жалким и никчемным. И ни одной, даже самой старой и страшной бабе не будет дела до твоего уныло болтающегося стручка. Тогда ты задумаешься: «А было ли в моей жизни хоть что-то настоящее?» И если ответ будет утвердительным, ты спросишь себя: «Какого хрена я это упустил?»
Старик отхлебнул из фляжки и поморщился. Роб стоял в нескольких шагах от него и смотрел с неприкрытым изумлением.
— Будешь? — Сэм протянул фляжку.
Роб покачал головой. Мысли в его мозгу беспорядочно метались, то и дело натыкаясь друг на друга. Он достал из кармана бумажник, извлек оттуда банкноту и протянул старику. Затем взял телефон, набрал Майка, но абонент оказался недоступен.
— Поразительно, насколько мудрые вещи ты иногда выдаешь!
— Премного благодарен, — кивнул старик.
Роб вернулся в дом и при входе на кухню столкнулся с братом.
— Что-то ты рано, — удивился Гейб.
— Брат, я возьму твою машину, — он суетливо заметался по кухне, ища ключи.
Гейб окинул его взглядом.
— Ты в порядке? — настороженно спросил он.
— В полном, — ответил он, улыбаясь. — Я поеду к Майку!
Брат почесал затылок и разочарованно вздохнул, затем, не спеша взял с холодильника ключи и протянул их Робу.
— Будь осторожен. Не гони. Если почувствуешь, что не можешь вести, лучше остановись.
Роб не ответил, только выхватил ключи и выскочил из дома.
У клиники он бросил фургон и поспешил внутрь. За стойкой регистратуры его встретили две сотрудницы. Та, что помоложе, поинтересовалась, чем она может помочь.
— Мне нужен Майк! Майкл… — Роб осознал, что даже не знает его фамилии. — Он работает здесь медбратом!
— Должно быть, он имеет в виду медбрата Моретти, — предположила вторая женщина.
— Ох, Майкл Моретти, — вздохнула первая. — Сожалею, но он уволился вчера.
— Тогда, может быть, вы подскажете, где он живет? — тон у мужчины был крайне настойчивый.
— Простите, но мы не вправе разглашать личную информацию сотрудников, пусть даже и бывших.
— Черт! — выругался Роб.
Он провел широкой ладонью по лицу. Женщины за стойкой испуганно переглянулись. Он сделал несколько вдохов и чуть спокойнее продолжил: